Пронзительно-желтые глаза Мефа, и без того достаточно ярко полыхающие в сумраке лесного полога, недобро сузились в ответ на провокационный рев чужака — само собой, куда более мощный и громкий, чем его собственный, но вовсе не это оскорбляло чувства Владыки Дебрей. Скорее уж тот факт, что этот грязный, неотесанный бродяга позволял себе открыто дерзить хозяину местных земель, да еще и пытался занять лидирующую позицию, всем своим видом демонстрируя, что в гиеньей клоаке он видел Мефистофелиса и его суровые, такие раздражающе-надменные предостережения. Что ж... Чего-то подобного и следовало ожидать от таких потрясающих наглецов, как Кронос и его златогривый спутник. Но если эти двое ожидали, что черношкурый правитель тотчас гневно ринется в атаку, отринув всякую разумную осторожность — они очень глубоко заблуждались на его счет. Впрочем, молча "проглатывать" адресованную ему дерзость Мефисто тоже не планировал; молчаливо подняв голову к изумрудным древесным кронам, леопард выдержал небольшую паузу, дожидаясь, пока отзвуки чужого рева окончательно затихнут где-то в отдалении, а затем вновь опустил взгляд на самоуверенно ухмылявшихся противников.

— Это было... показательно. Теперь все в джунглях знают, что вы здесь, — хладнокровно молвил он, пристально уставясь в глаза Кроноса. В его устах, это прозвучало столь же невозмутимо, сколь и откровенно презрительно: все ж таки, эти громилы были не самого далекого ума, раз так спокойно привлекали к себе внимание местных стражей. "Вы два самонадеянных, безнадежных, ничтожных идиота и сейчас вас проведут дорогой позора" — это если в переводе на львиный. Но до тех пор, пока сюда не сбежались буквально все пятнистые защитники Дебрей, их Владыке, очевидно, предстояло и дальше сухо выслушивать осыпающиеся на него угрозы и оскорбления... Что поделать, вступать с ними в  открытую схватку было делом рискованным, как для него самого, так и для сопровождавшего короля Ричарда; единственное, что по мнению Мефа могло послужить убедительной причиной для преждевременного начала битвы, это прямая угроза жизни и здоровью незнакомого подростка-меланиста. Но до тех пор, пока Тафириматеа оставался на дереве, он мог считать себя полностью защищенным от Кроноса и Шабы...

Именно в этот момент, словно бы прочитав мысли Мефистофелиса, юнец решил с грозным шипением спикировать точно на загривок одного из пришельцев.

Меф, вообще-то, не так уж часто "терял" лицо перед своими подданными, но в этот раз просто не мог удержаться: его царственная горбоносая морда сама собой собой отразила целый спектр эмоций, довольно-таки смешанных, начиная от банального шока и заканчивая вполне естественной тревогой за жизнь отважного юнца. Чересчур отважного, коли уж говорить напрямик: хоть Тафу, к огромному удивлению наблюдавших за ним взрослых бойцов, удалось нанести серьезную травму Шабе, он полностью открылся для встречной атаки Кроноса. И тут уж Мефисто просто не мог остаться безучастным к происходящему — пользуясь тем, что второй самец резко отвлекся, леопард с утробным рыком бросился на него со своей ветки, выпустив когти во всю длину и оскалив желтовато-белые, кажущиеся очень яркими на фоне угольно-черной пасти клыки. Цель у Мефа была очень простая — гибко извернувшись в прыжке на полные 180 градусов, опрокинуть Крона на землю и прижать своим весом, пользуясь тем, что он сам стоял на значительном возвышении и взял необходимое ускорение в процессе "падения", после чего сразу же вцепиться зубами в чужую плоть. Не в шею, конечно, сквозь такую густую гриву обычный укус не "пробьется"; нет, Владыка целил точно в переносицу врага, намереваясь крепко схватить ту челюстями, нанеся глубокую кровоточащую рану, и по возможности еще сильнее ограничить чужие движения.

Разглядывая беснующихся снизу львов, Ричард вдруг ощутил смертельную усталость — нет, не физическую, но моральную. Сколько их таких уже было... сколько еще будет? И всякий раз все заканчивалось одним и тем же: уверенные в своей безнаказанности львы, столкнувшись с дружным отпором со стороны леопардов, убегали, поджав свои ободранные хвосты под брюхо. Раас и другие командиры не зря ели свой хлеб: подчиненных они гоняли и в хвост и в гриву, заставляя упражняться и в бою, и в охоте, не давая расслабляться, засиживаться на одном месте и отращивать пузцо.
Впрочем, Рича уговаривать было не надо: он еще не дорос до того возраста, когда жратва и сон занимают все мысли; он был довольно легок на подъем и когда-то даже считал себя хорошо тренированным — по крайней мере, тогда он дневал и ночевал в саванне, мотаясь из угла в угол и не давая продыху лапам. Раас, приняв леопарда под свое крыло, быстро доказал, что тот ошибался; по крайней мере, первые недели три Рич по утрам стонал, мученически пытаясь преодолеть боль в натруженных мышцах. Однако же привык, втянулся и даже начал скучать без привычной нагрузки.

А вот и нагрузка подъехала. Львы хоть немного и притихли, когда Мефистофелис показался совершенно не там, где они ожидали, но все равно вели себя до крайности вызывающе, и, конечно, они наотрез отказались быть хорошими котиками и немедленно покинуть джунгли. Больше всего во всей этой истории Ричарда беспокоил тот факт, что на поляне был лишь один лев из напавших на Окхарта. Второй был незнаком ему; еще двое отсутствовали — а может быть, и больше... Оставалось только надеяться, что остальные патрульные смогут разыскать их, благо гривастые и не думали скрываться, так что их громкие голоса и похвальбу было слышно издалека.

Первым атаковал юнец, доселе прятавшийся в листве. Тут Ричард был приятно удивлен: сказать по правде, он вообще не ожидал от мелкого хоть какой-то активности. Темношкурый выглядел совсем мелким, никак не крупнее Окхарта; разумнее было ему оставаться в стороне и не путаться под лапами. Но его маневр был неожиданно удачным — во всяком случае, крупный лев, которого Рич уже видел прежде, дико завыл, а шкура его начала быстро окрашиваться кровью. Разноглазый чуть было не взвыл от дикого восторга, чуя запах львиной крови.
Вслед за этим вниз прыгнул и Мефистофелис. Рич колебался лишь долю секунды, разрываясь между желанием немедленно прийти на помощь промахнувшемуся Владыке и следовать своему первоначальному плану и напасть на Шабу. Решение, впрочем, было принято почти мгновенно. В конце концов, Меф был опытным, искушенным бойцом; он сам мог постоять за себя. О мальце такого не скажешь... Пока что его положение было весьма благоприятно, и он накрепко вцепился в противника, прочесывая когтями его неопрятные лохматые бока. Но надолго ли?.. Стоит льву стряхнуть нахального котенка со своей спины, и он почти наверняка расправится с ним так же быстро, как до этого расправился с Окхартом. Ведь это был он, верно?.. Хотя для леопарда все львы были на одно лицо, он все же припомнил эту светлошкурую мразоту. Что ж, если и ошибся — невелика беда; важнее то, что льву нужно было не дать уйти.

Правда, на плечах Шабы уже висел настырный подросток, так что для атаки оставалось не так уж много возможностей. Но Ричарду понравился и этот вариант. Не прошло и пары секунд с момента атаки Мефистофелиса, а Рич уже этакой волосатой птицей спорхнул с ветки, мощно оттолкнувшись от нее задними лапами и направляя передние в район крестца Шабы в стремлении сломать льву спину и сбить его с ног.

Таф упал на врага тяжелым, черным камнем, пропитанным свирепой яростью и утробно зарычал, впившись когтями и зубами в чужую шкуру. Намертво. Задними лапами он умудрялся полосовать спину льва, а передними держался так крепко, одновременно крепко вонзив клыки в вонючую шерсть на загривке, что враг никак не мог его скинуть. Шеба вертелся как волчок, прыгал и скакал диким скакуном, но Тафириматеа, ведомый гневом и отчаянностью, держался крепко-накрепко, не хуже клеща. Он не видел, что происходит кругом, не знал, как обстоят дела у черного гиганта и разноцветного леопарда, но слышал звуки битвы. Тяжелые шаги черного, львиный рык. Кто выигрывает, кто лежит в пыли? Таф не мог отвлекаться - он боялся, что если хоть немного ослабит хватку, то Шеба его скинет, и тогда все, конец, вряд ли успеешь забраться обратно на дерево. Юный леопард несколько дней нормально, досыта не ел, но силы ему придавало торжество после отличного прыжка, вкус львиной крови в пасти и осознание того, что вот этот лев, который недавно дразнил его, глумился и думал, что сейчас играет с жертвой, превратился в нее сам.

Один раз Таф чуть не скатился кубарем с его спины - это когда лев решил смачно удариться о дерево. Черный буквально почувствовал, как прыгнул вместе со львом мимо ствола, мимолетно подумал о том, что чуть было не переломал себе кости и не наставил сильных синяков, и зарычал громче, сильнее и яростнее, глубже, до основания вонзая когти в чужую шкуру. Наверное, если сейчас его скинут, он превратится в обузу для двух взрослых леопардов, несмотря на то, что сумел нанести довольно серьезные раны Шебе. Вон как воздух пропитался львиной кровью, а Шеба и не думает слабеть! Поэтому Таф не решался сделать что-то еще, хотя можно попытаться отскочить в сторону, запрыгнуть обратно на дерево, пока враг занят разноцветным леопардом. Но вдруг он, Тафириматеа, попадет под львиную лапу? Вдруг потеряет единственное преимущество, которое у него есть? Пока он висит на спине Шебы, он может его бить, кусать, царапать, рвать. Вдруг второй раз так не повезет! Поэтому Таф не пытался соскочить или перебраться поближе к львиной глотке - все равно не прокусит гриву... Погодите. Шеба перестал скакать.

Безумная идея, конечно. Но почему бы и нет? Таф вжался носом в львиный загривок, крепче ухватывая его зубами, мрачно и решительно засверкав зелеными глазами рассветном полумраке. А потом поднял одну переднюю лапу и попытался дотянуться до глаз Шебы - и вообще до бровей, щек, чего угодно - и ударить когтями со всей силы.

А этот лев был не так уж и прост.

Очень немногие звери на памяти Мефистофелиса успевали не только вовремя среагировать на молниеносную (и порой достаточно заковыристую) атаку леопарда, но также повалить того с лап и прижать к земле. Фактически единицы. Но этот Кронос явно был не из робкой десятка и, вдобавок, отличался завидным хладнокровием, что, вероятно, и позволило ему так ловко увернуться от агрессивного замаха Владыки Дебрей. Мгновение — и вот Меф с глухим рыком теряет равновесие и приходит в себя уже на земле, с накрывшей его физиономию широкой и когтистой лапой противника. Что ж, стоило признать, это была досадная, даже откровенно унизительная для короля позиция, а главное — смертельно опасная, ведь едва ли Крон и дальше будет так стоять, тихо-мирно прижимая леопарда собственной тяжеленной тушей, дожидаясь, пока его противник сложит лапы в молитвенном жесте. Но Мефисто не считался бы одним из лучших воинов королевства, если бы его можно было вот так спокойно удержать на одном месте дольше нескольких секунд. Он никогда не тратил время впустую, и уж тем более не терял самоконтроля, понимая, что ошибку может допустить каждый. Не терялся, не пугался, не впадал в боевой раж — просто молча анализировал ситуацию и искал способы из нее выйти. Как и присуще любой пантере, стремительно и достаточно агрессивно, ведь царившие у него внутри спокойствие и поразительная трезвость мысли вовсе не означали, что он оставался таким и снаружи.

Наоборот... Кронос едва успел закончить свою тихую, невозмутимую издевку, как Владыка уже широко распахнул свою черную, клыкастую пасть, с громогласным, рвущим барабанные перепонки завыванием рванувшись головой ему навстречу: хоть Кронос и держал его лапой, но кто сказал, что он станет это терпеть?

Естественно, Мефистофелис тотчас попытался вырвать голову из чужой хватки, но вовсе не для того, чтобы оттолкнуть льва прочь от своей царственной особы. Вместо этого он предпринял попытку зубами и когтями вцепиться в чужую морду, дабы нанести своему врагу глубокие кровоточащие раны — может, даже порвать его грязную пасть на тонкие кровавые лоскуты, если повезет. При этом, Мефистофелис был готов в случае чего не только заблокировать направленный ему ответный удар, но также резко вырваться из богатырской хватки самца, пихнув того задними лапами в брюхо — не столько чтобы поранить, а просто чтобы оттолкнуться и стрелой вылететь из-под его массивного туловища. Не прямо сейчас, но может быть чуть попозже, если у него вообще возникнет такая необходимость. Кто знает, может, Крон сам его отпустит, уворачиваясь от стремительного укуса и острых серповидных когтей?

Прыжок был хорошим, но бесполезным. Вместо того, чтобы как следует прочесать когтями львиную шкуру, а может, и повредить позвоночник, Ричард едва успел сгруппироваться, чтобы приземлиться на лапы. Чертов гривастый! Конечно, трудно было ожидать, что он будет сидеть смирненько, пока на спине уже повис один леопард, и ждать атаки второго... но все же слишком уж он оказался проворен. Единственное, что хоть как-то могло поднять настроение темношкурому, так это то, что не один он лоханулся. На пару с Владыкой джунглей промазать — как-то все же не так обидно.

Да, пожалуй, Рич недооценил противника. И это еще мягко сказано. Драка с гиеной или другим леопардом тоже может быть свирепой и жестокой... но только лишь лев (ну и, конечно, медведь — коих, впрочем, в джунглях не встречалось, и леопард лишь пару раз видел их в предгорьях) мог закончить битву одним лишь ударом лапы.
Из трех леопардов пока что преуспел лишь один, и по иронии судьбы это был как раз тот щуплый малец, которого чужаки так старались снять с дерева. Браво! Похлопаем опытным гвардейцам, дружно пытавшимся нанести львам хотя бы пару царапин. Самое время посыпать голову пеплом и уползти куда подальше в джунгли, чтобы не напоминать никому, и прежде всего, самому себе о случившемся позоре. Тафириматеа тем временем не только успешно держался на львиной спине, но и, потянувшись, долбануть его по морде. Свежий запах крови повис в воздухе, отчего Ричард окончательно рассвирепел, раздражаясь и на присутствие чужаков, и на собственные косые лапы. Он должен был, черт возьми, предугадать, что лев будет скакать как полоумный, и рассчитать свой прыжок с учетом этого! Ох как сейчас леопарду не хватало какого-нибудь боевого товарища, вроде диких кошек или крупных хищных птиц, которые водили дружбу с некоторыми из гвардейцев. В случае необходимости они могли отвлечь врага — укусить за хвост или даже цапнуть за яйца, хлестнуть перьями по глазам — что угодно, чтобы обеспечить воину преимущество в драке. Ричард же водил дружбу с кабаном. Это прекрасно (и как некоторые шутили — в случае голода еще и очень полезно), но вот от битвы, тем более с такими крупными кошками, Ветчинскому следовало держаться подальше.

Стало быть, рассчитывать Рич мог разве только на себя. И еще на этого шустрого мальца, который продолжал пиявкой висеть на разъяренном льве. Что уж время тянуть. Шаба злобно взвыл, тряся мордой от жгучей боли, и разноглазый мигом скользнул вперед, держась со стороны слепого глаза гривастого, и сильно ударил когтями по животу льва, ближе к внутренней стороне бедра, метя туда, где кожа потоньше.

Таф чуть было не зашипел торжествующе, когда его коготь задел львиную плоть. Не боись он так упасть, ударил бы посильнее! А так нужно держаться крепко, изо всех сил, до боли сжимая челюсти, потому что лев внезапно заскакал зеброй, оглашая джунгли раздражающим ревом. Ага! Не ожидал, подлая змея? Правда, Таф надеялся на то, что, пока он держит льва и мешает ему свободно прыгать и бить, боевые товарищи, два незнакомых леопарда, смогут с ним расправиться в два счета. Но пока как-то им не везло. Таф не видел точно, что происходит с огромным черным леопардом, да и возможности глядеть по сторонам не было. Но не слышал он и львиного рева от боли и торжествующего рычание сородичей. Что там  у них происходит? И долго ему тут еще висеть?! Внезапно Шаба так извернулся, что бедный, потерявший всякую веру в союзников Таф оказался прямо под когтями рыжего леопарда. Эй! К несчастью, именно этот маневр заставил Тафириматеа отвлечься, ослабить хватку, и его передняя черная лапа оказалась вдруг в опасной близости от львиных челюстей. Таф заметил это слишком поздно - Шаба извернулся и вонзил клыки в черную шкуру, оторвал от себя задохнувшегося от боли пантера и швырнул в сторону.

Таф с гулким стуком ударился о землю. На передней лапе расползалось мокрое пятно - кровь была почти не видна на черной шерсти, зато в воздухе ее запах чувствовался отчетливо. А больно было так, словно под шкурой поселилась тысяча ос, и сейчас они вместе жалили лапу Тафа изнутри и пытались выбраться наружу. Он испустил дикий рев и свирепым рывком попытался подняться, по черной шкуре пробегала дрожь, ноги не вели себя так, как надо, но он все же пытался, прижимая больную лапу к груди и то ли с гримасой боли, то ли с оскалом злости глядя на врага. Спустя пару секунд он смог нормально дышать. А еще через пару мгновений джунгли оповестили о своем прибытии новы леопарды. Тафу было сейчас слишком плохо, чтобы вслушиваться в рев, но пришло много новых союзников, теперь численное преимущество точно на их стороне!

Правда, если они все дерутся, как черный и рыжий, то только численным преимуществом и могут задавить.

На шкуре второго льва не было ни царапинки. Таф успел заметить, что у Шебы тоже не было видимых ранений и синяков, кроме глубоких кровавых полос, которые он сам оставил на его спине. Боль в лапе слегка улеглась  - настолько, что Таф смог выровняться, утихомирить бешеное сердцебиение, встать на оставшиеся три и внимательно посмотреть на своих спасителей. Как ни крути, все-таки спасители. Взгляд его задержался по понятным причинам на большом черном леопарде. Какой же он здоровенный! Он вел себя так, словно все джунгли ему принадлежали. А второй кто, интересно? В джунглях, из которых был родом Таф, чужие по крови и отделившиеся от семьи леопарды не подчинялись друг другу. Верховный сзывал глав семей и решал с ними вопросы только тогда, когда приходила огромная беда, а так многие черные охотники проживали всю жизнь, ни разу не видел Верховного леопарда. Да даже в обычное время он едва ли мог отдавать приказы другим. Его или ее обязанность состояла в том, чтобы созывать Советы и решать, как поступить в случае крайней нужды, а не контролировать жизнь сородичей. Поэтому ему и в голову не пришло, что этот черный леопард может быть главным всегда.

- Грацис, - выдохнув, поблагодарил Тафириматеа, первым обратившись к леопардам. Он слегка морщился от боли в лапе, но, по крайней мере, оправился настолько, чтобы говорить. И попытаться одновременно зализать кровь, еще сильнее вздрагивая при прикосновении языка к рваным краям. Нет, так не пойдет. Пожалуй, лучше всего сначала представиться и оставить бедную лапу в покое. - Ми киами Тафириматеа. Е ту?

Ах ты ж божечки-кошечки, как же неловко! Лев крепко поддал задом, и сделал это в самый неподходящий момент: под опускающуюся лапу пятнистого подвернулась вовсе не неряшливая шкура противника, а черная и блестящая, принадлежащая незнакомому сородичу, что продолжал свое диковинное родео. Ричард только и успел, что слегка затормозить и не ударить в полную силу — ну хоть что-то; царапины все равно вскипели красным на темной шкурке. Не самый удачный бой на его памяти, конечно. Если там наверху, на небе, кто-то есть, то он здорово посмеялся сегодня. Львы вроде не были особо тренированными... кроме того, ну... это же львы, ну, вы понимаете? Здоровенные, неповоротливые твари, которых леопарды на своей территории бьют играючи. Именно к этому Ричард и привык — не впервой, ему уже приходилось сражаться с гривастыми, и всякий раз патруль дружно обращал нарушителей границ в бегство, провожая их рычанием и злобным завыванием. Но эти двое были серьезными противниками... Краем глаза Рич видел, что Владыке тоже приходится несладко: черношкурый леопард едва сдерживал яростный напор противника.

В следующий миг ему стало не до разглядывания Мефистофелиса. Извернувшись, чертов лев умудрился схватить намертво вцепившегося в его спину юнца за лапу — а затем с рычанием он сдернул того со своей шкуры, как собака срывает застрявший в шерсти репей. Красношкурый только и успел, что прянуть в сторону; о новой атаке пришлось, конечно же, забыть, остаться бы на лапах! Черный леопард грянулся оземь у самых передних лап Ричарда; чуть пригнув голову, сгорбившись, подняв шерсть на загривке дыбом, гвардеец приготовился защищать упавшего — может быть, ценой собственной жизни, но сейчас, в горячке боя, он был готов пожертвовать собой, лишь бы утащить в могилу и этого льва.
Но вместо львиного рычания и молниеносной атаки — подобной той, от которой погиб юный Окхарт, — Рич услышал грозное рычание леопардов. Подмога была на подходе! Воодушевившись этим, красношкурый вновь ринулся в бой, но противник, выругавшись, отпрянул в сторону, повинуясь призыву своего вожака. Вслед за этим оба льва поспешно отступили, посылая леопардам всевозможные проклятия, которые, впрочем, хозяева Дебрей пропустили мимо ушей.

Теперь, когда опасность отступила, Ричард ощутил, как дрожат его передние лапы — то ли от перенапряжения, то ли от нахлынувшего только теперь ощущения, что смерть только что прошла очень близко, почти задев его шкуру своей. Сомкнув челюсти, леопард сдержал нервное клацанье зубов; он не раз рисковал своей жизнью, и всякий раз — по-разному. Кажется, сегодня он был особенно близок к завершению своего пути. Нет, Рич не боялся этого; тем не менее, его трясло, и мир вокруг внезапно обрел потрясающую остроту: цвета, звуки — все казалось невероятно четким и ярким.
Моргнув, он заставил себя сосредоточиться на происходящем, и тут же изумленно моргнул снова, пытаясь переварить исходящую из пасти черного юнца белиберду. Уж не повредился ли тот умишком после падения?.. Буквы, вроде бы, все понятные, но в целом слова не разобрать. Вроде бы он назвал свое имя; хотя с тем же успехом мог бы и выругаться. Рич глянул на остальных гвардейцев, чьи морды тоже вытянулись от удивления.
— Какой странный язык, — вслух удивился он и, повернувшись, приблизился к новоприбывшим, приветствуя их со всей искренностью; обойдя всех, он боднул каждого, и каждому сказал пару слов в знак признательности, — вы подоспели как нельзя вовремя, ребята. Спасибо вам.

Сдержанно высказавшись о самонадеянности Тафириматеа (как только язык мог выговорить столь длинное имя?..), Владыка, ничего больше не говоря, развернулся, и гвардейцам не оставалось ничего больше, как последовать за ним. Все еще чувствуя дрожь в лапах, Ричард пристроился в самый хвост их небольшого отряда. Путь предстоял неблизкий, и у него была возможность спокойно обо всем подумать.

–→ Непролазные джунгли

Начало игры

Слепящее солнце буквально обжигало шкуру любого путника, что осмеливался без раздумий сделать шаг сквозь изумрудные, отягощенные каплями влаги заросли - на озаренной играющими лучами поляне было тепло, приятно, а в воздухе витал свежий запах трав и диковинных растений - по крайней мере, недоступных жителям других регионов с более жестким и суровым климатом. Едва ли можно было представить себе подобное многообразие, несколько часов продираясь по густым джунглям, чертыхаясь от каждого неудачного приземления во влажную почву и ругая погоду, обвиняя ее во всех известных смертных грехах. На открытом луге хотя бы было просторно, не досаждали неприятные жуки или свисающие с изогнутых, словно танцующих, стволов деревьев мерзкие лианы, оставляющие скользкие, протертые следы на шкуре. Попадая под них не в первый раз, Ксавьер скрипел зубами от безысходности и пытался как можно сильнее выгнуться, чтобы избежать очередного соприкосновения. Он никогда не считал себя привередливым к месту жительства - но конкретно эта граница вызывала в нем странные ощущения и он не мог, даже со всей своей симпатией к нуждам разных племен и видов, назвать это место красивым и особенным.

От разглядывания территории Хавьера отвлекло нечто иное, чем тихие, едва сдерживаемые ругательства - за ухом притаилось насекомое, раздражая своим зудением и мешая сосредоточиться. Приостановившись, бывший воин слегка потряс головой, заодно стряхивая с кончиков гривы росу и смог сфокусировать взгляд только тогда, когда незваный гость покинул его туловище.  Выпустив когти, Хавьер с наслаждением впился ими в редкую землю, в основном заросшую сочной и сладко пахнущей травой, и поиграл плечами, разминая мышцы и связки от полу-согнутого состояния, в котором провел последние несколько часов. С достоинством принять ситуацию и не искать обходных путей? Не-е-ет. Вести себя так, словно впервые видишь джунгли и как можно отчаяннее хочешь убраться от них подальше? В самую точку.

В чем был смысл похода на эти земли?  Показать ему, новичку, прелесть различных биомов? Похихикать, пока самец, привыкший к жарким пустыням и сухим степям, отчаянно юлит меж нагроможденной друг на друга листвы, избегая лишний раз намочить шкуру? Хавьер действительно провел бОльшую часть своей жизни в бегах, хотя особенно удачливо скрываться посреди раскаленных дюн, вечного ветра и редкого перекати-поле было достаточно...сложно. И все же возможно! Вот он, беглец собственной персоной, едва переживший свои приключения, но не считая их от этого менее удачливыми.

Хав с досадой осмотрелся, ища глазами спутников, которые, собственно, и вытащили его сюда - на границу тропического леса, неизвестно зачем и неизвестно насколько. Он до сих пор не понимал, как он мог согласиться на подобную авантюру - он, осевший у шайки морских бандитов совсем недавно, еще даже не успевший ни окончательно там закрепиться, ни получить какой-либо статус или хотя бы доверие со стороны главы. Тот вечер с песнями и плясками обещал был более приятным и особенным - пока он не получил весьма сомнительное, но, так и быть, интересное предложение. Хавьер успел уже сто раз пожалеть о том, что согласился на него - это было видно по беглому взгляду, не цепляющему ничего, по выгнутой переносице, словно сама атмосфера леса доводила его до белого каления. И всё же, глубоко, очень глубоко в душе ему было до чертиков занимательно узнать здешний народ, увидеть воочию и убедиться в том, что эта вылазка не была спланирована зазря.

- Мы хоть правильно идем? - негромко осведомляется лев у компании, уже не шибко доверяя их выбору маршрута. Ох, дай боги ему сил сдержаться, если он получит отрицательный ответ..

Отредактировано Хавьер (14 Апр 2021 13:32:13)

— Ритар, — прозвучал немного сзади раздраженный голос Эонве, — что с тобой? Шумишь как слон сегодня.

Раас дернул ушами и бросил через плечо взгляд на своих подопечных. Эонве и Велиан выглядели жутко недовольными своим молодым компаньоном, хотя для последнего это, можно сказать, его базовое состояние. Если бы из глаз можно было бы стрелять молниями, Велиан был бы чемпионом в этом деле. Молодой Ритар же стыдливо прижимал уши и втягивал шею, явно сконфуженный своею неуклюжестью сегодня. Впрочем, и его можно понять.

— Расслабься, мелкий, — с ухмылкой бросил Раас, — ты так напряжен, что зубы скоро начнут крошиться. Как тогда будешь гонять львов с границ? — спросил он демонстративно шамкая будто бы беззубым ртом. Ритар еще сильнее зарделся, но все же заметно расслабился. И в целом гнетущая атмосфера немного разрядилась, Эонве мягко заулыбалась, а Велиан… Ну, Велиан — это Велиан. Его чувство юмора, кажется, скуксилось еще в детстве вместе с мордой.

— Простите, — тихо ответил Ритар, вздыхая. — Просто…

— Просто тебе страшно. Это нормально, — пожал плечами Раас, когда его собеседник замешкался в поисках какого-нибудь не унизительного оправдания своей неуклюжести и напряженности. — Ты еще молод, зелен. Только учишься. Страх это нормально. От него избавляются постепенно, с опытом. Поэтому мы тут. Так что повторюсь: расслабься, мелкий. Мы подстрахуем.



Ритар дергано закивал головой. Он все еще был немного напряжен, что сковывало ему движения, но на морде уже была искренняя улыбка, а в глазах огонек задора. Это уже прогресс. А пластика в движениях, да кремень на яйцах с возрастом придут.

— Ладно. Хватит разговоров, мы подходим к границе. По деревьям, — наконец приказал Раас, и все четверо леопардов метнулись вверх по стволам.

Не то, чтобы опасения мелкого были беспочвенны, конечно нет. Владыка не просто так усилил патрули: эта пришлая банда клятых львов чуть не раскатала их с Ричардом. Если бы не пришедшая вовремя подмога, что спугнула этих гадов численным превосходством, то от величественной черной шкурки Мефисто остался бы один коврик для лап. д*рьмо дело, короче. В другой ситуации Раас не рискнул бы, наверное, брать мелкого в патруль, отправил бы на тренировку с кем-нибудь или еще что. Но тех самцов прогнали, вряд ли они так быстро вернутся. Для выгула малого сейчас — самое безопасное время. 

И все же, свои передвижения они решили организовать исключительно по веткам сегодня. Если эти бугаи все же вернутся, мелкого можно будет отправить за подмогой. Раас может и кажется беспечным увальнем, но он не дурак и на свидание с Леди Смертью не спешит. Описание тех самцов он крепко намотал себе на усы, чтобы быть готовым. 

Бесшумными тенями четверо патрульных скользили от дерева к дереву, перепрыгивая с одной опорной ветви на другую, внимательно всматриваясь вниз в поисках чужаков или их следов.

Но как бы Раас ни надеялся на тихий, спокойный патруль, у мироздания на сегодня были другие планы.

Первой чужаков заметила Эонве, по простой причине, что шла с краю их шеренги, поэтому чужаки оказались внизу, по правую ее сторону. Леопард вздыбилась и задрала хвост, подавая своим товарищам бесшумный сигнал, и вскоре уже все четверо леопардов кружили среди густых веток над головами чужаков. Эонве бесшумно щерилась, Велиан невозмутимо наблюдал, Ритар напряженно вжался в свою ветку, разрываемый между страхом первой стычки с настоящими львами и желанием показать себя и не сесть пушистой попой в лужу.

Раас первым же делом сверил внешность этих ребят с описаниями, которые ему выдали другие патрульные и Владыка. Не Кронос. Не его прихвостень. Двое взрослых и подросток. Какого ляда они тут забыли?



Один из взрослых самцов с дебильной ухмылочкой сгребал попадавшиеся ему по дороге фрукты, опавшие с деревьев. Вот же правильно говорят: наглость — второе счастье.



— Ритар, Эонве, караульте. Дадим им первое и последнее предупреждение, — прошипел Раас и передвинулся в более выгодную позицию для фирменного удара сверху. Объяснять остальное было не нужно. Они все знали приказы Владыки и политику действий в присутствии детей-подростков: не убивать, но если не поймут по-хорошему — люлей отвесить. Он ненадолго оторвал взгляд от чужаков, чтобы последний раз перед боем переглянуться со своими товарищами и подбадривающе подмигнул малому.

Оба старших самца синхронно сиганули сверху прямо на спины взрослых львов. Оба льва, не ожидав такой резкой атаки с небес такой резкой атаки с небес, попадали на землю, а темно-бежевый самец, которому Раас свалился буквально на голову, смачно треснулся мордой об землю, проломив подбородком какой-то перезрелый фрукт, что он как раз радостно подкатывал к себе лапой. Отработанными до автоматизма движениями оба леопарда угрожающе выпустили когти, вжимая львов мордами в пол настолько, насколько, конечно, им позволяла разница в силах и размерах. Понятно, что одинокий леопард не удержит льва в захвате. Но их задача не удержать. Их задача сейчас — припугнуть. И вовремя увернуться, если чужаки не захотят по-хорошему.

— Господа, — обратился ко львам Раас. — Вы, кажется, не туда забрели. Предлагаю вам уйти отсюда по-хорошему. — Сверху из темноты густой листвы раздалось хоровое, клокочущае рычание Эонве и Ритара, отлично вставшее на фон слов их предводителя. — Иначе спустятся наши друзья — и будет по-плохому.

Отредактировано Такита (27 Апр 2021 21:01:46)

Стоило бы уже попривыкнуть к стонам гнущихся на побережье деревьев тропического леса, к этому постоянному хрусту ломающихся веток над головой и яростному шипению больших, порой просто огромных для подростка волн, такое чувство, что они их всех когда-нибудь сожрут, честное слово... Стоило бы попривыкнуть к такому вот новому дому, но у Раско пока что не выходило. Угрюмый норов разыгравшейся ночью на побережье непогоды лишь усугублял тревожность происходящего. Отродясь до недавних пор не видевший гневного шипения больших волн, Раско до сих пор внутренне содрогался. Одна мысль о том, что океан теоретически может плеваться волнами и повыше и посильнее, грозясь слизнуть горстку корсаров, не давала мальчугану покоя, правда, это на трезвую голову. Именно поэтому, мальчишка охотно согласился на сомнительное предложение Марко отправиться пошариться по окрестностям да найти чудо-фрукты, которые, по его словам, помогают выпасть из картины порой страшной реальности. Любые приключения, маленькие путешествия и знакомство с землями чуть дальше побережья — это уже не сидеть скучать дома на одном месте.

На этот раз они как-то неожиданно разминулись с братом. Михаэль остался в родных пенатах, зато сестренка отважилась пойти с ними, горе-приключенцами.  Отлично. Поди потом, отвечай перед родителями, почему не доглядел эту мелкую занозу, пусть уж лучше с Михой сидела рядом, ну или полежала, как там ей удобнее будет, чтоб не выслушивать за неё от матушки с батюшкой выговор, поскольку девчонки, по мнению Раско, всегда были источником различных неприятностей.

Переключив вектор внимания на Марко, главного заводилу этого утреннего приключенческого марафона, пацан цепким оценивающим взглядом упёрся в его самоуверенную морду. Вот кто не поддавался на провокации, не страшась неизвестности, расправив широкие плечи, гордо держа осанку с неким вызовом смотрел на простирающиеся впереди густые тропики. Сестрица отсутствовала в радиусе его зрения, что ж, как обычно, Милочка любила все эти мамкины шпионские выкрутасы.

"Ещё не хватало, чтоб ты вляпалась куда",  — мрачно подумал Раско. Он не презирал сестру, как это делал Миха (во всяком случае, со стороны казалось именно так). Отнюдь, это было таким своеобразным проявлением... гиперопеки? Он считал маленькую львичку гораздо слабее их с Михой, поэтому такие вылазки в неизвестность он считал опасными для сестренки, ну как такая куколка сумеет постоять за себя, если что? Вот черногривый пиратенок был рад находиться поблизости от бывалого разбойника Марко, про которого уже давно гремела похвальная известность, к тому же, всегда можно будет спросить что, если вдруг возникнут вопросы. Но вот Раско явно не поспевал за скорым шагом взрослых, потому что при этом ещё и любопытно вертел головой по сторонам, совершенно не желая ничегошеньки упустить. Свифт сидел на плече и тоже вертел головой во все стороны, рассматривая все вокруг своими стрижиными глазками-бусинками.

Когда Марко радостно покатил к себе тот самый, по его словам, "дар небес", градус восторгов Раско немного поубавился, отчего сорванец покосился на черногривого дядьку, приподнял бровь, дескать, да это ж просто самый обычный фрукт, коих растет тысячами везде, неужели ничего необычного? Но Марко казался невозмутимым и безумно самодовольным. Ну ладно, взрослому виднее. Вид Раско был по-прежнему беззаботен и плутоват, подростку, казалось, ничто не помешало бы сегодня веселиться. Только вот хорошо бы еще сестренка вернулась в поле зрения...

— Увидите Милку — свистните мне, а то ж меня ж предки не простят, если с этой дурехой что случи... — Раско не успел договорить, их беззаботное времяпровождение было наглейшим образом прервано. Марко и Хав тотчас оказались на земле, а Марко не повезло вдвойне: он шарахнулся подбородком прям о фрукт, которым обещал всех угостить. Ай, больно наверное... и вкусняху жалко. Сцепив зубы, чтоб удержать язык свой от преждевременного зла в сторону внезапных разрушителей веселья, предусмотрительно выпустив когти, осматривая пятнистых кошек. Ему уже доводилось видать леопардов в своей жизни — те то и дело сновали то там то сям, забавный народец... и по всей видимости очень гордый. Думают, что совладают со львами? Да что они им вообще сделали? Нарвали бы фруктов да сгинули восвояси, а теперь, после такой провокации, вряд ли разбойники оставят это просто так и покорно убегут... Ему было не ясно, почему они не могут просто поживиться дарами этого леса, он не припоминал, чтобы на это был вынесен какой-то запрет, ведь корсары привыкли приходить и брать, что им надобно. Так же Раско не знал об особенностях местной фракции, решив, что, возможно, они просто забрели на какую-то священную территорию со своими особыми правилами и порядками, но озвучивать это вслух не стал. В сорванце начала закипать его горячая кровь, ведь они были хоть и разбойниками, но один за всех и все за одного. И пусть братец сейчас не рядом, без него тоже можно поточить коготки и показать этим кошакам кого тут не нужно запугивать! Сорванец не позволял себе струсить и умереть не страшился.

— А нападать со спины нечестно! — хах, кому еще о честности говорить, если не личинке пирата. — Пусти его и сражайся на равных! — Раско замахнулся лапой, намереваясь выпущенными когтями проехаться о бок леопарда, который придавил Марко. Папа был бы очень недоволен, если бы его сын поджав хвост тотчас покинул потенциальное место боя.

Отредактировано Вулэ (8 Май 2021 17:27:22)

Пока Кудряшка молчал, не желая никак отвечать на выпады Марко (а что, правильная стратегия, просто игнорируй источник буллинга и в конце концов ему вскоре станет скучно тебя буллить), Кобра радостно складывал найденные травки в плетеную сумку, которую предусмотрительно всегда носил с собой. Лапищи-то загребущие, нужно чтобы все унести было возможно, на что покусились его грязные лапы! Отнесет домой, в запасы корсарских травок, авось когда-то пригодятся. Горстка пришлых бандитов наделали тут немало шума, один Марко горланит как не в себя свои тупые реплики, но кажется, никто не придавал этому значения кроме Хава, судя по его слишком озабоченному виду. Никакие морально-этические стороны так называемого мародёрства на им не принадлежащих землях, равно как и настроение местных аборигенов, корсаров обычно не волновали. Они не собирались возиться с недругами дольше положенного и необходимого, разбираться с их настроением и возмущением в планы не входило. Они пришли забирать, как и привыкли это делать всегда.

Марко планировал спереть последний фрукт и пойти дальше шарить в поисках наживы, но вот незадача... почти прямо в дурную головешку прилетело нечто весьма увесистое, заставив Кобрюху смачно хряпнуться подбородком об тот самый его любимый фрукт, который, само собой, постигла преждевременная смерть. Видел бы он со стороны свое выражение морды, валяясь прижатым к земле в липком соке плода, да еще с больно ушибленным подбородком... Это что, мгновенная карма за кражу?

— Что это... черт подери... было... — просипел Кобра, безуспешно пытаясь отдышаться, зрение так сразу отказывалось фокусироваться, из-за чего зелень перед глазами расплывалась в зелено-серую кашу, такую же, как у него сейчас под подбородком, ха-ха! Кстати, подбородок и голова  болели так, словно по ним ударили чем-то тупым и тяжелым, а в голое встал комок. И хотя в данной непонятной ситуации нужно было действовать быстро, Кобре необходимо было перевести дух, иначе толку от него будет мало.

— Вы, кажется, не туда забрели. Предлагаю вам уйти отсюда по-хорошему, — Марко не нужно было многого, чтобы впасть в бешенство. До зубного скрежета, до импульсивного желания всыпать всем, кто рискнул вот так бесцеремонно со спины нападать. Если попытаться по хорошему — нет, не по такому хорошему, о котором сейчас глагольствовал тот, кто воспользовался эффектом неожиданности и не дал шанса как-то обезопасить себя. Короче, если  без вот таких вот выкрутасов начался из диалог — то Кобра может еще и был бы на шаткой грани — раскланяться и не подвергать шкуры подростков опасности и доложить о новых соседях Капитану или сразу бесцеремонно познакомиться без участия Макса. Наверное, переступил бы через себя и ретировался, если бы не весь этот цирк с конями. Коль говорящий не шутит, то они приволокли сюда целую толпу. Целую толпу тех, кто чего-то от них хотел.

— Этот котенок что-то мявкнул или мне послышалось? — Кобра не ждал поддержки из непрерывного гогота корсаров, он жаждал зажечь в глазах своих товарищей хоть каплю того азарта, коим частенько заряжал Макс своих бандитов. Он уже понял, что и Раско и Милка не намерены поджимать хвосты и уже выбрали для себя по цели, и каждый из них знал, что отступать придется лишь тогда, когда будет уже совсем неладно. Не дай морской черт хоть одному из них поджать хвост и убежать... Капитан будет очень негодовать.

— А нападать со спины нечестно! Пусти его и сражайся на равных! — Кто бы мог сомневаться, что капитанский сынишка первым полезет в драку. Дело Марко и Хава — чтобы с подростков не спустили шкуру, а то потом то же самое с ними сделает Макс... так что нужно было сделать все быстро и без особого ущерба для всех них. Поэтому Марко напряг мышцы с намерением попробовать выскользнуть из хватки леопарда.

Отредактировано Марко (16 Май 2021 18:56:29)

Все происходит очень быстро. Я уже собираюсь было сигануть с дерева прямо на леопарда, атаковавшего Марко, мне остается лишь пройти по ветке чуть вперед, и я окажусь на идеальной позиции для броска. Ах, как могло бы круто получиться, как эффектно, как внезапно. Но жизнь, как обычно, вносит коррективы в идеальный план.

Я скольжу вперед, прямо к идеальной точке атаки, и в этот миг мир приходит в движение. Во-первых, кто-то камнем обрушивается на Раско, не давая ему разгуляться. Эх, а такой был замечательный боевой клич, у меня аж в лапах закололо от переполнивших меня эмоций. Это у братца от папы, видимо - они оба умеют парой слов поднять боевой дух окружающих до небес. Во-вторых, прямо за моей спиной раздается шум. Мда, моя наивность иногда поражает меня саму. Неужели я всерьез думала, что меня не заметят на этом дереве? Леопарды, которые на этих деревьях просто живут. Глупо, глупо, глупо... Короче, один из местных хозяев жизнь явно пытался на меня напасть. Лишь то, что в последний момент я сдвинулась вперед, уберегло меня. Повезло.

Я слышу шелест ветвей и оборачиваюсь лишь для того, чтобы с изумлением наблюдать за леопардом, атаковавшим то место, где я только что находилась. Все происходящее на земле отходит на второй план, необходимо сосредоточиться на моем противнике. Никаких сомнений - он явился по мою душу. Несколько мгновений, что мне требуются для того, чтобы прийти в себя и развернуться на ветке, мой враг тоже использует по назначению. Он сначала чуть было не соскользнул с ветки вниз (вот хохма была бы), но теперь он уже поймал равновесие и устойчиво стоит прямо передо мной. Блин, будь я порасторопнее, могла бы попытаться сбросить его вниз, пока он вскарабкивался по ветке, но сейчас уже, конечно, поздно. Это мне урок - даже в неожиданной ситуации надо реагировать мгновенно. Мама так умеет, я пока нет, но обязательно научусь.

Ситуация на самом деле складывается не самая благоприятная - этот леопард крупнее меня, да и на дереве он чувствует себя куда увереннее. Нет, я, конечно, тоже неплохо себя тут чувствую, но для леопарда это родная стихия, а для меня пока нет. Ничего, сдаваться так просто я не собираюсь!

— Ритар занимается львичкой на дереве, — снизу я слышу незнакомый голос, явно говорящий обо мне и моем противнике. И внезапно меня охватывает злость - тоже мне, блин, патрульные, уже все решили, так уверенно себя чувствуют. Попробуем преподнести небольшой сюрприз стоящему напротив врагу. Есть одна фишка, которой меня не так давно научили. Правда, в настоящем бою я ее еще не применяла, так, только на тренировке, но пора уже пустить ее в дело.

Я бросаюсь вперед, будто бы собираюсь вцепиться противнику в морду, но в последний момент проскальзываю под ним. Да-да, мои мелкие размеры тут являются большим преимуществом. Фишка в том, чтобы проскользнуть под врагом и нанести удар со спины, пока он не пришел в себя. Так и сделаю. Правда, надо решить, орудовать зубами и когтями, или просто сбросить его вниз. На самом деле использовать клыки и лапы я смогу всегда, а вот сбросить леопарда с высоты - такая возможность представляется далеко не каждый день. Решено, значит. Надо всего лишь успеть мгновенно развернуться и, хорошенько оттолкнувшись лапами от ствола, с ускорением бросить свой бараний вес на врага. Если повезет, он потеряет равновесие и полетит вниз. Главное, самой за ним не улететь. Или вместо него...

Едва его движение не прошло удачно, а было встречено сильным сопротивлением, Хавьеру хватило пары мгновений на осознание ситуации и того, что она вышла из-под контроля. Он мог придумать план в своей голове, мог даже попытаться ему следовать, но что с того, если этот план разбивается на мелкие кусочки, а времени на действия остается все меньше, когда вокруг уже вовсю кипит бойня? Настоящим сражением эту небольшую потасовку язык не поднимался назвать, и бывший воин едва не выругался с применением крепкого словца, настолько он был обескуражен происходящим и своим отсутствием в нем.

Резкая, секундная боль заставила льва повторно извернуться, сцепив челюсти - он не особо понимал, где находится рана, какой она глубины и какую опасность представляет. Когда горячие капли выступили посреди пшеничной шерсти, а вскоре скатились тонкими длинными струями, задевая бровь и заставляя прикрыть глаз, самец едва вздохнул с облегчением - не критично, никакого вреда не несет. Проблема оставалась только в том, что он по-прежнему находился по гриву в пыли, под своим оппонентом, который даже не всерьез участвовал в стычке, а просто... стоял.. и с гордым видом прижимал его затылок к земле.

" Думай... думай..." кипа идей приходила на ум и тут же отвергалась, ни одна из них не была достаточно действенной и надежной. Заставить тело ходить ходуном, чтобы вырваться из захвата? Опасно, леопарду стоит применить немного силы и он удержится на плечах льва, да еще и располосует ему спину когтями, создав максимально слабую точку из наиболее защищенной. Притвориться павшим в обморок? Неплохо, да только вряд ли у него получится сыграть достаточно убедительно, даже если полностью расслабить тело. Попробовать стандартную подсечку? Боги, да все не то...

- Если ты думаешь, что сможешь удержать меня, то спешу огорчить - у тебя не хватит ни времени, ни сил. - Хавьер с трудом сдержался, чтобы не начать плеваться дерном во все стороны, мышцы ныли от беспомощного состояния организма и были напряжены до пределы, в то время как изнутри воцарился полный штиль - полное спокойствие и ни единой мысли, лишь слепая уверенность в своих действиях. А даже если и не получится.. Что ж, похоже, придется смириться с мыслью, что это не взрослые будут на подхвате у подростков, а они сами.

Еще более быстрым движением, чем предыдущее, он вскинул одну из передних лап, ориентируясь на запах, звук и дыхание над своей головой. Если повезет, его локоть сможет встретиться с мордой захватчика, подарив тому короткую путевку на звездные просторы, и даст корсару возможность примкнуть к остальной братии за отстаивание своих прав.

Отредактировано Хавьер (11 Июл 2021 13:18:09)

Приходя в гости, убедитесь, что вам там рады.

Грёбанные фрукты!

Грёбанные джунгли.

Грёбанные капитанские детишки, за которых нужно нести ответственность!

Марко злобно поджал губы, осознавая, что у него не получается вырваться. А леопарды даже меньше льва, черт возьми! В мозгу Марко сейчас находилась та самая обезьянка из фильмов ужасов, которая отчаянно, заведено, остервенело, стучит в тарелки, ужасно хохоча — завод механический вроде не выработан до предела, но изношенность уже запредельная. Вместо того, чтобы просто как следует повеселиться, теперь Марко был в крайне дурном расположении духа.
Все его планы шли морскому дьяволу под хвост и ему чертовски не нравилось, когда все оборачивалось таким образом. Он уже привык, что все должно быть так, как задумано, без неожиданных неурядиц и леопардов с деревьев.

— Вы уверены, что ваша гордыня стоит детских шкур?

"Мне всё равно сколько из них дойдёт до конца. Но те детишки, что дойдут, должны уметь постоять за себя. Особенно, если в них течет капитанская кровь".

Горькие, злые и неправильные мысли, которые Марко изо всех сил душил внутри себя, не позволяя даже тенью коснуться своего сознания, все-таки мельком пробрались в него. Глубоко внутри Змееуст понимал, что леопард прав. Это у взрослых пиратов лапы в крови чуть больше чем до самой шеи, они буквально утоплены в ней, и это не считая "сопутствующего ущерба", который никогда не считался. Вот только существовала одна маленькая, крошечная разница между бывалыми пиратами и их маленькими будущими продолжателями. Последние были еще невинны, когти их едва ли вкушали крови сородичей, разве что мелкой дичи, да друг друга в тренировочном бою разве что покоцают. А Корсаров мечтала лично вздёрнуть едва ли не четверть континента.

Ну а что, если удрать? Что потом? "Привет, Кэп, мы были атакованы кучкой древесных кошаков и не смогли дать им ответку"? Очень мило, Макс обязательно похвалит да еще рангом выше наградит, ага.

Марко решил представить, что Макс поручил ему стать местным учителем, который должен передать усвоенные знания дальше. Его новым заданием было обучить отобранную группу подростков защищать себя. Сделать так, что каждый из них вернулся с задания. О да, так определенно будет интереснее.

— Нет, — насмешливо фыркнул Марко. — Но ещё я хотел сказать, что мы тут все идиоты с отбитым чувством самосохранения, главарь которых просто не терпит трусости.

— Я за подмогой! — голос, раздавшийся откуда-то из вне, казался до боли знакомым. Уж не подкрепление ли в пути? Ежели так, то корсары не должны ни в коем случае увидеть Марко вот таким... придавленным, черт возьми, леопардом!

В ярости Марко отчаянно попытался так извернуть одну из задних конечностей, чтобы полоснуть ею по животу противника, или хотя бы больно ударить по леопардовым бубенцам.