Орлан никогда не мог предсказать, как именно внеочередной оппонент отреагирует на его выходку. Только в особенных случаях клинической предсказуемости. Но орлица была не такой… Хотелось верить. Первые и весьма долгие секунды её реакции на незамысловатую (совсем) фразу Джи не содержали ничего более чем красноречивое и очень предупредительное выражение лица этой самой орлицы. Джитиджи, не выходя из роли и искренне не понимая молчания собеседницы, тем ни менее, морально был готов к извержению миниатюрного Эйяфьятлайокудля. Но одна революция двух воркунов не ждёт. Сольвейг на фоне беседы орланов проводила новую речь, последствия которой оказались неожиданно внушительными. Нехорошая настороженность посетила орлана с первым раскатом шума из отдалённых мест ночного оазиса, что был ничем иным, как большая совокупность волнения животных и птиц. Звук всеобщей тревоги. Как военная сирена, только без военной сирены. А тем временем одноимённый пернатый мужественно сдержал пытливый взгляд новой знакомой, не смотря ни на что, физиономия оставалась в режиме "невинная рассеянность". Однако, по всей видимости, программа физической подготовки к извержению полностью не завершилась, так как реакция рыболова на клевок чёрной самки содержала в себе очень нервное одёргивание и не очень мужественный, пусть и тихий вскрик.
- Как вы только что сами убедились, жизнь коротка и полна страданий. А теперь идите и употребите оставшееся вам время с пользой.
Самое страшное, что его сейчас постигло, это стыд за сию секундную слабость, в которой был виноват только он сам, однако только истинно джентльменский темперамент уберёг этого белоголового птица от праведного негодования и пары нехороших слов. Слегка поглаживая крылом израненное место (которое, на самом деле, было немножко не там), Джитс так и промолчал, одарив собеседницу лишь нехорошим, совсем чуть-чуть обиженным взглядом. В тот же момент он, в самом деле, собирался улететь, если не с поляны, то из поля зрения орлицы Линн, однако его опередила новоиспечённая правительница… Да, собственной персоной. Судя по всему, сейчас она была не на стороне своей подруги… Это, конечно, хорошо для Джи, но о чём же они там разговаривали? Терпеливо выжидая на старом месте, он только косился на них сверху вниз, приподняв и откинув голову. Когда Линн вернулась к нему, чтобы вроде как попрощаться, рыболов ответил кивком, мысленно отметив, как же плохо он зарекомендовал себя перед этой особой. Однако повторной встречи он совсем не планировал…
Вмешательство леопарда его негласно удивило, как и сам факт проявления вины с её стороны. Ради всех верных жителей этого места он будет надеяться, что конунг Сольвейг окажется в самом деле такой хорошей, как она себя преподносит.
- Но, мой пернатый друг,  я боюсь, что ее слова относительно короткой и полной страданий жизни не лишены определенного смысла: оставаться здесь действительно может быть для вас опасно.
- Благодарю, миледи, – Джитс совсем вернул свой мягкий, но преисполненный мудрости и загадки вид. – Но угрозы для моей жизни здесь нет.
"По крайней мере, остаётся надеяться, она улетела далеко …"
Орлан прекрасно видел, что у самки леопарда и без него хватало забот, которым нужно было уделить своё управленческое внимание. Туристов становилось всё больше и больше (или просто тех, что таились до последнего момента). Не так много, как стремительно иммигрирующих, но… Ладно, он вообще не хотел попадать под её внимание. Вместо этого он наконец-таки вернулся к тому, с чего и начал. Негласное, спокойное наблюдение… Не хотелось ли рыболову отчалить куда подальше? Ну разумеется. Даже такой высокодуховный и интеллектуальный мужчина с осознанием своего внутреннего мира не был лишён стадного инстинкта. Однако не все же мы подчиняемся своим инстинктам. Примером тому служит хотя бы эта поляна, ещё не залитая кровью.
Наблюдая, как его собратья дружными стайками стремятся на юг, Джи убедился, что всё самое интересное на этой поляне (да и, возможно, во всём оазисе) ещё какое-то время будет сосредоточено около этой леопардессы. Если он хочет продолжать, от неё никуда не деться. Чутка осмотревшись по сторонам, он мягко захлопал крыльями и через несколько мгновений оказался немножко ближе к Икси и Сольвейг, на самой-самой низкой ветке. Если кто-то считает, что он мог услышать птицу, то он очень самонадеян. А вот птица услышала достаточно…
В ходе небольшого (это важно), но весьма проясняющего разговора с рыжим львом пятнистая кошка умудрилась поразить Джитиджи снова. Своей безграничной беспечностью, ибо "ты знаешь эти места лучше кого бы то ни было, и кажешься… " – это всё абсолютно не важно. Чтобы отдать место под самым троном какому-то совершенно неизвестному льву нужно быть либо экстрасенсом, либо… Может быть они всё-таки знакомы? Если нет, то пусть морда этого льва будет трижды честной, голос струиться благородством, а знания об Оазисе исчисляться гигабайтами, в сравнении Джитиджи вызывает намного больше доверия для подобного ответственного дела… По его скромному мнению, конечно же. Но если императрица ставит в приоритет грубую силу, у орлана нет претензий.
Новые лица не заставляли себя ждать. Если для одних это место стало красной, небезопасной зоной, то для других это магнит. Лица вызывали у рыболова самые противоположные впечатления, но как-то выказывать их или банально поздороваться не считал нужным. Оборот пришёл в излишне спокойное русло, доброжелательные приветствия… Джи хотелось бы поскорее увидеть собственными глазами, как обернётся всё то, что плетёт Сольвейг. Но в хорошей книге развязка не наступает слишком быстро. И если сейчас на самом деле создаётся что-то по-настоящему великое, для самолюбия этого пернатого ему было бы неплохо стоять у его истока. В этот момент сыщик понял, что дельце его загнулось, а сам он созрел для вмешательства в объект наблюдения. Оставалось только придумать, чем именно он может быть полезен Империи (в чём никто, конечно же, не сомневался, дело оставалось за деталями).
- Самое время нам обезопаситься, если только мы не желаем неприятных сюрпризов в собственном доме. Например, неожиданному возвращению черного с его жаждой власти я бы не обрадовалась ничуть, – ну вот и славно… Как вариант.
- Если императрице будет угодно, оставьте это мне, – он никогда не отличался скромностью, а потому воспользовался возможностью с крепкой интонацией. Не лишённой учтивости, конечно же. – Для меня не составит труда найти его и узнать некоторую информацию… Незаметно.

Хейдар неспешно осмотрел присутствующих пользуясь элементом неожиданности. Увидеть здесь Икси он был готов, еще пару минут назад тёмногривый встретил его ползучего компаньона на некоторой дистанции от данного сборища. Икси в итоге он увидел, также он увидел и пару львиных самок, леопарда и орлана. Одна из самок, та что была здесь еще до появления Хейдара, показалась льву знакомой, и он некоторое время еще пилил её взглядом. Лонас чуть удивился от того что его личный пони замер, залез тому на голову, сперва посмотрел в глаза, а потом начал и смотреть туда. Пока их абсолютно не интересовала Сольвейг, как и её революционные речи, также пока не было ничего интересного и в Джитиджи.
Хе-ейди! Привет, - Произнес Икси и направился к Хейдару с Лонасом. Встав на против него послышался ответ от Хейдара:
- И тебе привет… - Монотонно произнес лев и насквозь пилил Икси взглядом, а затем, сдвинул голову по горизонтали, практически не двигаясь своим телом, и вновь начал смотреть на Вуду.
И льву, и соколу, львица показалась крайне знакомой, они еще некоторое время продолжали её рассматривать в такой позе: Хейдар, с сидящим на голове Лонасом и сдвинутой головой в бок. Где-то они её видели точно, но вот где, вспомнить они не могли. Внезапно Лонас заметил линию на спине самки, и внезапно он начал вспоминать. Он одновременно нервно смеялся и плакал, тихонько правда, одновременно поглаживая своей лапой клюв. Склонившись к уху Хейдара, он что-то прошептал, на что последний ответил пернатому.
- Когда в жопу влетел? А знаешь… Вроде ты прав… - тихонько произнес Хейдар, еще раз смерил Вуду взглядом, тоже пустил нервный смешок и оба внезапно замолчали, затем опять похихикали в лапы и вновь затихли. Напряжение в их взглядах спало как раз тогда, когда Икси уже заканчивал приветствовать новоприбывшую Тори.
Приём не был самым тёплым, и холодным его назвать нельзя было. Но приятным он определенно был, не часто получается встретить блудливого брата.
Пропуская тактические разговоры Икси, Сольвейг и Джитиджи, Хейдар и Лонас продолжали смотреть на Вуду, уже не так пристально, как раньше. Чего уж тут скрывать, она была хороша собой и грехом бы было вот так вот не наблюдать за её действиями. Мягкой кошачьей поступью, она двинулась к Хейдару, видимо она тоже догадывалась. Вуду неспешно приблизилась, но перед львом не остановилась, она начала его обходить, и обходить весьма своеобразно: сократив дистанцию, самка практически впритирку прошла мимо чёрногривого, ощутимо коснулась кончиком хвоста его гривы и пошла дальше, к воде.
Уголки пасти Хейдара заметно приподнялись, когда Вуду прошла мимо, в этот раз он не остался неподвижен и повернул голову за Вуду, смотря ей в след, а именно на её зад. Зад был таким же отменным, как и фигура самки. Инстинкты брали своё, кому же будет интересно слушать какие-то воодушевляющие речи, когда можно посмотреть на такой воодушевляющий зад.

Наконец, желтая кошка с неохотой подняла морду от воды, быстро проведя языком по мокрым губам и скользя глазами по поблескивающей в лунном свечении поверхности озерца. Она могла бы выпить и ещё столько же… но помнила, что делать этого не следует. Мягко говоря, нынешняя опасная ситуация не располагала к тому, чтобы Вуду надулась и сделалась неповоротливой и ленивой. И всё-таки, пресловутая опасность была отчаянно хороша: она сулила каннибалке желанный перекус. Золотошкурой львице пришлось весьма и весьма постараться, чтобы сдержать рвущуюся на морду торжествующую улыбку. Как и ожидалось, Сольвейг, в отличие от того темного самца, не намеревалась взирать сквозь пальцы на присутствие угрозы под собственным носом, или недооценивать её, показывая спину в ответ на вызов… "Нет, она не глупа. Уж точно, не настолько". Всегда чуткие, уши знахарки были слегка развернуты к леопардице, что означало интерес и внимание – и пока что она была целиком и полностью довольна тем, что доносилось с поляны.

Патруль? Это указание устраивало её вполне, она как раз успела передохнуть и ей достало бы сил что на обход, что на драку. Славно, и славно вдвойне, что веления Сольвейг не оспариваемы никем из присутствующих. А летун, что сам вызвался оказать леопардице помощь в осмотре земель, наверняка окажется ценным дополнением к их группе: хорошо иметь такого разведчика. "Прекрасное начало".

Неспешно обернувшись (и делая вид, что не успела заметить загипнотизированного взгляда Хейдара, мгновением ранее протиравшего глазами дыры в её подтянутой корме), самка двинулась прочь от воды – назад, к поляне, до сих пор полнящейся голосами. Диалог леопардицы с крокодилами привел шаманку в ещё более оптимистичное настроение – заключением союза с чешуйчатым народом  на своей территории мог похвастаться не всякий… что напомнило ей об её собственной холоднокровной союзнице, которая уже давным-давно должна была нагнать бродячую одиночку, которую обыкновенно сопровождала. Мысль вызвала у кошки тихое раздраженное фырканье – раньше такое поведение было совершенно несвойственно кобре. "Слаттерн вновь где-то задерживается, и, как назло, вновь тогда, когда нужна мне… В последнее время эта промашка входит у неё в привычку. Надо будет обсудить с ней по возвращении эти отлучки".

Снова окидывая изучающим взглядом льва, которого называли Хейди, шаманка пришла к выводу, что слишком уж опасаться возможных столкновений с врагом ей не придется: лев был довольно крупен и крепок… двое таких, конечно, были бы даже более удачным эскортом, но придется в этот раз довольствоваться тем, что есть. "Ведь тогда наша маленькая патрульная вылазка, скорее, превратилась бы в карательный рейд", – тут уж её губы сами собой расползлись в ухмылке, предвкушающей и блаженной, почти что мирной – но граничащей с недоброй и хищной. "Жаль, что дело обстоит не так". Лишь одна, казалось бы, мелкая деталь происходящего активно не нравилась Вуду: она упорно не могла припомнить, где же пересекалась с этим котом, и это беспокоило её несколько сильнее, чем ей хотелось бы признавать. Повод для  беспокойства хотя и виделся ей ничтожным – ещё бы, для волнений теперь у нее была иная причина в виде возможной стычки – но лёгкая тревога так её и не покидала, как ни старалась львица её в себе задавить.

– Друзья мои, Вуду, Хейдар, если нужна будет помощь – кричите. Здесь сейчас очень тихо, и мы услышим вас, – напутствовала их Сольвейг. У заклинательницы Лоа эти слова вызвали лишь смешливый блеск в глазах.
– Ох, надеюсь, надеюсь... Зная это, я опасаюсь гораздо меньше. – С самой серьёзной мордой отозвалась старшая кошка, после чего подмигнула подруге. "Очень может статься, что ты услышишь крики. Только вот мои ли? Нам ли потребуется помощь? Я так не думаю".

Всё ещё отчетливый запах их противника вел прямиком туда, куда она собиралась направиться – к поросшим зеленью скалам на границе Оазиса, и встреча с ним казалась самке крайне вероятной, если не вовсе неизбежной. Меченая полосой сочла, что если тот претендент в короли и нашел себе сторонников, способных дать ему и его маленькой подруге перевес, неожиданно подобраться к её маленькому отряду у их банды всё равно бы никак не вышло – благодаря парящей в вышине парочке зорких пернатых соглядатаев. Хищные птицы славились зрением не менее острым, чем их когти и клювы, и это, конечно, не было секретом для неё… к тому же, близился рассвет. Нет, от глаз орлана или сокола львам было не скрыться. Ну разве что они забьются в нору или умудрятся заползти под скалу. Но и этого опасаться едва ли следовало: не мог же их не заинтересовать внезапный и молниеносный исход всей окрестной добычи Самди ведомо куда? "Вероятность быть застигнутой врасплох можно отбросить незамедлительно".

В компании примкнувших к ней рыжего льва и кремовой львицы пятнистая Императрица устремилась в сторону местных джунглей, не стала задерживаться на поляне и полосатая шаманка.
– Следуй за мной, – придав возникшей на её морде сдержанной улыбке чуть больше мягкости, Вуду обратилась к назначенному ей спутнику. Однако, уже трогаясь в путь следом за поднявшимся на крыло орланом, знахарка не преминула иронически добавить:
– …но будь добр время от времени смотреть и по сторонам, а не только на мою задницу.

—————-→ Зеленые скалы

Хейдар тем временем продолжал пялится на пушистый, аккуратный зад Вуду. Казалось, что он наделен чем-то магическим, какими-то ненатурально прекрасными формами, что так и манили взгляд самца. Ну а почему бы и не посмотреть? Не часто ведь у льва с повадками отшельника появляется такая возможность. И вот он таращился пока к нему не обратилась другая большая кошка.
Как эту кошку звали Хейдар либо не помнил, либо не знал, в этом он уверен не был, уж больно зад Вуду был привлекательным. Нельзя сказать, что лев представлял что-либо некультурное связанное с этими ягодицами, вовсе нет. Он просто был красив, не больше не меньше. Вот и пропустил мимо ушей скорее всего имя Леопарда.  Да и не только имя, но большую честь реплик, не считая последней, он тоже пропустил.
- Хорошо. Раз Хейдар и Вуду отправляются в ту сторону, мы пойдем в противоположную. Икси и… Тори? Вы идете со мной. Друзья мои, Вуду, Хейдар, если нужна будет помощь – кричите. Здесь сейчас очень тихо, и мы услышим вас.
Хейдар машинально проурчал в ответ, давая тем самым свое согласие, затем он остолбенел от вцепившихся в голову птичьих когтей, пару раз моргнул, глядя словно сквозь Вуду, помотал головой, чуть встряхнув Лонаса и приподняв бровь окинул взглядом Сольвейг.
- Стоп, что? – Задумался Хейдар теперь пялясь на Сольвейг. В этом взгляде чувствовалось не столько лицезрение чего-то приятного, сколько чего-то необычного и весьма внезапного. Словно кошка взяла и спустилась с неба в ослепительном луче света под звуки оркестра посреди бойни.
Лев умудрился пропустить тот момент, когда его записали в народную дружину, но учитывая то, что Икси кажется относился к Сольвейг с уважением, а самого Икси назначили правой лапой, то тут внезапно образовалась какая-то банда, в которую и Хейдар, и Лонас были мгновенно вписаны. Обдумав данный факт, Хейдар насмешливо то ли хихикнул, то ли вздохнул.
- Так точно. – Произнес лев и слегка подмигнул Сольвейг.
– Следуй за мной, - Отдала приказ Вуду, а затем продолжила: – …но будь добр время от времени смотреть и по сторонам, а не только на мою задницу.
На что Хейдар ответил очередным смешком.
- Да ладно тебе, мне не часто удается увидеть такой прекрасный зад, да и присмотрись, с нами две птицы, которые явно видят в разы лучше, чем мы, как ни крути.  – Лонас мечтательно закрыл глаза, а затем с лёгкостью взлетел и начал в обычном, лётном, режиме следовать за Хейдаром по воздуху.
Затем, Хейдар повернул голову и начал смотреть в сторону Вуду, не конкретно на зад, а просто вперед, со стороны это выглядело так, словно он полностью потерял интерес к диалогу с Сольвейг и принялся выполнять поставленную задачу с полной серьезностью.
==> Зеленые скалы.

Отредактировано Хейдар (30 Июл 2015 23:28:25)

Застенчивость не была обычной чертой кремовой львицы. В новом коллективе она чувствовала себя, не сказать, что комфортно, но и не ужасно. Страха не было, это уж точно. Тогда почему же Тори сейчас сидела и молчала, лишь слушая то, что говорит ее новый правитель. Львица была принята без каких-либо возражений, видимо, потому что этот прайд (или клан, понять это было сложно) нуждался в охотницах. По крайней мере, другого объяснения самка найти не могла.
— Добро пожаловать в Оазис, — произнесла Сольвейг, темношкурый леопард. — Правда, честно предупреждаю, что сейчас здесь может быть довольно опасно.
Было понятно, что она здесь главная. Возможно, где-то здесь был и самец-вожак, но его не наблюдалось. Только двое: рыжий и темношкурый, имена которых львица пока что не уловила из разговоров. Оба они слушали так же, как и Тори, быть может только самцы были более осведомлены в ситуации. А значит, леопард правит одна, что заставило кремовую зауважать ее еще больше.
— Уж не хуже, чем в пустыне, — отшутилась львица и села, не в силах больше стоять на четырех лапах.
Она решила больше ничего не говорить, чтобы не мешать разговорам уже явно знакомых друг другу львиц, львов и птицы. Одна из них, по окрасу больше всех из них напоминающая саму Тори, хотя и выглядела она совсем по-другому: округлые бока, соблазнительная улыбка и этот жест хвостом по спине одного из самцов… В общем, сексом от нее несло за версту, на ее фоне кремовая казалась себе слишком простой, синим чулком. Вообще, в присутствии этих самок, Тори совсем стушевалась и стала только слушать и наблюдать за тем, как Вуду, покачивая бедрами, уходит к воде.
Подал голос орлан, который все это время был… а, честно говоря, львица вообще не заметила, откуда он появился. Имени он своего не назвал, зато обратился к Сольвейг не иначе, как “императрица”. Новое, незнакомое Тори слово. Она слышала про королей и королев, про вожаков и даже про конунга, что правил где-то на севере. А вот про императриц никогда. Нужно будет узнать, что это, при случае. Пока что уж очень не хотелось показывать свое незнание.
—Тори, я отойду к воде, — шепнула лисичка и ушла, оставаясь в поле зрения своей старшей подруги.
Львица, тем временем, обратила внимание на рыжегривого льва, что представился, как Икси и улыбнулся. Почему-то эта улыбка привлекла внимание самки, заставила на секунду замереть и задуматься о чем-то. Какие-то непонятные бабочки в животе мешали ей сосредоточиться. Тори махнула головой, отгоняя от себя наваждения и стараясь все-таки перестать пялиться в эти красивые серые глаза, точнее, глаз. Второй был прикрыт черепом с рогами, что придавало Икси мужественный, брутальный вид. Почему самка до сих пор нагло рассматривает чужого, по сути, льва? Нужно было срочно отвернуться, поэтому она снова перевела взгляд на Сольвейг.
Она говорила о том, что теперь в оазисе нет добычи, что вся она сбежала. Но заверила, что найти еду можно будет на южном кряже. “Ничего себе у нее владений”, — мысленно присвистнула Тори, пытаясь сообразить, насколько далеко простирается кряж. Там должна быть хоть какая-нибудь добыча, а это значит, что от голода они не помрут. Правда, придется постараться, чтобы что-то поймать. Но на это у них целых три самки.
Соль посмотрела на Вуду и дала ей несколько указаний. Нужно было прочесать территорию, взяв с собой темношкурого льва, имя которого львица наконец-то услышала. “Хейдар”, — повторила она про себя, чтобы запомнить. Патруль — важное занятие, без которого всякие бродяги с легкостью проникнут на территории группировки.
- Хорошо. Раз Хейдар и Вуду отправляются в ту сторону, мы пойдем в противоположную. Икси и… Тори? Вы идете со мной.
Тори кивнула ей, улыбнулась и подозвала к себе Кио. Львица была рада быть полезной для империи, для самой темношкурой. Она встала и пошла вслед за Икси, стараясь не отставать. К счастью, он был достаточно ярким, чтобы спокойно следовать за ним сквозь высокую зеленую растительность оазиса.
———————————-→ Тропический лес

Песчаные дюны →
Тацак, медленным и уставшим шагом шел по джунглям. С большим любопытством Тацак пытался осмотреться вокруг, но ранние лучи солнца так и норовились ослепить глаза гиена и по этому ему приходилось опускать взгляд на пушистую травку, по которой он шагал. Голова уставшего земляного волка все равно не поднималась от сильной усталости и голодания. Тацак только и шел на шум водопада, параллельно прислушиваясь к пению птиц.

Пройдя мимо мароци, который по царски развалился на камне, и даже не поднял головы, доковылял до воды и застыл на берегу, поглядывая на взболомученную воду. Отвел голову в сторону и выронил свою любимую кость из пасти на травку, что бы она не промокла. Найдя в себе силы, наконец поднял взгляд и высунув язык, разглядывая водопад. Во взгляде читалось, что гиен отродясь не видел того, как вода падала с небольшой высоты, при этом сильно шумев, в другой источник с водой.

Разглядывая это явление Тацак совсем забыл о голоде и жажде, и на мгновение казалось что он даже завис и прекратил дышать. Тряхнув головой и собравшись мыслями ослабевший гиен наконец, набрал воздуха и закрыв глаза окунув голову в оазис. Погрузившись в прохладную водичку Тацак словно оказался в раю, мысли вставали на свои места и преследовавшая его нервозность словно отпустила измученного гиена в этот момент. Через время с ним будто кто то заговорил и Тацак медленно ,повинуясь зову, стал заходить в воду, не стараясь плыть, а просто шагая по дну оазиса. Полностью погрузившись в воду, Тацак прошел какую то дистанцию по дну, оставляя на иле свои следы и снова замер. Благодаря воздуху набранным в легкие, он стал понемногу всплывать, но для того что бы полностью всплыть этого было не достаточно. Земляной волк застыл под водой и на миг даже казалось, что он тянет лапы к кому то или чему то, открывая пасть и говоря с кем то, но никого под водой не было. Когда воздух стал подходить к концу, Тацак открыл глаза и резко оттолкнулся от дна лапами, и быстро перебирая ими, наконец всплыл  ближе к центру оазиса. Держась на плаву и жадно хватая воздух, гиен доплыл до берега.

Доплыв до берега и добравшись до травки, Тацак рухнул на нее, рядом со своей любимой костью. Он часто дышал, будто его кто то пытался душить под водой. Высунув язык, гиен поглядывал на своего товарища мароци. Шерсть Тацака от воды, словно с дулась и прилипнув к коже, гиен словно уменьшился из за этого, но грива на шее и спине, так же выпирала. Лежа прямо на том месте куда светило солнце, Тацак постепенно сох.

Отредактировано Тацак (24 Янв 2018 11:57:23)

——→>> Тихая река

Они шли, сопровождаемые утренней какофонией звуков из пения разных птиц, жужжания насекомых, шелеста листвы на ветру и шуршания травы под лапами. Нала молчала, предоставляя Симбе право первого слова, в конце-концов, это он ее позвал с предложением поговорить. Что ж, пусть говорит. Она готова слушать.

Но лев продолжал идти не проронив и звука, то и дело поглядывая на нее. Нервно, неспокойно, словно испуганный подросток. Нала не могла не заметить этих взглядов. Одновременно напряженных и не таких, как всего сутками ранее. Львица же в основном смотрела прямо перед собой или под лапы, чтобы не споткнуться о вездесущие, торчащие из-под земли корни исполинских деревьев. Она тоже старалась смотреть на льва лишь исподтишка, старалась хранить отстраненное выражение морды, когда в голове мысли неслись вскачь.

Зачем он ее позвал? От чего эта резкая перемена в поведении? Откуда взялась эта легкость? Имеет ли Рафики к этому какое-то отношение? Быть может ему удалось вбить в его голову немного здравого смысла? А если нет? Возможно ли вообще так быстро взять, осознать и исправить ошибки, которые засели так глубоко в душе?

Даже если он сейчас попросит прощения и скажет, что был не прав… откуда ей знать, что это не пустые слова?

От одной этой мысли по спине прошелся холодок. Перед глазами возникла морда Мхиту с его редкой, едва заметной полуулыбкой. А вместе с образом ее любимого младшего брата пришло уже не отделимое от него осознание того, что все эти годы с момента исчезновения законных наследников, он ей врал. Врал, глядя прямо в глаза и не поведя и бровью. Не потому, что боялся Скара и гиен, не потому что беспокоился за жизни матери и сестры, как делал Чумви. Врал, потому что ему это было выгодно и удобно.

Она слышит вздох со стороны льва, слышит как он называет ее имя и останавливается. Она сделала еще пару шагов вперед, по инерции, и обернулась к Симбе, впервые за все время, что они шли вместе, поймав его взгляд.

— Прости меня.

В горле встал комок. Вот они. Заветные слова. Искреннее? Или же пустая оболочка, которая нужна лишь для достижения вожделенной цели? Ей хотелось верить в искренность слов, произнесенных с таким тоном, с таким взглядом. Одному Айхею известно как сильно. Но она уже обжигалась о свое безоговорочное доверие. Его слова, поведение, с ним даже находиться рядом легче, чем было вчера. Это вызывало диссонанс.

Симба не стал дожидаться ответа, первым отвел взгляд и продолжил путь. Нала с облегчением выдохнула, сглотнула застрявший в горле ком. Она и сама не заметила, что затаила дыхание в этот момент. От части, она была рада, что Симба отвернулся и не ждал от нее ответа прямо сейчас. Потому что у нее его пока не было. Она молча продолжила идти за ним, держась на несколько шагов позади, всматриваясь в движения льва. Повисшая между ними тишина будто стала еще тяжелее, чем была.

Потихоньку, к шуму птиц и листвы присоединились звуки бегущей воды. Только теперь Нала стала примерно понимать, куда они идут. Она прошла вперед, когда Симба навалился на какой-то куст, освобождая ей дорогу, и действительно, они вышли к тем же водопадам, возле которых она недавно искала утешения после спора с Симбой. Тогда, правда, ей было не до любования местными красотами. Да и сейчас, если честно, тоже. Она понимала головой, что да, это красивое место, но не чувствовала никакого эффекта от этой красоты. Ее сердце было занято другим.

— Красиво… — слегка отрешенно ответила она, больше, чтобы поддержать разговор и не дать повиснуть той гнетущей тишине, что следовала за ними всю дорогу. Нала чувствовала, как та невидимой когтистой лапой нависала над ними, сжимая им глотки, будто не хотела, чтобы оба сказали то, что должно быть сказано.

Но Симба вновь замолчал, словно спрятавшаяся в панцирь черепашка, и подвел ее к краю озера. Прозрачная, кристально чистая вода все так же манила к себе, но в этот раз Нале было не до нее. Львица не спускала глаз с Симбы в ожидании, когда черепашка покажется из-под панциря. В этот раз она не скрывала своего ожидания, прямо смотря на льва. Они столько времени ходят вокруг да около, что это уже становится смешно. Он вдруг повернулся к ней, будто спрашивая что-то, но при этом не произнеся ни звука. Нала удивленно вкинула брови, мол, говори. Если хочешь получить ответ, сначала надо задать вопрос. Вслух. Некоторые вещи нельзя оставлять несказанными.

Наконец, он заговорил. И когтистая лапа тишины отступила перед словами льва.

Она звучали так искренне, что сердце щемило одновременно от облегчения и тоски. Чуть ли не впервые с тех пор, как они пришли в оазис, Симба звучал как Симба. Которого она помнит.

— Когда я тебя увидела здесь… — едва сдерживая дрожь в голосе начала она и тут же осеклась. Перед закрытыми глазами возник образ занесенной лапы Симбы. Нала открыла их и посмотрела на стоявшего так близко от нее льва. Такого похожего на то воспоминание. И одновременно нет. — Ты словно с того света вернулся. Ты не представляешь что это значило для нас всех. В частности для меня. Одно дело знать, что ты где-то там и совсем другое — увидеть.

Голос Налы снова оборвался, оставив недосказанным насколько больно ей было видеть его таким. Но сейчас не время для недомолвок и недосказанностей. Если у них и есть надежда исправить все то, что произошло, то только через полную открытость и разговор.

— Но когда я тебя увидела здесь, ты был сам не свой. Словно это был не ты вовсе. Слова, действия. Я будто смотрела на кого-то другого, нацепившего шкуру дорогого мне льва. — С чувством выпалила она, смотря Симбе прямо в глаза. — И мне надо знать… Надо знать, что ты вернулся.

Львица сократила и без того почти несуществующую между ними дистанцию, едва-едва коснувшись носом носа Симбы. И, затаив дыхание, ждала ответной реакции.

После суеты дня,
Время тишины,
Отдает тепло земля
В сумерках листвы.

Он прижался лбом к ее лбу, тепло улыбнулся, и Нала поскорей закрыла глаза. Если окажется, что она ошиблась… Она не знает что будет делать. Почему стало так сложно доверять? Вопрос риторический, конечно. Чумви, ее родной брат, сам Симба лишь сутки ранее. За последние несколько месяцев Нала пережила не одно открытие, перевернувшее привычную для нее жизнь с лап на уши. Кредит доверия был почти исчерпан, но…

Мощная лапа опустилась ей на плечи, потянула к себе, и Нала уткнулась мордой в пышную, теплую гриву. Она вдохнула запах, хотя и сильно изменившийся после стольких месяцев среди этих джунглей, но все равно с прежними нотками, такими родными, что перед глазами вставали воспоминания о лучших временах. Она зарылась в нее еще глубже, будто стремясь утонуть в этой огненно-рыжей гриве.

Убедил. Один шанс. Она поверит ему, поверит, что он действительно вернулся.

Волшебства мгновенье
Озарило путь
Через сердца боль и радость,
Надо лишь шагнуть.

— Лучше поздно, чем никогда, — прошептала она в гриву и, в порыве охвативших ее эмоций, провела шершавым язычком возле уха Симбы. Нала отстранилась, оглядываясь на льва, который, кажется, еще не очень соображал что происходит. Львица не без некоторой кокетливости улыбнулась ему, делая нарочито медленные шаги в сторону водопада, ожидая ответа, всматриваясь в его янтарные глаза. И там, впервые за долгое время, пожалуй, впервые с тех пор, как умер его отец, она видела тепло. Радость. Искреннее счастье. И ни капли того обжигающего огня, что так ее пугал несколько часов назад. Он тоже сделал шаг, другой в ее сторону, и Нала, хитро блеснув глазами, нырнула под навес из камней, который и образовывал водопад. Ловко ступая по мокрым камням, торчащим из озера, она подняла глаза вверх, к воде стекающей над ними. Вид поистине завораживающий. Лежащие на границе Земель Гордости водопады Зулу казались величественными и могущественными, львица никогда бы не рискнула нырнуть под них, чтобы посмотреть что же там — с обратной стороны.

Любовь почувствуй в час ночной,
Там, где мы с тобой.
Пройден путь,
Мой странник, отдохни,
Все беды позади.

От размышлений ее отвлекла оранжевая грива, промелькнувшая мимо. Нала опустила взгляд как раз, чтобы увидеть, как лапа Симбы соскользнула с мокрого камня, лев потерял равновесие и с большим плеском ухнул прямо в воду, обрызгав все вокруг и, конечно же, находившуюся всего в шаге от него Налу. Львица склонилась над водой, несколько беспокойно выискивая силуэт самца под бурлящей из-за близости водопада толщей. Озеро неглубокое, вдруг он головой ударился обо дно, когда падал? Нала уже открыла рот, чтобы позвать его, но вместо этого вскрикнула, когда рыжая тень резко выскочила из воды и утянула ее вниз, обвив шею мокрыми лапами.

Нала щелкнула зубами, едва успевая закрыть рот до того, как наглотается воды. Этого в планах не было! Глаза широко раскрытые от удивления, благо чистая вода практически не щипала. Она видела расплывчатый силуэт Симбы. Ей показалось или на его губах играла усмешка?

Мощными движениями лап, она вынырнула на поверхность, вдохнув полной грудью, свободно, казалось впервые за долгое время. Но падать в воду она не планировала! Поэтому быстро погребла в сторону берега, даже не оглянувшись на самца. Симба вылез следом за ней, мокрый до нитки, но с такой радостной улыбкой на морде. Злиться? Разве можно на него злится. Нет. Но и оставлять эту выходку без ответа Нала тоже не собиралась. Озорная улыбка заиграла и у нее на губах. Зачем прятаться, хитрить, когда можно просто взять и толкнуть?

Громкий бултых снова раскатился над озером. Лев и не особо сопротивлялся.

Любовь почувствуй в час ночной,
Пока я с тобой.
Хватит с нас
Бродяг и королей,
Ты в лучшее поверь.

Воспользовавшись моментом, Нала рванула вверх по камням, что спускались с вершины водопада. Она оглянулась назад, чтобы увидеть вылезающего из воды Симбу.

— Догоняй! — крикнула львица, перемахнув за край скалы. Наверху перед ней распростерлись уже привычная пышная зелень тропиков. Впервые с тех пор, как они сюда пришли, Нала, неспешно шагая меж сочными кустарниками и высокими деревьями, позволила себе в действительности насладиться местными красотами. Вдохнуть полной грудью свежий воздух, пропитанный запахом цветов, зверей. Жизни.

Львица дернула ухом, услышав сзади шорох и обернулась на с растрепанного и мокрого Симбу, вскарабкавшегося к ней наверх. Да и сама она выглядела не лучше. Но при этом в глазах у обоих играли веселые огоньки. Хвост дернулся, и Нала побежала. Поймай, если сможешь!

Каждому назначен
Час познать любовь
В танце жизненного круга,
Что нас всех ведет.

Есть всему причина,
Ведь с миром ты един.
Сердце звездного скитальца
Бьется в ритм с твоим.

Они бежали сквозь кусты, словно маленькие дети, смеясь, играя и вся мелкая живность разбегалась из-под лап львов, которые не видели сейчас никого, кроме друг дружки. Деревья расступались перед ними и открыли большие луга полные высокой травы и цветов, утопающих в золотом свете солнца. Высоко подпрыгивая, заигрывая, показывая что вот она тут, рядом, догони, еще чуть-чуть, Нала бежала. И где-то на задворках сознания понимала, что уже не помнит, когда ей в последний раз было так легко.

Наверное, когда они, будучи маленькими несмышленышами, подобным же образом пытались избавиться от надоедливой няньки-Зазу.

Вот они снова в полумраке джунглей, плотно закрывающих небосвод, земля уходит горкой вниз и приходится замедлить темп. Смеясь, она обернулась к догнавшему ее льву и, по-детски играючи, встала на задние лапы. Ну, попробуй! Возьми! Но Симба никогда не отставал в их играх, отвечая той же монетой. Тяжелые, лапы упали на плечи самки, но впервые за долгое время у нее не было никаких причин беспокоится.

Любовь почувствуй в час ночной,
Там, где мы с тобой.
Пройден путь,
Мой странник, отдохни,
Все беды позади.

Любовь почувствуй в час ночной,
Пока я с тобой.
Хватит с нас
Бродяг и королей,
Ты в лучшее поверь.

Что именно произошло она не заметила и даже потом, задним числом, не смогла бы сказать. Но вот в один момент она смотрит в сверкающие янтарные глаза, а в следующий, они уже смеясь, в обнимку кубарем летят вниз, раскидывая опавшую листву. Ветки ли, корни ли, камни ли, что-то иногда больно утыкалось в бока, но все неприятные ощущения моментально улетучивались, оставляя только легкость и чувство, что все, наконец-таки, правильно и хорошо.

Когда они приземлились, Симба заразительно смеялся, а Нала… Нала была как никогда рада это видеть. Видеть эту улыбку, не сходившую все это время с его губ. Столь близкую и знакомую. Хотелось видеть ее и дальше. Она подалась вперед и нежно провела язычком по этой улыбающейся морде. Он наклонился, и Нала снова утонула в мягкой рыжей гриве и нежном взгляде. Эти моменты она будет вечно хранить в своем сердце. И он, кажется, тоже.

— Пойдем со мной.

Дыхание перехватило, когда она почувствовала как его зубы нежно потянули за ее ухо. Воспользовавшись минутным замешательством львицы, Симба решил отплатить ей той же монетой и заигрывающе отскочил. Холодный воздух, который обдал ее в отсутствие льва, неприятно контрастировал с тем теплом, которое она только что чувствовала. Смех разлился по джунглям, когда Нала рванула следом за ним. Симба знал эти места лучше, и оно было видно. Лев до неприличия ловко скакал между корней и кустов для кого-то его размеров.

До ушей донесся звук текущей воды, и вот они уже на толстом корне дерева, переходят небольшой ров. Еще один закуток этого места, который был незнаком Нале. И все так же живописен, как и весь остальной оазис, даже если разнообразие красок здесь было чуть меньшим. Лишь ненадолго задержавшись, чтобы осмотреться, львица спрыгнула вниз подле Симбы. Он прошелся языком по ее носу, а Нала, тихонько смеясь, подалась ближе к нему.

—-→> Водяной ров

——>Зеленые скалы

Пробираясь по тонкой тропинке все дальше и дальше, Онийола испытывала самое настоящее предвкушение. Она настолько отвыкла от прогулок с кем-то, что совершенно забыла, каково это. Хотя это и прогулкой сложно было назвать. В морду то и дело норовили влезть листья, но Ола упрямо шла вперед и только вперед. Вскоре ей начал слышаться отдаленный шум воды. Странно, вроде бы огромный водопад в другой стороне... Или это какой-то другой?

Передвигаясь мягкой поступью по дорожке, Йола резко пригнулась.

— Осторожнее, тут ветка.

Это были ее первые слова за короткие минуты тишины.

Несмотря на предвкушение того, что же случится дальше, Онийола все еще чувствовала себя странно и крайне непривычно. Она слышала позади шаги Нео, неуклонно ступающего следом. Будь здесь больше свободного пространства, наверняка бы поравнялся: идти только сзади или только впереди собеседника не очень удобно. Хотя, опять же, они и не вели особых бесед, пока шли. Ола не знала, что точно должна говорить в таких ситуациях, поэтому выбрала вариант "молчать" вместо "сказать что-нибудь глупое". Выглядеть чересчур нелепо не хотелось, и пока она не разработала четкую тактику, как этого избежать. Задумываясь обо всем, она старалась не замедляться и переступать попадавшиеся камушки и веточки.

Они вдруг вспомнила, что же эта прогулка ей напомнила. Когда она и Найта были львятами, обе передвигались за старшими точно так же: строем. Шагом марш и потопали. Икира — мама Найты — всегда ходила быстро, и за ней еле удавалось поспевать, тем более на коротких лапках! Йола в детстве часто отставала: то отвлекалась на что-то интересное, то просто уставала долго идти. А путешествовали они всегда в сумерках или ночью: так было безопаснее для Найты, чей окрас днем очень выделялся. Воспоминания пробудили приятную ностальгию, и на секунду Онийола даже чуть замедлилась.

Неожиданно, какой-то звук привлек ее внимание. Какое-то... движение или что-то вроде... Навострив уши, Ола замерла.

— Ты тоже это слышишь? — на грани шепота спросила она.

Нет, там точно кто-то был! Кроме плещущей воды, за кустарниками находился некто еще. Если тихо подойти к более низким кустам и свисающим лианам, удастся разглядеть.

Приподняв правую переднюю лапу, Йола медленно наступила на землю. Потом то же самое с левой.

Застыв со снова поднятой правой, львица вытянула шею. И заметила рога. Пространства в этом "туннеле из растительности" было больше, так что новоявленный знакомый вполне мог подойти ближе и тоже рассмотреть увиденное, обогнув Они.

Бесшумно, осторожно... Только бы не спугнуть...

Выглянула. Животное и правда было с рогами. Травоядное. И весьма упитанное. На его шкуре не было каких-либо пятен и полос, как у некоторых его собратьев, а изогнутые в форме полумесяца рога казались крепкими и острыми. Оно приблизилось к воде, наклоняясь, чтобы попить. Это... кто-то вроде конгони же, да? Травоядное периодически махало черным хвостом, отгоняя крохотных насекомых.

А водопад действительно был. Аж несколько штук. Только куда меньше того, рядом с которым довелось заночевать.

И что же им... делать?.. Не с водопадами, а с... находкой. Оставить? Или же... понаблюдать?..

Отредактировано Онийола (12 Авг 2022 03:17:37)

А... Атакуем?

Онийола аж растерялась. Она вообще не была уверена в том, что готова к атаке! Она не была уверена даже в том, что хотела нападать! Маленький шажок назад был тому подтверждением. Потупив взгляд, Они нерешительно выпрямилась. В ее мыслях метались сомнения, за считанные секунды проносился вихрь колебаний. Но с другой стороны... С другой стороны такая добыча — это еда на весь день, как минимум. Это не дикдик, не мелкий грызун, это целый... пир для таких одиночек, как она, как он. Нео был прав: пока конгони пьет, это идеальный шанс выиграть преимущество благодаря неожиданности.

Онийола замешкалась. Ей стало не по себе. От первой атаки очень, очень многое зависело, а со стороны еще и подгоняли одним лишь взглядом и нетерпеливым дыханием. Это не помогало ей мыслить ускоренно, скорее наоборот. Ола терпеть этого не могла. Может, лучше подождать немного, обдумать тактику, стратегию поведения?..

Из-за заминки и общей разрозненности их скромного дуэта, растительность кругом издавала лишние звуки: вот кто-то лапу не туда поставил, вот под чьим-то весом хрустнула ветка, вот копошение в кустах. Конгони услышал. И насторожился. Поднял голову.

Выдохнув, Йола поняла: или сейчас, или никогда.

— Ладно, — очень тихо сказала она. — Атакуем. Сейчас.

Напрягшись всем телом, самка выскочила из укрытия первой. Это было удобнее им обоим и давало больше пространства для действий Нео. Стремительно приближаясь, львица выпустила когти. Она рассчитывала вцепиться в шкуру травоядного сзади, как много раз наблюдала когда-то со стороны. Но не успела: пришлось экстренно затормозить, проехавшись лапами по земле. Лежавший тонким слоем и смешанный с обычной почвой песок заколол подушечки. Конгони развернулся к ней раньше и издал фыркающий звук, пару раз топнул копытом и... встал на дыбы!

Тень крупного травоядного нависла над ней, размахивая сильными, длинными ногами и угрожающе хрюкая. Онийоле казалось, что прошло невероятно много времени, пока она, с прижатыми к голове ушами и оцепеневшая, не двигалась. Ее разом сковал страх, настолько сильный и одолевающий, что было сложно пошевелиться. В миг перед мысленным взором образовался не просто конгони, а самый настоящий буйвол, а она сама уменьшилась в размерах в несколько раз, до трехмесячного львенка. Жара, яркое солнце, на небе ни облачка; кругом иссохшая, высокая для ребенка, трава, в которой, тем не менее, не удалось должным образом остаться незамеченной. Тот буйвол бы затоптал сразу, без труда и следствия, если бы не мама. Но этот момент... Момент нависшей огромной смерти, закрывающей такое чистое небо, она никогда не забудет.

Очнувшись благодаря стороннему шуму, донесшегося с ее слепой зоны, Они заставила себя отскочить буквально за мгновение до удара копытами по голове. Перед ней снова конгони. Не буйвол. Агрессивный конгони.

Делая большие вдохи и выдохи, Йола задалась вопросом: почему он не убегает? Разве не это ли их обычный вариант спасения?

Не став никого дожидаться и замечая, что противников у него два, конгони злостно крякнул и отмеренными движениями головы приказал убираться от него подальше. Копыта на ширине плеч и изогнутые рога ясно намекали: защищаться он будет. И очень даже упорно.

Отредактировано Онийола (16 Ноя 2022 14:55:13)

Надо же, какое невероятно прыткое создание!

Когда травоядное хорошенько пнуло Нео своим крупом, Онийоле выпал небольшой шанс немножко перевести дух. Постоянно скакать и уворачиваться, пытаясь при этом подгадать идеальный момент для атаки — это ого-го как сложно! Особенно в данной ситуации. Очень неоднозначной ситуации. Увы, чересчур мало отвелось на этот "дух": конгони, не дожидаясь, когда лев поднимется, продолжил аттракцион. Сложно было не заметить, как за чередой сплошных нападений добыча подбирала возможность резко развернуться и дать стрекоча. Притом такого, который не обернется преследованием со стороны хищников.

Но ведь благодаря густоте зарослей преследование и так не затянется... Травоядное могло сразу ринуться прочь, шансы его догнать к моменту первой атаки были не внушительными...

Тогда почему?

Почему оно сразу встало на путь обороны?..

— Я-то цела, — сосредоточенно ответила Йола, ни на секунду не спуская с цели взгляд, — но-..

Договорить не успела. Когда конгони с разгону почти налетел на Онийолу, львице в самый последний момент удалось пружинистым прыжком уйти с опасной траектории. От нахлынувшего адреналина зрачок зрячего глаза перекрывал радужку, а шерсть вставала дыбом. Пока что эта охота походила скорее на танец. Бальный танец или вовсе танго. Будучи словно красным пятном перед носорогом, Они подпрыгивала и уворачивалась, приземлялась на лапы и старалась не сильно увеличивать дистанцию. Можно бы было зазнаться и сказать про "порхала как бабочка", но увы. Даже жалить, как назло, не получалось: добыча не давала себя и цапнуть! Ола в какой-то степени испытывала благодарность к своим небольшим размерам, что очень удачно помогали не получить звездюлей.

Травоядное уперто и злостно стояло на своем несмотря на то, что против него одного врагов двое. В доли секунд оно умудрилось отбиться от новой атаки Нео. Уверенные движения конгони давали понять, что возиться придется очень долго и, возможно, болезненно. От долгого напряжения всех мышц Они начинала уставать, но не подавала виду. Если уж она устает — добыча тем более должна вот-вот выдохнуться. Никто не может так вертлять вечно! Нужно выиграть время.

Наклонив корпус для прыжка в тот самый момент, когда травоядное переключило внимание на Нео и стало к ней полубоком, львица замерла.

Бок. Такой... Плотный, упитанный. Слегка выпирающий...

Послышалось яростное хрюканье.

...Странно выпирающий...

Миг. Нео нападает, целясь в живот. Второй миг. Удар копытом.

Живот...

Нео ударился о землю.

О. Святой. Айхею.

«Это не самец конгони, это самка... — изумленно подумала Йола. — Она беременна...»

Теперь все сошлось и встало на свои места! Беременная самка, самка, которая искала питье, самка, у которой наверняка где-то не сильно далеко находится стадо! Беременные и кормящие дамы всегда... несколько агрессивны ведь, да?

Конгони взметнулось к ней, но, на удивление быстро отстав, снова переключилось на раненного льва. Видимо, решило добить одного, пока тот ликвидирован из строя и не мог напасть сзади.

Судя по всему, Нео было не очень хорошо. Он уже кое-как стоял, но устойчивость и способность уклоняться вызывали сомнения. Йола успела заметить, как больно, судя по выражению морды, ему было лишний раз двигаться, и взгляд казался каким-то нескоординированным. Готовившееся к новому удару рогастое это не волновало, добыча целенаправленно двинулась отключать хищника.

Среагировав на рефлексе, Онийола подскочила сзади, вцепившись в зад беременной самки. Судя по звуку, что та издала (а он походил не иначе как на ругательство), Ола должна была пожалеть о своем поступке в сию же минуту. Вовремя избежав удара задними копытами в грудную клетку, она отошла на несколько шагов. Не слишком далеко, но и не близко. Достаточно, чтобы отвлечь конгони от Нео и не пострадать самой.

Сработало. Травоядное погнало ее по кругу в целях устроить карательное воспитание нерадивой охотнице. Оторваться от погони несложно, но и вновь переключиться на покалеченного напарника нельзя позволить.

Видимо, решив, что нужное время она для себя выиграла и заодно показала хищникам всю опрометчивость их ошибки, самка конгони напоследок цокнула копытом, фыркнула и на бегу скрылась в тропическом лесу. Теперь она поведает всему своему стаду о наличии в Оазисе львов. И остальные рогатые, естественно, насторожатся, уплотнят ряды и займутся безопасностью каждого члена группы. В любом случае, подкрасться к ним так легко точно не удастся...

Онийола не останавливала и не догоняла. Нет, оно того не стоило. Тем более... если в скором времени на свет появится детеныш конгони, который сможет вырасти и произвести на свет еще больше добычи. А пока... Пока пускай будет так.

Вдох. Выдох. Вдох. В горле прохладно и неприятно саднило. Отдышавшись, Йола обернулась и спешно подошла к Нео.

— Выглядишь неважно. Сколько усов видишь? — снова заглянув ему в глаза, она хотела понять, насколько велик шанс сотрясения. Вроде бы, теперь самец смотрел более сконцентрированно. — Твое плечо... Двигать можешь?

Плечо оставляло желать лучшего. При близком рассмотрении заметен сильный ушиб и покраснение. Даже не-лекарю становилось понятно, что, пока отек будет заживать, охотиться и драться с такой травмой не выйдет.

Как же, как же глупо!

Оглядываясь по сторонам, Они надеялась найти взглядом хоть что-то полезное. До ее тайника с травами чуть далековато, нужно искать здесь...

— Ложись пока, я что-нибудь придумаю, — Йола направилась к местам, где самой разной травы росло больше всего. — Сейчас.

Изрядно нервничая, словно новый знакомый переживал не просто сильный ушиб, а настоящий наружный перелом, Онийола уткнулась носом в растительность и неглубоко вдохнула запах каждого листочка и травинки. И не заметила, как из-под одного цветка пополз маленький жучок. Нужно действовать быстро, пока боль не достигла апогея. Оставалось понадеяться, что у Нео высокий болевой порог.

Онийоле повезло как-то больше. То ли она была проворнее, то ли конгони счел льва более опасным противником, но львица все еще продолжала пританцовывать вокруг животного, силясь пробить его оборону.
Сам же Нео шевелился с трудом. Пускай голова его была цела и не пострадала, все равно мотнуло его так, что мозг будто бы стал кисельным на некоторое время — или это боль от ушиба действовала таким образом. Он двигался как во сне, вяло и замедленно, словно сквозь толщу воды, и также отстраненно мыслил, с абсолютным спокойствием идиота наблюдая за тем, как конгони приближается к нему снова, не то намереваясь добить, не то просто повторно наподдать как следует — чтобы уж точно больше не думал нападать.

А он и так не думал. Только и мыслей осталось, что отползти бы с дороги травоядного хоть каким-нибудь путем. Лап оказалось всего три — четвертую он пока что даже не чувствовал, хотя по плечу от места удара и дальше уже разливалась тупая сильная боль. Каким-то чудом ему удалось сделать несколько шагов, и этого было отчаянно мало — конгони надвигался этаким неотвратимым ужасом, угрожающе наставив рога... как вдруг, отчаянно заругавшись на своем языке, животное изменило направление бега, погнавшись за укусившей его за задницу Онийолой. На этом его запал, кажется, иссяк: травоядное понимало, что преследовать его не будут, так что, пробежавшись немного, скрылось в зарослях с видом победителя, только что не ржало прямо в рожу Нео.
Сил хватило только на то, чтобы не осесть на землю безвольным кульком. Он осторожненько опустил задницу на землю, прислушиваясь к своим ощущениям. Что ж... кажется, жить будет. Боль уже стала сильнее, и наверно скоро превратится в мучение, но он, черт возьми, жив! Только сейчас он запоздало начал понимать, что, поторопившись, подверг свою жизнь (и жизнь Онийолы, которая, впрочем, проявила большую прыть) серьезной опасности. Его бы заколотило крупной дрожью — не будь так больно.

— Ой, — рядом с ним возникла морда внимательно вглядывавшейся в него Онийолы, и Нео впервые так близко увидел ее глаза и почувствовал тепло дыхания, — много... много усов. Но ты по-прежнему одна и вроде не двоишься.
Он аккуратно, затаив дыхание, попробовал шевельнуть пострадавшей лапой. В плече болезненно отдалось, и кажется, там стремительно нарастал отек после ушиба... но лапа, кажется, все же была на месте и более-менее двигалась. Хоть и через боль.
— Могу, но лучше пока не буду, — черногривый сам не узнавал свой голос, настолько хриплым и глухим он стал; лев болезненно сморщился, сжимая и разжимая пальцы, и также осторожненько расслабил мышцы, стараясь больше не тревожить пострадавшее плечо.
Никогда раньше он не получал травм подобной силы... Самое большее — царапина, небольшой ушиб, ссадина. По мере того, как нарастала тупая пульсирующая боль, нарастала и злость Нео, злость на самого себя, за неуклюжесть, импульсивность; на конгони, на весь белый свет. Надо же было оказаться таким неловким увальнем! Спасибо еще, что жив остался, а то попало бы копытом в голову — валялся бы сейчас на камушках, наглядно показывая всем, как мало в его черепушке мозгов.

Он тяжело протащился несколько шагов до воды, злобно пыхтя на себя самого и окружающий мир. Раз уж они в Оазисе, где ее в достатке, надо пользоваться... Самец макнул в ворду всю морду, глотнул прохладной влаги, с наслаждением ощущая, как промокает шерсть на морде, как вода охлаждает кожу, чуть утихомиривая бешеную пульсацию где-то в черепе.
Жаль, что лапу нельзя вылечить также. Пара шагов в сторону, и черногривый растянулся на камнях у воды, лег на бок, пострадавшей лапой, само собой, вверх. Следить за Онийолой было неудобно, приходилось выгибать шею, но он все равно смотрел, как она хлопочет в зарослях, что-то ворча себе под нос.

Да уж... Не самая удачная попытка...

Слышать отрицательный ответ на вопрос было удручающе. Как минимум это значило то, что все могло стать еще хуже. Стараясь изо всех сил не показывать охватывающего волнения (и страха, чего уж храбриться), Онийола кивнула. С безграничной долей терпения и смирения перед проказливым случаем. Случаем, что способен обернуться как угодно: хоть к лесу передом, а к ней задом.

Так, спокойно... Все получится.

— Ложись, будем заново.

Снимать наложенную повязку легче, чем накладывать. Забрав ее вместе со вторым листом, львица опять направилась к воде. Ей было принципиально наложить их влажными и охлажденными — для лучшего эффекта. Наклоняясь и держа листья, Ола пришла к выводу: она должна что-то сказать. Как минимум попросить прощения.

— Извини, что сразу не вышло. Я не специально, — постаралась говорить внятно сквозь сжатые зубы.

Журчание и брызги водопадов заполняли пространство. Выпрямившись, Онийола подняла взгляд куда-то вверх. В сторону высоких густых крон. Во все еще теплый воздух просачивались намеки на дождь, что никак не доходил до скрытых под куполом растительности мест. Ветерок мягко обдал пушистые щечки и скулы, словно посылая фразу: «Не робей, делай!»

Самое время, чтобы как следует помолиться. На удачный результат, на скорейшую поправку и заживление любых увечий.

«И на то, чтобы не оторвать ему лапу», — иронично добавила она про себя.

Подойдя к Нео, по чьему взгляду продолжало угадываться уныние, которое самка ой как разделяла, Йола снова села. С не предвещающим чего-либо хорошего вздохом отодвинула носом лиану. Пока что перед наложением повязки... дальновиднее будет сначала разобраться с вывихом.

Стоит или не стоит говорить какие-то "напутствующие речи"? Хотя ей самой бы напутствие не помешало. Она впервые кому-то что-то вправляет, надо же, как жизнь обернулась. Когда-то максимальным, что Они умела, так это было приготовить какую-нибудь простенькую мазь из рандомной травки и нанести ее на ссадину или царапину себе, Найте... Иногда помогало, иногда нет — зависело от ситуации, того самого издевающегося случая. А сейчас от смеси эмоций и обстановки даже загривок топорщился слегка. Все-таки ей совершенно не хотелось делать Нео инвалидом одним своим неосторожным движением. Или двумя движениями.

Поджав губы, Йола еле сдержалась от того, чтобы еще и зажмуриться. Будет намного проще, наверное, если она начнет считать.

Три...

Нижнее веко дрогнуло. Лапы на готове.

Два...

Взгляд исподлобья поднялся на Нео.

Один...

Тихий-претихий вдох. Выдох.

Ноль с половинкой...

Ладно, пора.

Ноль.

Хруст!

— Ну... Как?.. — кое-как нашла в себе силы не закрыть глаза и не отвернуться с концами.

Отредактировано Онийола (16 Ноя 2022 16:02:48)

Заново. Ну конечно заново, он не мог придумать вопрос еще тупее? Не отпустит же она его гулять с вывихнутой лапой. Черногривый уж было хотел трагически закатить глаза, но вовремя вспомнил, что вообще-то Онийола не обязана плясать над его травмой, так что в ответ на его выкрутасы и возмущения может вильнуть задом и свалить в ближайшие кусты, хотя бы те, куда ушел этот чертов конгони.
Так что пришлось ограничиться тяжким вздохом, а затем лев послушно улегся для новой порции экзекуции. В конце концов, это ж ему надо выздороветь.
А уж после того, как она извинилась, ему и вовсе стало неловко. Почти стыдно. Ворчит тут на нее, пусть и про себя, но все же. А ведь сустав вправить не так уж просто, и стоит ли вообще тогда возмущаться неудачной попыткой? Она старательно возила в озерце листья, предназначенные для холодного компресса, и выражения ее морды не было видно. Переживает, наверно. А с компрессом она здорово придумала. Лев и сам думал залезть в воду, чтобы охладиться, вот только ему придется сесть туда целиком, и пока спадет отек — он успеет до полусмерти замерзнуть.
— Не стоит извиняться, — черногривый слабо улыбнулся, видя, что Онийола возвращается; ему хотелось как-то ободрить львицу, чтобы та не сомневалась в себе и своем умении, — все в порядке. Давай еще раз попробуем, а там посмотрим. Может, надо разыскать конгони и попросить второй раз меня треснуть? Чтобы вправить обратно, — он трындел и трындел, чтобы хоть как-то заполнить повисшую тишину и отвлечь самого себя от того, что ему предстоит.

Ай. Вот так вот. Ай. Рывок застал самца на середине фразы, он оборвал свою прочувствованную речь, посвященную тому, какой он хреновый лекарь и как мало знает о травах, совершенно несолидно взвизгнул и заморгал, чувствуя, что морду будто в кипяток окунули — вот-вот слезы брызнут.
Но вроде удержался, он же мужик.
— Ух, бл*я, — сипло вымолвил Нео, ошалело лупая глазами.
Он осторожно пошевелил лапой. Хотя щелчок парой мгновений ранее уже и так сказал ему, что вторая попытка Онийолы увенчалась успехом. Щелчок — и невероятное ощущение облегчения, странное такое: вроде бы боль все еще сильная, но появилось чувство, будто лапа стала правильная.
— Удалось! — радостно воскликнул он; только травма удержала его от того, чтобы на радостях запрыгать, — ну вот, видишь, все в порядке! Она болит, конечно, но это же не навсегда. Спасибо тебе!
Как-то незаметно Нео преодолел долгий путь от недоверия (да что тебе надо, странная серая баба, какого хрена ты нарушаешь мое уединение) до почти дружбы (эва, да ты крутая! я хочу узнать тебя получше!); от избытка чувств он от души ткнулся носом куда-то в щеку Онийолы, да еще и потерся о нее своей щекой после этого. Воодушевление так и перло из него — ровно до того момента, как самец попытался встать и хоть немножко опереться на больную лапу.

— Ааааау, — после недолгой заминки, посвященной тому, что Нео старательно подбирал слова, чтобы не материться совсем уж откровенно (сразу все словечки, подслушанные еще в детстве в прайде, всплыли в голове), он смог сказать только лишь это, — наверно, болеть еще долго будет… Но все равно лучше, чем было. Хорошо я подставился, — он кривовато ухмыльнулся, — пострадал, так хоть рядом с лекарем.
Он встряхнулся, насколько это получилось у него с беспрестанно ноющей лапой, и уселся обратно в ожидании холодного компресса от Онийолы. Сказать по правде, Нео не без оснований чувствовал себя совершеннейшим дебилом. Неудивительно будет, если львица окажет ему всю помощь и свалит куда подальше.