Ответа со стороны льва не последовало. Он принялся со спокойной душой потрошить мясо на куски и, вопреки ожиданиями львицы, подошел к ней, отрываясь от приготовленного ужина. Внушительный кусок мяса упал на траву рядом с ней. Пища, за которую ей не пришлось работать. Не пришлось не то, что охотиться в одиночку, помогать Мэтью с ней или же воровать, а именно получить за.."красивые глаза".
- Ешь! - словно понимая то, что Леони без его разрешения не прикоснется даже к положенному перед ее носом мясу, лев, как отец, позаботился о том, что бы его чадо не стало привередничать и быстро приступило к еде, пока не получило когтистой лапой по мягкому месту.
- Спасибо, - львица не стала перечить, только поблагодарив Мэта за та, что он решил разделить свою добычу с ней, которую знает не больше часа. В этот момент она даже пожалела о том, что в первые минуты знакомства, подумала будто бы этот лев будет устраивать драку за крошечный кусок мяса в виде суриката, а теперь вот он так просто отдает ей добротную часть...
Пожалуй, именно за это ей было стыдно, пусть даже Мэт не слышал этих ее мыслей.
Опустившись рядом с манящим куском мяса, Леони приступила к поглощению мяса насущного. Упираясь в него обеими лапами, как маленький львенок, который не рассчитывает своих сил и кусок мяса постоянно выскальзывает у него из под лапы, когда тот пытается откусить часть. Для малыша это в какой-то степени непосильный труд, особенно, когда он только начинает привыкать к мясной диете. Для него это как охота для родителей. Раньше так просто было прижиматься к теплому брюху матери и пить молоко, а сейчас нужно было быть хищником и беспощадно рвать мясо, чтобы насытиться.
Отрывая и проглатывая новый кусок, иногда отрываясь и слизывая выступающую кровь, жадно впиваясь, словно боясь уронить хотя бы каплю. Чувствовать, как постепенно наполняется желудок и прекращается мучившая ее симфония. Теперь только приятная тяжесть внутри живота. Сытость. Шершавый язык снова прошелся по морде, отчищая и стирая следы недавней трапезы, чтобы снова насладиться этим вкусом до самого конца.
На это время она даже забыла о том, что здесь есть кто-то кроме нее, что не она добыла эту добычу. Животные инстинкты брали свое. Сейчас она довольно урчала, поглощая пищу. В этот момент, попробуй кто-то протянуть лапу или наклонить морду к ее куску, получил бы когтистой лапой по морде. И это не от жадности, а от того, что зверь внутри нее иногда перегибал палку и часто останавливался слишком поздно, но...теперь она была сыта.
