Туда побежали, сюда побежали... обед когда?!

Стадо мчалось по цветущим лугам, по этим дышащим жизнью местам, по этой красоте, вкусной травушке... и всё мимо, мимо, мимо! А всё почему? А потому что вожак вдруг вспомнил, что у него в стаде присутствует пара-тройка беременных самок, и их так-то надо увести в безопасное место. Особенно Виджану, ту самую, что совсем недавно подверглась нападению. А то ведь от пережитого стресса и разродиться может! Погодите... погодите, и впрямь, кажись, рожать скоро начнёт!

— Мджинга! Мджинга, да подожди ты! — сбавляя шаг, зычно крикнула одна из самок стада — Нгомбе. К счастью, её зов всё-таки достиг ушей молодого главы, и тот притормозил стадо, глуповато оглянувшись на матёрую антилопу, стоявшую рядом с отставшей ото всех будущей матерью. — Тоже мне, папаша называется... Встань рядом с ней, поддержи хоть! Не видишь, ей что-то нехорошо?

Мджинга подбежал к парочке, смерив старшую самку недобрым взглядом. Но ничего, впрочем, не сказал: Нгомбе годилась ему в матери, если не в бабки, а потому не постеснялась бы хорошенько боднуть его за неосторожные слова. И это ему было хорошо известно. Самец осмотрел свою молоденькую любимицу, и его примеру последовали остальные. Судя по их мордам, в их глазах растерянная Виджани отнюдь не выглядела так, будто готова вот-вот разродиться. Но перечить матёрой антилопе никто так и не рискнул: за свои годы она присутствовала на родах не раз и не два, так что ей, наверное, лучше знать. Всё стадо окружило молодую мать, улёгшуюся на траву, в ожидании  чуда рождения. Нгомбе только усмехнулась, глядя на молодняк. Ладно, пускай смотрят и учатся, когда-нибудь их всех это ждёт. А пока... а пока есть возможность набить брюхо, нужно ей пользоваться.

Щурясь от солнышка, то и дело пробивавшегося сквозь тучки, матёрая отошла в сторонку, радуясь сочной траве. Наличие дозорного — юного брата Мджинги, между прочим — вселяло в неё уверенность, что она может спокойно заниматься своими делами. До Нгомбе как-то не доходило, что юнец слишком часто поглядывает на Виджани, боясь снова подпустить к ней львов. Уж сейчас она точно должна быть в безопасности! А остальные самки... ну что, у них и самих ведь глаза есть!

Стадо вдруг зашевелилось, засопело в унисон, готовое снова сорваться с места. Господи... у нас будет что-то типа нормального обеда?! Нгомбе лениво подняла голову, смерив бегущий молодняк до того недобрым взглядом, что те отшатывались от неё, как от огня. Сначала она подумала, что все они просто так радостно приветствуют новенького в их стаде, вот только взглянув на перепуганные морды сородичей, невольно напряглась. Ну и бросилась наутёк, конечно же, как же без этого! Вот только она никак не могла подумать, что опасность не только преследует её, но и поджидает впереди. Что говорить, крупные хищники тут были редкостью, и ещё реже они работали в команде. А потому когда из зарослей на неё выскочил какой-то силуэт, Нгомбе успела только испуганно заверещать.

Удача! Нет, правда, удача! Когда лев преследовал отчаянно убегавшую от него конгони, втайне он, конечно, всерьез опасался снова лохануться. В первый-то раз получилось не очень хорошо, даже очень нехорошо. Лапа сейчас уже не напоминала о себе, но черногривый отчетливо помнил это ощущение беспомощности, когда у тебя вдруг стало на одну конечность меньше, а рядом с тобой сучит копытами и наставляет на тебя рога здоровенная, ничуть не легче тебя разъяренная тварь. Впрочем, та самка защищала своего неродившегося детеныша, а потому была особенно свирепа. Нынешние же ничуть не пытались атаковать, только веером разбежались во все стороны.
Когти Нео глубоко вошли в плоть антилопы, он ощутил то, как она вздрогнула всем телом от неожиданности — а может и от боли. Клыки его тоже впивались в ее шкуру, и в азарте лев еле удержал себя, чтобы не начать, как дикарь, жрать прямо так, на бегу, пока она еще бьется и живет. Должно быть, он повредил какую-то вену, и теперь его пасть заливало темной кровью, кровь стекала по челюсти, пачкала усы, превращая его морду в кровавую маску, капала дальше, на траву, заставляя животных вокруг паниковать и искать себе укрытия.

Казалось, что теперь это было делом времени. Даже спрыгни он сейчас на землю, конгони никуда не денется. Попробует бежать — и истечет кровью из-за усилившегося кровотечения. Будет биться, и итог будет тот же... Захваченный погоней и бьющимся под ним телом лев даже не заметил приближения Онийолы. Все его усилия были направлены лишь на то, чтобы не дать животному уйти далеко. Может, оно и ослабнет, да только мотаться по лесу за кровавым следом удовольствия мало. В попытке скрыться от преследующих его хищников конгони мог забиться в такую дыру, что достать его оттуда будет ой как непросто. И это еще спасибо, что никто из стада и не подумал вступиться за товарища. Это всегда удивляло и радовало льва: ведь если даже два-три травоядных наставят на него рога, защищая товарища, ему придется ходить несолоно хлебавши. Но они, похоже, жили по принципу “моя хата с краю” — сегодня напали не на меня, ну вот и замечательно, еще один день жизни.

Так что теперь, немного отдалившись от остального стада, они были с конгони вдвоем. Вернее, втроем. Черногривый спрыгнул наземь, задними лапами на землю— а передними продолжал страстно обнимать конгони, стараясь пустить кровь сильнее. Самка и так уже здорово потеряла в скорости, а теперь, когда он упирался в землю когтями, и подавно. Так Онийоле — лев наконец вспомнил, что охотится не один, — будет проще догнать и атаковать.Собственно, вот и она: краем глаза Нео уловил серый промельк ее шкуры, но поворачивать голову и смотреть, что она делает, не стал. Вместо этого сжал челюсти еще сильнее, вгрызаясь глубже, мотая головой, как охотничий пес, так, что брызнуло во все стороны. Еще и еще, удерживая себя когтями, он давил клыками на горло конгони, одновременно пытаясь и придушить и нанести еще более глубокую рану, чтобы лишившееся сил животное наконец остановилось.

Отредактировано Нео (18 Апр 2023 07:56:53)

О. Да. Не передать словами эйфорию хищника, когда его первая атака становится успешной. Коготки вошли целехенько в шкуру, оставляя за собой царапины. Достаточно глубокие, чтобы пустить кровь, но недостаточно, чтобы бесповоротно повалить травоядную на землю. Онийола переводила всю свою энергию на лапы в желании впиться глубже, оставить более яркие и толстые кровяные полосы на крупе конгони. Давай, красавица, сдавайся! Ты уже проиграла, позволь закончить твои мучения быстрее и отправить тебя в беспамятство!..

Но уж что-что, а сдаваться добыча явно не спешила.

Отчаянное метание сменилось на целенаправленную злость, обратившуюся против того, кому легче всего было вдарить. И Йола не успела среагировать сразу. Удар пришелся ровно в тот момент, когда она собиралась переключиться на спину конгони, оставить там более глубокие раны на более тонкой шкурке. Удар прямиком в голову. Из-за наплыва адреналина Они не сразу прочувствовала всю глубину ощущений. По инерции отпрянула в сторону, напоследок то ли из мести, то ли из вредности предприняв попытку ударить лапой по левой ноге конгони. И ровно на этом ее полномочия кончились.

Голова.

Какое смутно знакомое ощущение...

Голова.

Объемно, сочно, ярко. Боль всколыхнула череп, заставляя все кружиться и плыть под лапами. В висках и ушах зазудело. Сжать челюсть. Разжать. Снова сжать. С ней все в порядке, только зуд стал сильнее. И тошнота... подкатила.

Откуда доносится звон?..

Каждое смыкание век отзывается сотнями красок. Рябит. Хочется сглотнуть, а не сглатывается — слюна набегает активнее. Морда будто бы немеет.

Шаг назад. Назад...

Конгони все еще бесновалась, а Нео все еще пытался утихомирить ее. И кругом стало как-то... зеленее. Звуки то приобретали четкость настолько, что слышались чужие сердца, то размывались эхом и отдалялись, еще больше дезориентировали. Куда уж больше?

В нос ударил запах крови, но неясно, чьей. С примесью чего-то странного, щекотливого. Думать об этом больно. Думать о чем-либо еще — тоже. Не логикой, а скорее интуитивно Йола понимала, что взгляд у нее явно не сконцентрированный. И кругом все еще звенело. Тряхнуть головой. Еще раз. Только хуже. Звенит громче. И болит... сильнее. Полнее. Ярче. Моргнуть еще раз. Еще раз.

Отредактировано Онийола (19 Апр 2023 08:27:01)

Копыто попадает прямо по цели — Нгомбе чувствует это, и огонёк надежды на спасение вспыхивает в её груди ещё ярче. Сейчас она разберётся сначала с этой львицей, а там и до второго усатика недалеко. Наваляет этим кошакам по первое число, и вернётся в своё стадо, где расскажет о своих злоключениях, уткнувшись какой-нибудь подруге в грудь. Да. Она обязательно выживет...

Но внезапно её ногу снова простреливает болью, и конгони воет — кажется, очень грязно ругается, тут и не разберёшь — ещё больше замедляя ход. Она уже не несётся во всю прыть, скорее просто идёт, едва переставляя ногами, однако даже не думает останавливаться. Может, это просто глупая надежда, что львы выбьются из сил раньше, чем она, и что с того? Разве не даны ей ноги, чтобы убегать, а рога — чтобы защищаться?

Рога... точно! И как она могла забыть о главном своём оружии?

— Я как-то не так выразилась?! — травоядное снова взвыло, раздувая от гнева ноздри. Львиная морда была близко, просто непозволительно близко к её шее. Нгомбе всё ещё не была атакована в самое своё слабое место только благодаря своей удачи и изворотливости. Ну или же этот хищник слеп на оба глаза, и не может попасть туда, что у него прямо перед носом. Не важно. Главное, что его головёшка достаточно близко, чтобы было удобно его насадить на рога, как майский шашлычок. Конгони дёрнула головой, пытаясь пустить в ход главное свой козырь, и расправиться со львом одним ударом.

Аххххх. Удача явно отвернулась от Нео. Он не был таким опытным охотником, как хотелось бы. Ну кто бы мог догадаться, что не нужно ни в коем случае разжимать хватку клыков! Теперь он это понимал. Теперь, когда конгони, даже истекающая кровью, продолжала скакать и прыгать, при казждой попытке укусить ее подбрасывая льва на своей спине так, что он раз за разом вхолостую щелкал челюстями над ее шкурой. Пару раз поцарапал, разок клочок шкуры выдрал, и все, а ведь его силы тоже понемногу таяли: удерживаться на спине бешено скачущего животного задача не такая уж и простая. И плечи уже ноют, и спина не отстает. В горячке погони этого не замечаешь, а вот когда охота занягивается — на тебе, получи, гривастый, полный комплект.

А где там Онийола, что вообще она делает? Ее помощь пришлась бы кстати: до этого она здорово смогла затормозить конгони. Черногривый попытался оглянуться, и даже увидел часть задницы травоядного, но тут очередной толчок в грудь заставил его панически вцепиться в шкуру и развернуть голову обратно, чтобы не улететь наземь. Наверно, именно это его движение стало причиной того, что лев попал задней лапой в какую-то ямку на земле. Мелочь, казалось бы, но одну из задних лап вдруг пронзила острая боль, так что черногривый едва не взвыл от ярости и обиды. Ему показалось, что лапа попросту вывернута из сустава, так же, как до этого передняя; он поджал ее на несколько мгновений, но двигалась она вполне нормально, и через несколько секунд он снова начал упираться ею в землю, тормозя продвижение конгони. Больно, но терпимо: похоже, сильный ушиб или растяжение, не более того. Лихо поставив себе диагноз, черногривый чутка приободрился. Тем более, что и конгони еще чуть подзамедлился, должно быть, после очередной атаки со стороны львицы.

Охота по-прежнему затягивалась. Это было неприятно для обоих сторон. После такой раны конгони уже не восстановится, истечет кровью, ведь здесь нет того, кто мог бы остановить опасное кровотечение, а заодно и защищать от новых нападений хищников в то время, пока она будет слишком слаба. В пустыне черногривый порой пользовался этим: он тогда был совсем зелен в вопросах охоты, и бывало, что после ранения добыча уходила от него. Он находил ее немного позже, по кровавым каплям, ослабевшую от потери крови, добивал и трапезничал.
Но то в пустыне, где песок перемежается каменистыми участками и редкими кустиками. Искать истекшую кровью конгони в этих густых лесах будет то еще удовольствие, а если она где-нибудь навернется с обрыва — то еще и совершенно бесполезное занятие. Нет уж, голубушка, кружись здесь, на лугу, где тебя можно увидеть. Подтянувшись, Нео предпринял очередную попытку впиться в горло животного.

Нео лишь вздохнул тяжко. Тяжко и почти равнодушно, принимая свою судьбу. Что поделать, если на ней написано лохом быть? Не был он никогда опытным охотником, и не станет, судя по тому, как феерично он раз за разом пытался загрызть скачущую конгони и раз за разом терпел позорное поражение, щелкая клыками над целью, вырывая клочки шерсти, но не производя ровно никаких полезных действий.
Конгони, впрочем, уже не особо-то и бежала. Так, плелась. Усиливающееся кровотечение и продолжавший упираться задними ногами в землю лев постепенно делали свое дело. Оставалось только благодарить судьбу за то, что у этого стада не принято вступаться друг за друга, иначе остальные уже раз десять успели бы их догнать и растоптать Нео в красную кашицу.
Он снова клацнул зубами, благодаря судьбу хотя бы за то, что когтями может цепляться. Вхолостую. То ли в ответной атаке, то ли в попытке увести шею из-под удара, травоядное мотнуло головой, так, что его рога на миг мелькнули перед самыми глазами льва, а затем их лобешники с треском встретились.

Ну, за встречу, как говорится. Если бы Нео не держался столь отчаянно выпущенными когтяшками за плечи и шею животного, он точно свалился бы наземь бесчувственной тушкой. Почти бесчувственной. В голове стоял такой звон, словно там поселилась стая скворцов. На некоторое время лев совершенно утратил ориентацию и в пространстве, и во времени, лишь продолжал цепляться в смутной надежде не оказаться под копытами. Это ему вполне удалось: по крайней мере, когда вспышка боли померкла, а тьма перед глазами рассеялась, черногривый обнаружил себя упрямо висящим на шее конгони, которую, должно быть, изрядно вымотала эта атака. Во всяком случае, она уже даже пошатываться начала от потери крови и усталости.
— Ты как? — самец наконец-то вспомнил про Онийолу; вернее, он и не забывал о ней, но до сей поры не имел возможности оглянуться, боясь слететь наземь.

А теперь чего уж бояться, он и так сползает, голова гудит, того и гляди отвалится от конгони, как хорошо нажравшийся крови клещ.
Впрочем, ответом ему стала тишина, нарушаемая лишь звуками возни, которые они с травоядным на пару производили. Черногривый как мог скосил глаза, но на расцарапанном крупе животного было пусто, и лишь где-то вдали он вроде бы (а может, это были выверты ушибленного мозга) увидел лежащую в траве львицу.
Даже если ему почудилось, исчезновение Онийолы мигом отрезвило самца до такой степени, что он едва ли не забыл про свою головную боль. Да что там, он и про голод забыл. Кому нужно жрать в такой ситуации?? Чуть было не побежал за ней прям так, вместе с конгони в когтях. Охота отошла куда-то на задний план. Почти небрежно, уже почти не надеясь на успех, лев напоследок сильно куснул конгони за шею. Да умри ты уже... А если не получится, то и черт с тобой — подруга была важнее.

Конгони даже что-то спросить успела. Нео толком не разобрал: в горячке охоты не до того, чтобы прислушиваться. Да и мало приятного в любом случае, они ведь были по разные стороны баррикад. Отвечать, конечно, он и не думал.
Клац! А, нет, в этом случае наконец-то не клац. Подпрыгивающая при каждом прыжке шея животного и трясущиеся при каждом подбрасывании его крупа зубы Нео наконец-то сошлись в одном пространстве, и после кучи бесплодных попыток самец наконец-то ощутил, как клыки вонзились в тугую жаркую плоть.
Ему было жаль конгони. Это то чувство, которое ни в коем случае нельзя испытывать по отношению к жертве. Сегодня тебе просто жаль, а завтра что, будем питаться травой и насекомыми, только бы не разбивать семей и не отнимать чужую жизнь? Черногривый постарался задавить эту жалость в корне, не поддаваясь чувствам и ожесточая свое сердце. Это его добыча, его мясо, пища, которая будет кормить его и его подругу не один день подряд. Грозно рыкнув в шкуру животного, лев упрямо стискивал клыки.

Кровь стекала по его подбородку, пачкая гриву на груди. Движения конгони замедлились, ноги заплелись. Еще несколько шагов, и она остановилась окончательно, а затем тяжко рухнула наземь, потянув за собой и льва. Обхватив ее лапами, он лежал вместе с ней, на ее шее и плечах, сжимая клыки сильно и крепко, чтобы не длить ее мучения и поскорее задушить.
Некоторое время она еще продолжала сучить ногами, будто бы бежит. Затем затихла. Черногривый подержал еще несколько секунд, и поднялся, отряхиваясь. Испытанная им гамма чувств — от звериной ярости в начале, когда он чуть было не начал отрывать куски мяса от еще живого животного, — до почти сочувствия, когда это животное начало умирать, — совершенно его не порадовала. Лев был собой недоволен. Недоволен и тем, что начал сочувствовать жертве, и своей неопытностью, тем, что длил мучения конгони, раз за разом безуспешно пытаясь убить.

Впрочем, Нео быстро стряхнул с себя всю эту шелуху. След, который они оставили во время охоты, был весьма хорошо различим, и теперь черногривый припустил по нему; вот и еще одна причина, чтобы корить себя за медлительность. Онийолы нигде не было видно, и он понятия не имел, что с ней случилось. Надо было быстрее! Бросать конгони к чертям, бежать на помощь, ведь ежу понятно, что она не могла просто бросить его!
Он наконец ее увидел. Лежащей в траве без движения, затылком к нему, неподвижным комочком, таким трогательным и маленьким. Сердце черногривого отчаянно заходилось, когда он бросился к ней, почти в слезах, надеясь только, что она не умерла.
Пожалуйста, пожалуйста, только будь жива. Лапы у льва в буквальном смысле затряслись, когда он едва подковылял к лежащей подруге и принялся обнюхивать ее с головы до ног, пытаясь понять, что не так. Ну тут гадать не приходилось. Почти сразу он заметил и кровь в том месте, где копыто конгони прорезало серую шкурку, и отек… Много крови потеряла? Вроде бы нет… Она успела научить его, как искать травку от кровотечения, но сейчас явно был не тот случай, и Нео панически заметался, пытаясь понять, что же ему делать.

Трава! Трава, ему нужна трава. Как она говорила, базилик? Некоторые другие травы лев знал и сам: те, что попроще, что не имели сильного действия, тонизирующие или успокаивающие… Нужно поискать. Самец бросил подозрительный и злобный взгляд в сторону стада конгони — те были довольно далеко, но кто их знает… Вдруг решат приблизиться, и кто знает, станут ли они обходить лежащую без сил львицу. Та самка, на которую они охотились у водопадов, вела себя довольно злобно. Пусть даже она защищала свою жизнь и жизнь нерожденного еще детеныша, все равно у Нео все холодело внутри, стоило ему лишь подумать о том, что конгони может сделать с львицей, которая совсем недавно пыталась выпустить ему кишки.
Но можно ли ее передвигать? Черногривый немного поколебался, и все же решился. Осторожно, медленно, стараясь, конечно, чтобы львица ни в коем случае не задевала головой землю. И передвинул-то он ее всего на несколько шагов — до ближайшего куста, а устал так, что на лапах едва держался.
Теперь все-таки трава. Попробуем найти что-нибудь знакомое.

Отредактировано Falco (25 Май 2023 10:26:37)

Сказать по правде, Нео вовсе и не заметил, что с ним что-то случилось. Так вот бывает, слишком уж он был увлечен тем, что случилось с Онийолой, чтобы обращать внимание на себя. Ну лапка побаливает, фиг с ней. Ну напоролся на рог, с кем не бывает? Подумаешь, лапы в крови. Они и до этого были в крови, потому что он терзал несчастную конгони страшно подумать сколько минут, и в итоге так и не добил, оставив животное умирать.
Онийола была важнее. В самом деле была важнее. Может, конечно, еще дело в потерянной крови и шоке после такой тяжелой охоты, но черногривый всерьез думал, что ничего важнее нее в этот момент просто нет. Он заторопился искать траву, судорожно собирая все крохи знаний, которые только у него были. И, конечно же, напрочь забыл про ту останавливающую кровотечение травку… Зато почти сразу же нашел базилик, а также еще сразу несколько трав, которые использовались в его прайде. Нео, конечно, сомневался в их эффективности, но выбирать тут не приходилось. Главное — не отравить ее случайно чем-нибудь.

Поколебавшись, он отодвинул в сторонку кофейные зерна. Ягоды странные, красные какие-то, пахнут тоже совершенно не так, как ожидалось. Внутри косточка, и она довольно твердая. Такое снадобье, чего доброго, убьет болезную, попросту застряв в горле. Нет, мы начнем с чего попроще, с травок.
Еще несколько секунд колебания, и он смешал несколько листьев базилика и мелиссы. Про остальные травы он помнил смутно, но валерьяна вроде бы имела слишком сильный успокаивающий эффект, и Нео всерьез опасался, что сделает еще хуже. Конечно, длительный здоровый сон никому еще не повредил, но ему нужно было убедиться, что Онийола не пострадала слишком сильно: он уже видел, как после удара по голове львы начинали вести себя… странно. Базилик, конечно, успокоит и обезболит, но будет ли его действия достаточно?..
Скрутив растения в тугой комочек, он чуть помял нежные листочки, чтобы дали сок. Его ноздрей коснулся резковатый, но вполне приятный запа. Самец задумался, не добавить ли еще и мяты, но не решился, оставив ее для второй попытки привести львицу в чувство.

А пока он осторожно разжал пасть Онийолы и пальцем пропихнул комочек за губу. Первая попытка оказалась неудачной, расслабленная пасть львицы была приоткрыта, но глотать она, понятное дело, не могла, так что черногривому оставалось надеяться, что хоть сколько-то сока капнуло ей на язык. Со второй попытки, приоткрыв пасть пошире, он наконец сумел затолкать травы поглубже. почти в самое горло, и, осторожно закрыв челюсти самки, погладил ее подбородок и шею, надеясь, что это поможет.
Кровь так и сочилась на траву, не желая останавливаться. Ожидая действия трав, Нео попытался привести себя в порядок, но особо не успел. Стоило ему слизать с раны кровь — да и рана это разве? Так, разрыв небольшой по площади… только глубокий, — как она начинала сочиться снова. Он очищал шерсть от крови конгони, но его собственная кровь пачкала ее заново, стекала по плечу, затем по лапе, до самых пальцев. Лев присел и попытался соображать. Как там эта трава называлась? Или лучше соорудить какую-нибудь повязку? Листьев здесь было в достатке, и он мог перемотать дырку каким-то из них. Лучше, конечно, и то, и другое, вот только самому себе перевязывать плечо — та еще задачка.
Ничего, потерпит. Самец хотел пренебрежительно дернуть плечом, но то отозвалось острой болью в ране. Морщась и едва не шипя, он склонился к Онийоле, осторожно прикасаясь к ее шее носом. Ну же… давай, приходи в себя.
Пожалуйста.

Отредактировано Falco (7 Июн 2023 08:50:39)

——>Галлюцинация-видение Онийолы ("Влюбиться в сказку")

Сначала появился свет. Яркий такой, прямо ослепительный. Он проникал в самую душу, в глубинные ее подтемки, насыщая и не давая скрыться ни малейшей тени. Причиняя боль. Он вырывал из темноты, в которой так хотелось погаснуть на неизвестный срок. Знаете, иногда... иногда очень не хочется выходить из того состояния, когда ты чувствуешь лишь умиротворение и ничего более. Когда ты просто... не живешь. Когда ни одна жизнь не сможет причинить боль. Наверное, поэтому некоторые призраки злятся, когда их вырываешь из того света.

Потом появился звук. Очень-очень гулкий, словно доносился из толщи воды. Но как же от него болела голова... Он, словно сговорившись со светом, явно вознамеривался добить ее. Зачем, спрашивается, вытаскивать? Где логика?

После звука пришли осязательные моменты. А еще вкусы. Какие-то горькие все, будто других не существует. Нахмурившись, Онийола попробовала пошевелить челюстью, и тут же ощутила странный зуд в ушах. И неприятную тягу мышц, крайне не охотно пошедших на сотрудничество. Вдох. Кажется, она дышала... И никогда не задумывалась, насколько же тяжело может даваться столь простой жест доброй воли жизни. Как вообще может оказаться трудно просто... жить. Часть, отчаянно просящая вернуться обратно в то состояния мира и гармонии, к видениям выдумки и реальности, отошла на второй, а затем — совсем по чуть-чуть и постепенно — и на третий план. Ее вытеснили чувства, выдавившие из век слезы. Йола не понимала, почему ей так хотелось плакать, но она все же не стала сдерживать порыв всхлипнуть разок-другой. Может, так полегчает.

Голова все еще болела. Нет, не просто болела. Раскалывалась в натуральную силу. А звуки-то не исчезали! Наоборот... Множились! Что за безобразие... Да еще и громкость усиливали, это вообще ни в какие дебри. Только после нескольких секунд ожидания боль начала потихоньку притупляться, и еще не до конца пришедшая в реальность Онийола пока не связала чудо с привкусом трав в пересохшем рту. Потом свяжет, сначала бы порадоваться, пока хуже не стало.

Пелена с глаза постепенно спала, позволив разглядеть окружение. Вокруг зелень. Слабый тенек и обрывок вечернего неба за чем-то черным и пуш-.. стоп.

Замерев от осознания, Йола, наконец, начала вспоминать. Она... она в Оазисе. Она охотилась и...

Дошло...

— Н... Нео?..

Ее голос звучал совсем-совсем тихо, еще бы тональность повысить — вообще от мышиного писка не отличишь. Не до конца доверяя собственному зрению, Онийола смотрела на взволнованную морду товарища по охоте. Видела его настороженные глаза, чернюшную гриву, покрасневшие лапы... Погодите...

— У тебя кровь? Ты ранен?..

Наконец, реальность окончательно привела Йолу в себя, заставив мозг работать. И немного кружиться. Так, самую малость. В любом случае лучше, чем та боль, сковывающая череп минутами ранее. Резко попробовав приподняться, Ола, все же, не добилась успеха, и передние лапы у нее подкосились, заставив снова упасть. Голова шла кругом, но уже ничто не могло сбить ее лекарское чутье с курса. Она заметила на плече Нео весьма не хилую рану и не хотела слушать какие-либо оправдания.

— Ты можешь... получить заражение крови, если оставишь ее вот так, — то ли констатируя факт и прося что-то сделать с раной, то ли требуя или вовсе приказывая обратиться к здравому смыслу (и все еще касаемо больного плеча!), Онийола направила на Нео решительный взгляд. — Нужна Маи-шаса. То... то красное растение, помнишь, я рассказывала? Я не знаю, есть ли оно здесь, но нужно остановить кровотечение... Пожалуйста...

"Пожалуйста, не заставляй себя сдыхать" — вот, как это нужно было перевести. Йола огляделась по сторонам, но ни за какие приметные красные цветочки ее внимание не цеплялось. По-хорошему, ей нужно встать и осмотреться как следует, но лапы все еще не слушались ее, а нос ничего, кроме запахов крови и травоядных, не приносил. Кстати о последнем...

— Конгони, — она снова обратилась к Нео. — Конгони ушла? Или все кончено? Она мертва? Это она тебе сделала?

Голова снова закружилась. Как бы Онийоле ни хотелось встать и тут же разобраться со всеми проблемами, она не могла себе этого позволить. Чисто физически. Она уже второй раз за всю жизнь проходила через сотрясение, знала, что это такое, и знала, как ее может вывернуть наизнанку, если она не будет слушать собственное тело, приказывающее ей "сидеть и не рыпаться". Вот и приходилось ей сидеть, точнее, лежать, и справляться с очень острым желанием куда-нибудь рыпнуться. Еще и с надеждой на то, что Нео хоть что-то из ее монологов о травах запомнил.

Отредактировано Онийола (25 Янв 2024 22:51:05)

Отредактировано Сунита (16 Июн 2023 17:12:38)

Блаженство появилось на морде льва, и даже не оттого, что размазанная по его шкуре травка как по волшебству ослабила, а потом и прекратила кровотечение. Конечно, это было круто, но еще более круто было, что он вообще сумел ее найти! Запомнил, стало быть, значит, не совсем уж безнадежен.
— Нашел! — вслух возрадовался он, помахав Онийоле, от которой он знатно удалился, пока вел свои поиски.
На ходу продолжая жевать травку и усердно размазывать ее по ране, выискивая участки, которые еще не полностью были покрыты слоем Маи-Шасы, черногривый поспешил обратно. Во рту теперь было так гадко, что захотелось прополоскать пасть, но радость от успешных поисков (а может еще эйфория после потери крови) была все равно сильнее.
— Видишь, все в порядке, я все-таки ее запомнил, — начал было говорить он, приблизившись к львице и даже не сразу сообразив, что не так.
Какой-то маленький зверек подбежал к ней так стремительно, что в первый момент Нео решил, что Онийола вот-вот станет объектом нападения (хоть это и было странно: ласка была в разы мельче, и вряд ли могла серьезно навредить такому большому хищнику — и тем не менее!), и даже пригнулся, вытягивая шею и готовясь сделать выпад и схватить крохотную тварь в свои челюсти прежде, чем она успеет наброситься.

К счастью, этого не понадобилось. Черногривый озадаченно спрятал оскал и выпрямился, потому что мелкий заговорил с Онийолой так, будто знал ее хорошо и давно. А она, в свою очередь, так смутилась, что лев не мог не подумать: что же между этими двумя произошло-то, черт возьми?.. Но тут львица кивнула на него, на Нео, знакомя их, отчего самец так и сел на задницу, округляя глаза в удивлении. Насколько все-таки мало он ее знал… И впрямь, если подумать, они знакомы всего ничего, считанные дни (хотя ему порой казалось, что эти дни растянулись на долгие-долгие месяцы), и с чего бы ему чувствовать себя уязвленным? Подумаешь, не рассказала ему обо всех событиях своей жизни — так ведь ей пришлось бы для этого пару суток без остановки тараторить, жизнь-то не ограничивается парочкой дней. Но лев все равно почувствовал себя каким-то… печальным, что ли. Они были здесь вдвоем, в блаженном безделии постигали дружбу, узнавали друг друга, и вот уже между ними, кажется, случилось нечто большее, что-то, что постепенно росло, перерождаясь в более сильное и искреннее чувство.
И тут на тебе, какая-то мелочь вмешивается в их уединение, да еще и знает Онийолу просто прекрасно.
Да, Нео просто ревновал.

К счастью, прежде чем он ляпнул что-нибудь грубое и не подобающее знакомству, львица принялась просить ласку о помощи, отчего самец ощутил новый укол бешеной ревности. Ну глупо же, конечно. Это ведь всего лишь крошечный зверь, не представляющий никакой угрозы и не мешающий их дружбе… правда ведь?.. Вообще-то Нео и сам мог бы сходить до водопада и обшарить этот чертов тайник, перевязавшись чем надо. Вроде не совсем безнадежный. Она что, ему не доверяет? Обиженный и полный ревности взгляд достался Онийоле, прежде чем лев сумел взять себя в лапы.
Или, если подумать, может она просто отослала мелкого, чтобы спокойно поговорить?..
Черногривый принялся смущенно отнекиваться и заверять львицу, что никакой такой лист ему особо не нужен, и чувствует он себя прекрасно, но она даже и слушать не стала, кажется.

Вздохнув, он устроился на земле рядом с ней, стараясь подавить горечь в горле, вызванную не то ревностью, не то остатками Маи-Шасы.
— Своеобразный? Ну это точно, — сперва его слова больше напоминали ворчание, но как бы отчаянно и глупо черногривый ни ревновал, он почему-то не мог сердиться на Онийолу, а потому довольно быстро разговорился, тем более, что они снова (хоть и на короткое время) остались одни, — никогда таких зверей не встречал. Ты потом расскажешь мне, как вы умудрились познакомиться? Тем более, если ты говоришь, что он тебя спас…
Впрочем, нет, почти сразу поправил он себя, и от накатившей волны стыда аж морда гореть начала. Выдумал себе тут… она, между прочим, вот только-только получила копытом по голове, а он сидит придумывает обиды. До обид ли сейчас?
— Хотя это подождет, — торопливо заверил он, — лучше скажи, как ты себя чувствуешь? Не нужно ли чего-нибудь? Могу за водой сбегать. А как твой друг вернется, сгоняю и притащу конгони. Останемся пока прямо здесь — и до воды недалеко, и еда есть. Пока тебе не станет легче. Хорошо?
Вот насколько сильно он ревновал буквально несколько минут назад, настолько же сильно сейчас озаботился ее здоровьем — скажи Онийола, что для ее хорошего самочувствия ей нужно, чтобы он в лепешку расшибся, прям сейчас же побежит и расшибется, честно-честно. Аж дыхание перехватило от волнения, пока черногривый осторожно и с невероятной нежностью коснулся носом щеки львицы, стараясь не задеть ничего болезненного.

Их уединение было нарушено довольно быстро, а с вернувшейся лаской вернулась и угасшая было ревность. Правда, теперь Нео довольно быстро наступил этой песне на горло: нечего! Не до того сейчас. Он же не может винить Онийолу в том, что у нее была жизнь до встречи с ним.
— Забавный. Как называется? Расскажи потом, где такие найти, — дернув носом, лев изучил лист и улегся, развернувшись так, чтобы серой не приходилось совершать ненужных движений в попытке подобраться к ране, — приступай. Я уверен, что все будет хорошо. Ты же не первый раз меня лечишь, — со смехом попытался подбодрить он.

Слегка улыбнувшись, Онийола снова окинула рану взглядом. Почему-то ей казалось, что она что-то забыла. Посмотрев на Пана, точно таким же взглядом посмотревшего на нее, Йола постаралась не выдать свое излишнее волнение. А то Нео еще подумает, что что-то "идет не так". Хотя в чем не правда? А вдруг она забыла о чем-то важ-..

Ой.

— М... Кажется, я поняла, — взгляд снова медленно перевелся на Пантелеймона, и тот уже заранее скорчил недовольную гримасу, догадываясь, что подруга попробует учудить. — Пан... Мне нужно алоэ. Срочно. Оно в том же тайнике, только его надо о-очень хорошо смочить водой. И принеси еще один такой же листочек. Справишься?

Пантелеймон вздохнул тяжко-притяжко, и Йола сразу почувствовала, какими там словами он их покрывал. Но что еще поделаешь? Алоэ ведь действительно необходимо!

— Ну и денек, конечно, — покачала она головой, когда ласка снова умчался восвояси. — Ты спрашивал, как мы познакомились? Ну... Это было прямо после того, как я ослепла на один глаз.

Начав рассказ, Они тем временем взяла листок и осторожно приложила его к верхней части поврежденного плеча. Кровотечение останавливалось, что было очень даже хорошо. Верхняя половина раны закрылась листом, оставалось зафиксировать повязку. Пришлось приподняться на лапы. Благо, голова уже не настолько сильно болела, чтобы мешать этому, пусть лапы и все еще подрагивали от слабости.

— Я потеряла сознание на несколько дней и плохо помню, что тогда вообще происходило... Несколько раз приходила в себя. И тогда же обнаружила, что меня затащили в незнакомое место. Это была... пещера. Даже, скорее, землянка. Весьма крупная, но большой лев вряд ли поместится. Позже оказалось, что меня нашел Пан, и он же лечил меня все это время.

Стараясь придерживать лист так, чтобы и не порвать, и при этом надежно зафиксировать, она прижала его к плечу сильнее. Судя по всему, ощущение было не из приятных, но придется потерпеть. Перевязка давалась с трудом, но Йола была убеждена, что это все дело опыта, и скоро она научится перевязывать, как профессионал. Главное, чтобы для тренировки не приходилось калечиться Нео раз за разом, а то будет слишком грустно. Тем более, ему Ола зла не желала. Как можно желать зла тому, который тебе, ну... нравится? Вот и она думала, что никак нельзя. Придя к утешительным выводам, что после конца всей процедуры Нео уж точно не грозит заражение крови, Онийола не смогла сдержать искорок в глазу.

— Пантелеймон очень... предприимчивая натура. И он умеет находить общий язык с разными видами, — вспомнила, как он отреагировал на Нео, и ей с этой фразы стало забавно на душе. — Конечно, после вашего общения это может прозвучать странно. Просто он весьма избирателен в знакомствах. Оказывает другим услуги в обмен на то, чтобы в будущем все были перед ним "в долгу" и помогли, если понадобится. Жизнь ласки может быть сурова, нужно уметь выкручиваться.

Почти закончив, Йола напоследок попыталась сделать подобие узелка и хорошенько затянуть. Листок издал звук, по которому сразу стало понятно: при попытке затянуть еще сильнее случится капут. Поэтому она оставила его в покое, предварительно осмотрев свое творение со стороны. Нижняя и большая часть раны все еще выглядывала из-под повязки, но не кипишуйте, все так и запланировано!

— Так вот, тогда Пан попросил своего старого знакомого в лице гиены дотащить меня до той землянки, в которой Пантелеймон и жил, — снова ложась, Онийола для удобства скрестила две передние лапы. Ее снова начало одолевать головокружение и небольшая тошнота, но она верила, что они скоро сами пройдут. — До сих пор ловлю себя на мысли, как мне повезло, что тот крокут оказался не таким ненавистником львов, каким мог бы быть. В общем, они оба тогда внесли свою лепту к тому, чтобы я встала на ноги. Пан находился со мной рядом все это время. Потом я решила, что хочу продолжать свой путь, а он вызвался меня проводить. По пути было. И я честно не представляла, что встречу его тут.

И все же, ей нравилось, как сидела эта повязка. Нео вон, вроде бы шевелится, а та не сползает, не рвется. Вот же лекарское счастье. Осталось, чтобы вторая так же хорошо прижилась. А вот, кстати, и она. Повернув голову в сторону, Онийола увидела, как спешит к ним Пантелеймон. В зубах лист, да алоэ долгожданное. Отлично.

— Смочил?

— Смочил, смочил, — пробурчал Пан, передавая все нужное прямиком ей.

Не находя, как его еще, кроме слов, отблагодарить, Йола на радостях легонько чмокнула ощетинившуюся ласку в щечку. Тот головой потряс, но, наткнувшись на взгляд Нео, сразу же будто забывает, насколько ему все эти "телячьи нежности" не нравятся. На задние лапки поднялся, гордо выпятил светлую грудку, да с прищуром смотрит, словно насмехаясь.

Онийола время терять не спешила, сразу же принялась сок на будущую повязку выдавливать. Да так сильно давила, что лапы невольно побаливать начали, однако желание как следует пропитать лист чудо-жидкостью оставалось сильнее. Под конец даже зубы подключились, и немного цитрусовый привкус остался на языке. Взяв готовую повязку, Йола вернулась к тому, что делала ранее — к перевязке. Он хотела наложить эту повязку на оставшуюся часть раны, дабы сок алоэ смог ее полностью продизинфицировать.

Отредактировано Онийола (27 Июн 2023 19:13:32)

Начало удалось. Прижав второй листок к ране, Онийола сосредоточенно прикусила кончик языка. Лист ощущался прохладным и немного влажным, податливо идя начинающей целительнице навстречу. Приходилось поднапрячься, чтобы обхватить весь объем правильно. Но в этот раз, кажется, все шло чуть полегче, нежели в прошлый. «Приноровилась», — всплыла удовлетворенная мысль.

Пока Йола страдала невероятно важным делом — по своему мнению — или херней — по мнению Пана, — она не обращала внимания на окружение. Сейчас вообще позабыла, что где-то рядом тусуется целое стадо травоядных, которые могли воспользоваться заминкой хищников и напасть, пока те не поспешили за "добавкой". А вдруг они вообще решили окружить тяжело раненную, защитить до последнего? Хотя, с другой стороны, они же не буйволы... Те да, те могут даже мстить начать, а эти рогатые предпочтут бегство, если нет смысла бороться.

Поэтому, когда после окончания процедуры Нео отправился за конгони, Онийола слегка растерялась. А где... А куда...

Блин.

Точно.

Наверное, та конгони уже... мертва. И логично, что Нео нужно ее дотащить.

Куда-либо идти пока не особо хотелось, поэтому Йолу вполне устраивал вариант не рыпаться. Тошнота и головная боль снова, подобно волне или порыву ветра, начала доставать до нее. Оставалось лишь поморщиться и понадеяться, что ее не вывернет наизнанку. Как-то не очень красиво получится. Может быть, свежая кровь скрасит ощущения? А то желудок реально пустой уже, голод на сотрясение наслаивается, неудобно. Придя к утешительному выводу, Йола сложила передние лапы поудобнее, а задние вытянула, расслабив. Хвост шевельнулся, а кисточка плавно приблизилась к Пантелеймону и защекотала того сзади. Каким-то уж слишком задумавшимся выглядел ласка.

— Расслабься, — попыталась подбодрить его она, кладя голову на передние лапы, как на подушку. — Сейчас поедим все вместе, отдохнем...

Когда Пан посмотрел на нее серьезнее некуда, Йола вопросительно приподняла бровь.

— Чего ты добиваешься? — спросил, наконец, он. — Как тебя угораздило с кем-то познакомиться я спрашивать, так и быть, не буду. Но неужели ты хочешь остаться тут? Планы изменились?

Былая беззаботность быстро сошла с морды. Онийола погрустнела, пусть и старалась этого не показать. Как будто ее во лжи уличили или в чем похуже.

— Нет, я не собираюсь здесь надолго задерживаться. Это временный вариант, для восстановления сил.

— Тогда что? Вот так возьмешь, как силы восстановятся, и бросишь своего "нового друга"?

Йола тсыкнула на этих словах. Никто посторонний вообше не должен ни услышать, ни узнать об этом разговоре. Слишком личное — это раз. Слишком рискованное — это два.

— Я думала... Попросить его пойти со мной. Ну, туда. Хотя бы до восточного вулкана сопроводить, а дальше, если он не захочет, я уже сама бы управилась. Он там раньше жил.

Пантелеймон одарил ее сомневающимся, недоумевающим взглядом. И чего в этом такого? Простое "приключение". Поход. То-то и всего.

— К тому же, — поспешила добавить она, будто прошлых доводов было недостаточно, — я бы хотела перетащить все найденные здесь травы с собой. Нужно найти что-нибудь подходящее для переноса.

Казалось, Пан хотел сказать нечто еще, но не стал. То ли сдержался, то ли просто услышал или почувствовал, что Нео возвращается. Впрочем, Йола это тоже заметила, увидев его силуэт вдалеке. На том и закончили данный разговор... К которому, тем не менее, ласка точно захочет возвратиться рано или поздно.

— Мне уже лучше, я совершенно точно в порядке.

Улыбка вышла настолько же совершенно искренней. Пусть Онийолу все еще немного мучила тошнота, но не спадала уверенность, что все пройдет само собой. Тем более после еды! Еда вообще, как говорила тетя Икира когда-то, лечит все недуги. Особенно хорошая еда. Свежая, насыщающая. А напиться можно и немного позже. Полный достаток влаги действовал на львицу опьяняюще и она каждый раз старалась утолить жажду вдоволь, что в детстве, что сейчас. Заполнить водой желудок так, что потом даже есть не захочется. Сказывались те непростые эпизоды, когда приходилось днями искать лишь воду, и мечтать только о ней. Онийола воспринимала это, как должное, и ее сий факт на какие-либо эмоции уже не выводил. Сейчас-то все хорошо! А это главное. Что будет потом — потом и узнает.

Забота Нео ей льстила. Йола успела отвыкнуть от этого чувства, когда кому-то небезразлично твое состояние. Чувства будоражило также и то, что это был... ну... Нео. Самец, показавшийся поначалу угрюмым и заботившимся только о себе. Онийола не могла его винить за последнее. Иначе бы сама не дожила до сегодняшнего дня. Да и они уже... столькое друг о друге узнали! И узнают еще больше, сблизятся плотнее. А к чему это их приведет... Вариантов очень много. И хотелось бы познакомиться поближе с самыми приятными из них.

А пока что наиболее приятная развилка — прямиком к туше. Медленно поднявшись на лапы, Йола подошла к мертвой конгони. Жалко бедняжку, безусловно. Но не пропадать же мясу, когда пустые животы жаль не меньше? Вот и Ола так думала, примостившись к приятно пахнущему ужину. Зеленая трава, нежная шкура, потраченные нервы и усилия... все это складывалось в восхитительный аромат, который хотелось вдыхать не единожды. Выбирая наиболее нежное местечко, она вонзила зубы. Звук хруста мяса и мышц прозвучал, подобно музыке для ушей. Первые капли крови запачкали светлую шерсть на морде, но было достаточно лишь хорошенько облизнуться, дабы убрать любые следы. Что, впрочем, Йола и сделала. После первого кусочка она наслаждалась поступившей кровью, которая уж точно на время заглушит любые признаки жажды.

Пантелеймон ожидал в сторонке, периодически оглядываясь и стоя на задних лапках для лучшего обзора. Запах свежего мяса, определенно, привлечет всех хищников в ближайшей округе... если те тут имеются. Проверять не особо хотелось. Пока пара львов трапезничали, за ними издалека наблюдали остальные конгони. То ли контролировали ситуацию в страхе, что хищникам одного трупа окажется мало, то ли пытаясь принять тот факт, что одного из членов стада больше никогда не будет с ними. Возможно, и то, и то. Словно в подтверждение теории, пока один из рогатых в отдалении не упускал охотников из поля зрения, остальные начали издавать протяжные и жалостливые звуки. Со стороны напоминающие необычный вой, те сливались в скорбную песню. Никто приблизиться не решался, но и прекращать своеобразные поминки не спешили.

— Интересно, есть ли у травоядных какие-то традиции? Возможно, они бы хотели похоронить ее... — задумалась Йола, смотря на то, что оставалось от брюха убитой ими конгони.

Песня текла дальше, становясь все жалостливее. Постепенно она приелась и Йола уже почти не обращала внимания. Вместо этого она вцепилась в один из торчащих кусков в попытке оторвать его от остальной туши. Мышца тянулась, но все же поддалась, отпуская плоть. Упирающиеся лапы запачкались. Оторванное мясо ушло Пану. Его зубы и когти не были приспособлены к раздиранию такой тушки.

— Горлопаны, — прокомментировал ласка песнь всего стада, в самом деле капающую на нервы. — Ну сдохло и сдохло, чего бубнить-то?

Онийола усмехнулась на это замечание, продолжив трапезу, но уже не так активно. Насыщение настигло быстро и львица уже могла довольствоваться простым грызением попадающихся костей. Надо бы придумать, куда припрятать еду на будущее...

— Слушай, Пан, — стукнуло спросить, — а как там твоя бабуля? Ты ее навестил?

Пантелеймон икнул, заглотив слишком крупный кусочек. И сообщил, как факт и как данность:

— Умерла бабуля Греттель.

Уши Йолы грустно опустились.

— Прости за этот вопрос...

Пан махнул лапкой на этих словах, прицепившись к хрящу.

— Ай, с глаз долой из сердца вон, — просто отозвался он, словно смерть родственника его ничуть не задевала. — Уже старая ворчунья была, давно пора. Следом за дедом Гензелем, земля ему песочком. Ну отрывайся же...

Упираясь всеми лапками, Пантелеймон грыз и тянул, но силенок явно не хватало.

— А ты и не переживаешь особо, я смотрю, — позабавилась Йола, решив-таки помочь другу с такой нелегкой задачкой.

Отредактировано Онийола (6 Авг 2023 02:41:03)

Рык, который издал Нео, подействовал во всех смыслах благотворно: стадо приняло его на свой счет и оперативно заткнулось. Это вызвало у Йолы хихиканье. Она пронаблюдала, как несколько конгони отошли еще дальше, чтобы уж точно не провоцировать нового нападения. Пантелеймон гордо выпятил грудку, прежде чем со всей присущей ему дерзостью выкрикнуть:

— ХА! Слышали?! Знай наших!

...Это окончательно вынесло Онийолу за пределы серьезности.

— Ахахах, Па-а-ан!

Бесцеремонность ласки уже не впервой поднимала Йоле настроение. Она искренне засмеялась еще громче, когда тот, вдовесок ко всему, еще и зубки стаду показал, с самым настоящим собственничеством взобравшись на тушу. Как будто это он тут всех распугал, всех всему научил и вообще заправлял. Тем временем сам Нео уже развалился на травке, будто это всё вовсе не его лап дело. Онийола с улыбкой зевнула. Сегодняшним днем она была вполне довольна. Особенно тем, что им удалось добыть таку-у-ую еду! Ни одна травма не могла заглушить радость от пира! Оставалось только выкинуть из головы прошедшую галлюцинацию, чтобы день, а, точнее, уже вечер стал еще прекраснее. Этим Йола и занялась. Что еще лучше помогает релаксации, как не поддержание гигиены? Вылизывая запачканные кровью лапы, Онийола позабыла о том, что в любой момент на разносящийся по окрестностям аромат может выйти кто-то из хищников. Даже мелких. Рядом с Нео и боевым Пантелеймоном она могла на какое-то время почувствовать себя в полной безопасности. Да, право слово, пока они в этом Раю не столкнулись ни с одной стоящей опасностью, окромя как собственная неуклюжесть. Вот это реально могло их прикончить. Без шуток. Нет хуже опасности, чем криво растущие лапы и неумение пользоваться клыками. Так еще Старая леди говорила.

Умывая мордочку, Йола лишь фоном прислушивалась ко звукам. Ничего подозрительного слышно не было. Идиллия подкупала расслабиться прямо здесь, на открытой местности, и отказать такому заманчивому шансу — та еще задачка. А Онийола — явно не технарь, чтоб задачи решать. Поэтому она выбрала наиболее удобный для себя вариант.

Подойдя к валяющемуся Нео, она плюхнулась рядом. Пан среагировал непонятливым: «Э?», но более никак не показал свое возмущение. Кажется, просто слов от такого произвола не хватило. Из груди довольной Онийолы же донеслось утробное мурчание. Ее переполнили самые теплые чувства, какие только могли посетить ее искалеченную копытом голову. А когда вас наполняют подобные ощущения — и позаботиться о ком-нибудь хочется. Вот просто хочется. Вспомнив об умывании и заметив на шерсти Нео точно такую же кровь убитой травоядной, Йола принялась помогать ему привести себя в порядок. Это не вызывало у нее смущения, даже наоборот, прибавляло уверенности! Испытывая полноценный уют, она пыталась подарить хотя бы его частичку Нео. Ее мурчание стало громче, отчетливее, когда язык проходился по бежевой шерсти со всей тщательностью и расторопностью.

Немного устав, Йола тоже откинулась на траву. По закатному небу красиво проплывали облака. Погода — идеальнее не придумать. Не холодно и не жарко. В буквальном смысле... Рай.

...Пока внезапно головка ласки этот облачный Рай не перекрыла.

— Долго вы еще тут нежиться будете?

Видя недовольного Пана вверх тормашками, Онийола все-таки не удержалась и так же мягко, по-дружески, лизнула его в мордочку.

— Если спокойно ляжешь рядом — и тебе перепадет.

Отредактировано Онийола (6 Авг 2023 04:36:23)