Говорят, природа знает все гораздо лучше любых живущих на земле существ, потому всегда выбирает погоду под стать их образу жизни. Сегодня у Налы была возможность убедиться в этом лично. Темное небо с раннего времени было затянуто грузными тучами, потому стало сложно определять, когда же восходит солнце или наступает ночь. Мир в землях Прайда будто погрузился во мрак и уже очень долгое время не может впустить в свое существование хоть толику солнечного света. Львица медленно и тихо опускала лапы на каменистую почву, которая уже давно позабыла, что же такое зеленые луга и свежая вода, дождя так же давно не было и ничто на небе не предвещало его появление, не смотря на облака. Сказать, что Нала ненавидела свою нынешнюю жизнь, значит ничего не сказать. Ей, мягко говоря, стало омерзительно все вокруг себя, начиная от места ее обитания и заканчивая королевским семейством. Когда-то эти места были куда более привлекательны для травоядных, сейчас же, чтобы найти пропитание в виде хоть какого-то захудалого стада, нужно слишком отдалиться от скалы Предков, чего самка не могла себе позволить, нельзя оставлять остальных один на один с Зирой и ее отпрысками. В душе молодой львицы очень давно образовалась пустота, которую она не надеялась заполнить, подобные ощущения вызывала лишь одна потеря, но очень значимая и невосполнимая.
-Неужели мы ничего не можем сделать, - тихо прошептала Нала, оглядывая местность вокруг себя, в поисках хоть кого-нибудь живого. И на удивление, ей удалось уловить слабый голосок, которого она раньше определенно не слышала. Двинувшись в сторону источника этих звуков, львица все четче стала улавливать львиный запах, но зверь не был из семьи Прайда, а значит на их территории находился чужак.

Юница держалась на удивление спокойно и дружелюбно. Приметив приближающегося чужака, кошка перевела взор полупрозрачных глаз на незнакомца. Она несколько секунд неотрывно смотрела в глаза льва, словно считывая его намеряния, а после слегка улыбнулась.
- Я потеряла след фвупера, - негромко произнесла Вимбо, аккуратно поцарапав коготками сухую землю, - обычно их трудно не заметить, они очень красивые существа.
Бегло оглядев линию горизонта, в надежде приметить упомянутого зверя, самка в раздумье закусила губу.
-…очень красивые, - почти шепотом повторила львица, - у них яркое оперение, а поначалу понравившаяся песня фвуперва способна свести с ума…
Закончив свой чудной монолог-рассказ о загадочном существе, кошка шустро встрепенулась и с любопытством уставилась на чужака.
- Я не местная, я забрела на эти земли сегодня ночью, - юница повернула голову в ту сторону, откуда пришла, - я ищу себе дом, мне сказали, что в одиночку я не выживу.
В целом, львица создавала впечатление брошенной всем миром сумасшедшей одиночки, бродящей по чужим землям в погоне за несуществующими созданиями. Но осмысленный взгляд, полный любопытства, сильно контрастировал с общей картиной. Кошка мирно стояла, не обращая внимания на пробегающие янтарные искры в тучах. При этом от щуплого тела подростка исходила полная уверенность в себе и своих действиях, она словно знала, что будет дальше, что ей не грозит никакая опасность. Вимбо доверяла незнакомцу и абсолютно его не боялась.

Начало

Вильгельм шел расслаблено, вальяжно. Его внимание было довольно рассеянным: взгляд был углублен в небо, которое привлекло Вилла своей разнообразной серой гаммой цветов. Эти цвета были яркими, не такими, как обычно. Видимо, погода собралась пошалить, ведь небо вовсе не выглядело скучным - а наоборот, а это значит, что и погодка не будет скучной.
И тут загремело - не заставило себя ждать. На миг картина в небе вовсе сменилась, вспыхнула так ярко, что Вильгельм на мгновение ослеп от такого белого света. Через секунду опять все сменилось на темную, напряженную, можно сказать тяжелую атмосферу в небе. Облака? Нет, таковыми их не назовешь. Это были огромные комки темно-серого цвета, в тех местах, где солнце еще едва пробивалось сквозь них, тучи были посветлее и от этого казались еще массивнее. Они были похожи на огромные  скалы - такие же грозные, недосягаемые, но не  такие острые. Казалось, что им не было конца - тучи покрыли все небо. Куда не поведи взглядом - везде они. Будто окружают, сдавливают.
"Так... Красиво." Вильгельм не мог налюбоваться громовым небом. Как он еще не споткнулся? Не наткнулся на кого-нибудь? Будто кто-то вел его, заставляя переступать каждую веточку и обходить каждый булыжник. Подросток брел по пастбищу, не замечая, что рядом есть еще кто-то. Так уж захватило его небо.
Похоже, сейчас ему казалось, что идет он вовсе не по пастбищу, а по тяжелым серым тучам, поднимаясь все выше.
Но тут вдруг таки хрустнула ветка. Мир вокруг Вильгельма в миг рухнул, и он вернулся в реальность. Немного ошеломленный, подросток обвел взглядом пастбища: он заметил Мхиту и еще кого-то рядом с ним, кого-то незнакомого. Оба были далековато от Вилла, да и лишний раз проводить время в компании Мхиту у него не было желания, поскольку тот его явно недолюбливал. 
Переведя взгляд в другую сторону, уже ближе, Вильгельм заметил Налу. Не трудно было заметить и то, что львица была чем-то обеспокоена и, похоже, направлялась в сторону Мхиту.
Вилл же, будучи рядом с львицей, подумал, что следовало бы поздороваться, раз уж они встретились. А там уже он не будет отвлекать Налу, если она чем-то занята.
- Здравствуй. - кивнул ей Вильгельм. - Ты чем-то расстроена? Охота? Скар? - предположил юнец.

Нала не кралась и не пыталась скрыться, да и для нее это было нелегкой задачей, так как светлая шерсть львицы контрастом отличалась от темной земли, травы на которой давно уже нет. Чужак был не так далеко от нее, судя по запаху, и через некоторое время она удостоверилась в этом, увидев молодую львицу, но с ней был ее брат.
-Мхиту? - Нала слегка нахмурилась, что он здесь делать? Сейчас львы не так часто покидали Скалу, самки же напротив охотились почти все время. Он мило болтал с ней, хотя на морде льва не читалось каких-либо эмоций. Но, вероятно, ей не дано узнать соль этого разговора, так как знакомый голос заставил ее резко развернуться.
-Черт, Вил, ну нельзя же так подкрадываться! С чего вам всем вдруг захотелось прогуляться? - ей совершенно не нравилось, что все ее планы сегодня окончательно и бесповоротно рушатся, что все складывается не так, как нужно. Но быстро остыв, она выпрямилась и села на землю, поворачивая голову в сторону молодого льва.
-Я бы не вела подобные разговоры так открыто на твоем месте, Скару это может не понравиться, - на самом деле ей было абсолютно наплевать, что именно не понравится Скару или Зире, в сердце львицы для них не было места, и даже уважения с недавних пор в их сторону она больше не испытывала. Но то она, а то молодой глупый юнец, который бросается подобными словами где непопадя. Да, он не сказал, казалось бы, ничего дурного, но обстановка в прайде было столь накаленной, что даже тот факт, что Скар мог ее чем-то расстроить, может привести короля в бешенство. Выражение на морде Налы быстро смягчилось, и она чуть наклонила голову, заглядывая в глаза собеседнику.
-Но что ты здесь делаешь? Что-то случилось?

——————–-Саванновый лес

Лило как из ведра.
Хайко видела дождь - настоящий бушующий ливень, а не морось - впервые в своей жизни. Нет, конечно, она подозревала, что нередко попадала под дожди до того, как потеряла память, ведь этой потерей было вырезано больше двух лет её жизни, но всё равно не могла быть до конца уверенной. Зато твёрдо и точно знала она одно: что-то в саванне меняется с этой грозой, и пока нельзя было наверняка сказать, к лучшему или к худшему.
Рыжая шерсть львицы промокла, стала тяжёлой, а сама Хае сильно продрогла, потому что кроме дождя бушевал ещё и ветер - он пробирался через мех, касался кожи, заставляя её покрываться невидимыми мурашками, а саму львицу - распушаться, превращаясь в ходячий меховой шарик.
Да, она уже достаточно долго шла от Килиманджаро, и, кажется, уже было около полудня, а может, и чуть больше, но лёгкий дождь, сейчас царивший на её родных территориях, так резко перешёл здесь, на землях прайда Скара, в пугающую своими масштабами грозу, что хотелось немедленно повернут назад и укрыться от него в стенах ставших родными пещер.
Однако сделать это сейчас было нельзя - Хайко необходимо было попасть к баобабу и найти Рафики, чтобы тот объяснил ей, что делать с неожиданными видениями и галлюцинациями, и, быть может, хоть косвенно спросить о недавно явившемся ей сне, который уже начал сбываться - гроза бушевала на Землях Гордости, угловато-прекрасные стрелы молний ослепляли вспышками, гром оглушал дикими раскатами, воздух был накалён, и лишь сильный дождь несколько разряжал его.
А это значит, что скоро явится то нечто, ярко-алое, и поползёт по землям...
Хайко мотнула головой и поспешила дальше, стараясь сквозь пелену дождя разглядеть очертания гигантского дерева - дома шамана Рафики.

——————-Большой баобаб

>>> Водопады Зулу >>>

Выжить в одиночку в саванне — дело непростое, особенно если ты — годовалый львёнок, не умеющий ни охотиться, ни сражаться. Ну, хорошо, побывавший на нескольких уроках охоты и напару с незнакомцем примерно твоего возраста прогнавший парочку гиен... Всё равно задача была не из лёгких, когда за каждым углом тебя поджидает более крупный хищник, способный один ударом лапы вышибить из тебя весь дух.
Однако Фредерику до сих пор удавалось как-то не умереть с голоду или от лапы другого зверя — возможно, это была обычная Удача, а может, сами Короли Прошлого следили за тёмным львёнком, сберегая его от всех опасностей, потому что у зеленоглазого могла быть особенная Судьба. Как бы там ни было, нельзя было отрицать одно — Фредерик умирать не собирался, и пытался делать всё, чтобы спасти свою шкуру. Ну, знаете, не лежал ничком на земле, прося у каждого встречного помощи, будто ожидая, что кто-то весь из себя такой сердобольный спасёт его, не желающего ничего делать для собственного сохранения, а как-то пытался найти укрытие, отыскивал какие-то чудом не пересохшие лужицы, делал попытки достать еду... По большей части, конечно, приходилось питаться либо падалью, либо мелкими зверьками, которых с трудом хватало на один укус, но всё же лучше, чем ничего, учитывая положение одиночки и царившую вокруг в буквальном смысле смертоносную засуху.
Выбравшись на очередную псевдоохоту едва ли не в самое сердце прайда, чьи территории были переполнены гиенами (ну да, рискованно, но кушать хотелось, а тут можно было найти, чем поживиться), Фредерик никак не ожидал, что в этот день грянет... ливень! Да ещё какой ливень! Выросший в других землях, затронутых засухой лишь частично, малыш за свою недолгую жизнь успел застать воду, падающую с неба (в отличии от львят его возраста, родившихся в этих землях), но зеленоглазый слишком долго не видел дождя, и уже успел забыть, что это такое. Когда первые капли начали падать на землю, всё, что делал Фредерик — это скакал по мокрой земле, весело хохоча и прыгая в появившиеся лужи. Как его при этом его не заметили гиены — удивительно. А впрочем, кому из падальщиков было охота в такую погоду патрулировать границы?..
Но совсем скоро урчание в желудке вновь напомнило о голоде, и через пару десятков минут Фредерик сидел напротив одной из норок в земле, ожидая, когда полёвка, то высовывающая нос, то прячущая его обратно в землю, решится-таки вылезти наружу. Ожидание было долгим, и Фредерик, чья шерсть была несколько короче, чем у остальных львов, уже начал подрагивать от холода... Но наконец-то! Мышь наполовину высунулась из-под земли, огляделась, и только после этого полностью вылезла из своего укрытия — похоже, дождь сумел выманить всех зверей из своих укрытий, заставив их радоваться окончанию засухи. Припав грудью к намокшей траве, Фред приготовился прыгнуть, чтобы поймать свой скудный обед... Как из куста акации напротив вдруг выскочил фенек, напавший на ничего не подозревающую мышь, прикончивший её одним укусом и, подобрав добычу, бросившийся куда-то в сторону! Поначалу Фредерик опешил от такой наглости — это была его полёвка! — но потом резко вскочил на лапы и с коротким "Эй!" бросил следом за вором.

Фенек, напуганный тем, что за ним гонится лев (пусть и такой молодой), время от времени оглядывался назад, оценивая расстояние между собой и преследователем, и один такой поворот назад стоил ему неприятных последствий — потеряв концентрацию, лисица поскользнулась и, повалившись на бок, шаром полетела по скользкой поверхности, остановившись только тогда, когда врезалась в чью-то лапу. В чью именно, фенек разбираться не стал — подобрав выпавшую из его пасти мёртвую полёвку, он поспешил спрятаться за огромными лапищам этого "кого-то".

Фредерик видел, как полетел лис и как впечатался в лапу огромного льва, и позлорадствовал воришке в мыслях, вдобавок обрадовавшись тому, что вот сейчас-то он и заберёт свою законную добычу... Но как бы не так! Тормозить на скользкой траве было неудобно, и Фред чудом избежал повторения судьбы фенека, лишь чудом затормозив у самой лапы Ренегата, но какое ему вообще дело до этого льва, когда он был близок к тому, чтобы наказать воришку?!
— Это была моя добыча! — Фред проскользнул под брюхом льва, желая достать фенека, но лис обежал Ренегата сзади, вновь оказавшись по другую сторону самца. — Отдай! Отдай, я сказал!
Фред обогнул незнакомца спереди, а фенек вновь пробежал сзади него, так и оставшись недосягаемым для тёмного львёнка. Выбешенный этим, Фредерик вновь сделал попытку достать воришку — не обращая на льва никакого внимания, будто он был каким-то камнем, львёнок и фенек начали бегать вокруг него.

——-→>>Откуда-то оттуда.

Иной раз тяжело быть мажордомом.
Вот представьте себе, как трудно каждый день приходится бедному птице-носорогу, который терпеливо облетает все земли прайда, а после данной процедуры докладывает об всем Скару, который, в свою очередь, порою знать не хочет, что происходит на его собственных владениях. Точнее, он-то виду не показывает, но Зазу предполагает, что льва раздражают эти ежедневные доклады.
И ведь бедная птица-носорог не получает даже элементарной благодарности в ответ на свои старания. Иной раз Скар обратит внимание на него, но только лишь, чтобы поиграть с ним, как играют кошки со своими жертвами. Зазу это очень оскорбляет, но тем не менее, он считает своим долгом оставаться в прайде и служить ему верой и правдой до конца дней своих. И пусть Муфаса уже погиб, но самец ярко чувствует перед ним ответственность до самых сегодняшних дней. Да такую ответственность, будто Муфаса лично отдал Зазу королевство под контроль, чтобы тот охранял его от всех бед, оберегал и любил, как делал это с большим усердием перед предыдущими королями.
Зазу прекрасно понимал, что он уже часть этой большой львиной семьи, что королевство без него окончательно погибнет. Он пытается иногда надоумить Скара, но разве с ним поспоришь? Пасть у него большая, клыки длинные - иной раз не заметишь, как будешь съеденным. А уж если клыки узурпатора не доберутся до тушки птицы, так доберутся гиены с их противным хохотом и наглым взором. Зазу, конечно, не обращает внимания на таких существ, как гиены, но невольно чувствуя такой голодный взгляд на себе делается жутко.
И кто поддержит и защитит Зазу? А кто поддержит Сараби, бедную вдову, что осталась совсем одна...
И при воспоминаниях о Симбе, маленькое, но любящие сердце птицы-носорога начинает сжиматься. Это потеря для него была равноценна потере Муфасы...
Но Сараби и прайд оставлять нельзя. Зазу это прекрасно понимал и дал слово, что никогда не покинет его. И Зау продолжал прекрасно выполнять свою работу, зная, что его мать посмотрит ему в глаза с гордостью за сына, а Муфаса - с благодарностью.
Он остался, чтобы хоть как-то поддерживать прайд и не оставлять опечаленную вдову совсем одинокой. Его не остановили смерть правителя и его сыновей, засуха на территории прайда, грозный взгляд Скара и последнее несчастье, что обрушилось на земли - чума.
С такими мыслями Зазу делал новый облет прайда. Он с точностью отмечал все изменения, которые произошли за день, наблюдал за тем, чем занимаются гиены и члены прайда, как много чужаков забредает на земли. Только с приходом грозы ему пришлось закончить свою работу и возвратиться домой, поскольку лететь было крайне тяжело.
В этот раз он приземлился на нижнюю ветку дерева. Синие перья птицы "встали дыбом", капли дождя - крупные и холодные неприятно били по клюву и голове. Но Зазу терпел, оглядывая местность.
Неожиданно он заметил львицу, которая преспокойно обедала какой-то мертвой антилопой.
"А вдруг антилопа больная?" - мелькнуло в голове у птицы, отчего тот испуганно вдруг встрепенулся и сорвался с ветки...
Он кружил над головой львицы, но не она была его целью. Зазу разглядывал тело антилопы, пока наконец, сквозь пелену дождя, не заметил пятна на теле животного.
- Она чумная, брось ее! - воскликнула птица-носорог, пикируя к земле, чтобы приземлиться рядом с львицей. Зазу, конечно, не знал точно, какие признаки у больных животных, но пятна на теле - точно ненормально. А еще Зазу припоминал осмотр туш, коим занимался старый Рафики.
Да, сомнений не было. Львица успела отведать мяса больного животного.

Не успел Зазу выкрикнуть эти четыре слова, как уже стоял на своих маленький лапках пред львицей. В его голове, эта фраза, что он сказал с такой эпичностью, с такой важностью, потому что был уверен в своей правоте, да потому что очень хотел сберечь львицу от всякой напасти, звучала как приговор, но самка, по видимому, рассуждала иначе. Львица с набитым до отказа ртом, посмотрела на птицу-носорога с явным удивлением, мол, ты, конечно, брат чудной, но я тут занята делом, я ем. Она проглотила оставшийся кусок, и пока занималась этим делом, еще пару минут оба представителя африканских существ смотрели друг на друга молча, словно пытаясь придумать, как же рассосать эту нелепую ситуацию.
Видимо, матерая львица решила сделать это по своему, поэтому Зазу пришлось выслушать много-много слов, которые тут же посыпались на него, такого маленького, слово которого было лишь тихим звуком. Но мажордом был не из робкого десятка, и чем дальше говорила Кивумби, тем сильнее Зазу хмурился.
Комично, вся эта ситуация выглядела комично, но только снаружи. На самом деле, все это принимало серьезные обороты, которые грозили хищнице расставанием с ее собственной жизнью. Мажордом же в свою очередь встопорщил перья, строго, но с явным беспокойством оглядывая Кивумби с лап до холки, а затем взмахнув крыльями, поднялся на уровень ее морды, снова пытаясь вбить в голову этой упрямой, что ей грозит опасность.
- Ты не слышала о том, что на землях прайда надвинулась болезнь? Чума, понимаешь, ею болеют копытные, это смертельное заболевание! - Зазу выдохнул, снова приземляясь возле лап охотницы, начиная шагать туда-сюда. Он крайне волновался, особенно в последнее время, после смерти молодого короля. Для него одно упоминание об этой загадочной вещи, было крайне неприятным, - Рафики на днях обнаружил это заболевание на территории нашего прайда. Ты почему не была на общем собрании? - Строго посмотрев на матерую, Зазу рассуждал, как она, такая взрослая львица, могла так беспечно относиться к собственной жизни?
- Нам непременно надо к баобабу. Вдруг ты заразилась! - Зазу быстро перебирая лапками, подошел к туше, внимательно разглядывая ее, а затем, после такой тщательной процедуры, указал крылом на пятна, что виднелись на шкуре больного животного, - ты думаешь, это нормально?
Зазу взмахнул крыльями и повернувшись к Кивумби, с некой жалостью взглянул на нее.
- Ты можешь сама погибнуть и других заразить. Пойдем к баобабу, пусть тебя осмотрят.

Зазу вспорхнул так неожиданно, что Кивумби дёрнула головой назад, прищурив глаза — места под акациями было мало, королевский мажордом находился на достаточно близком расстоянии, и она по инерции увернулась от потенциального удара крыльями по морде, которого, к счастью, не последовало. Но крылья Зазу мельтешили прямо перед мордой матёрой самки, и ей пришлось принять сидячее положение — так между ней и птицей-носорогом оказалось чуть больше пространства, и теперь львица могла не переживать по поводу того, что может получить крылом по носу, а значит и слушать пернатого она могла гораздо внимательнее.
— Ты не слышала о том, что на землях прайда надвинулась болезнь? — всё ещё взирая на Зазу непонимающим взглядом, Кивумби неуверенно помотала головой из стороны в сторону, мол, нет, не слышала. — Чума, понимаешь, ею болеют копытные, это смертельное заболевание!
И вот в этот момент её сердце ухнуло вниз. Кивумби ещё не успела до конца осознать, что её жизни грозит опасность, но сразу поняла, что словосочетание "смертельное заболевание" не сулит ничего хорошего, и если это как-то её касается (а иначе зачем бы Зазу приставал к ней с этой чумой?), то дело очень и очень плохо. Наверное, это вообще был не её день — сначала дождь, потом чумная антилопа, а в завершении всего этого — полное непонимание происходящего, даже после того, как тебе всё разложили по полочкам. Разве что, если вначале это непонимание было действительно непонимание, то теперь оно было больше похоже на отрицание — страх об упоминании чумы настолько захлестнул Кивумби, что её мозг полностью перестал соображать, только сердце тяжело стучало где-то в груди, да настолько тяжело, что львица чувствовала, как в ушах пульсирует кровь.
— И что же теперь делать?.. — только и смогла выдавить она, полностью проигнорировав вопрос мажордома об её отсутствии на собрании прайда.
— Нам непременно надо к баобабу. Вдруг ты заразилась! — львица мигом вскочила с земли. Да, к баобабу! Рафики поможет! — Ты думаешь, это нормально? — матёрая самка кинула взгляд на тушу, покрытую чумными пятнами.
— Мало ли на свете пятнистых антилоп бегает... — конечно, за всю жизнь львица ни разу не встречала травоядных с такими пятнами, но разве цвет шкуры имеет значение, когда ты жутко голоден?
Каждое слово, сказанное Зазу, всё больше нагоняло панику на бывшую одиночку, поэтому, как только птица-носорог оказался на спине львицы, она незамедлительно пустилась в путь. В другой ситуации Кивумби, конечно, десять раз подумала бы, стоит ли в такую погоду да с таким спутником спешить к Рафики — она не могла терпеть дождь и сделала бы всё, чтобы сначала переждать его в каком-нибудь сухом месте, а нести на своих плечах ещё и Зазу, который в ливень, понятное дело, летать не мог, желания тоже не было, — но в данный момент все мысли львицы были заняты только чумой, и ей не было никакого дела ни до погоды, ни до того, каким образом её будет сопровождать королевский мажордом.

>>>Великое ущелье >>>

Отредактировано Кивумби (1 Ноя 2014 01:47:26)

Облачные степи —→

Одно ошибочное решение привело к неисправимым последствиям. Терир осознала это, когда где-то высоко в небе раздался оглушительный грохот, заставивший рыжую львицу неловко опустить свою голову ближе к земле и через силу продолжить путь, ощущая, как бешено сердце колотится в груди. Дороги слились в одну, из-за серости и бушевавшей грозы ничего не было видно. Теи потеряла всякий ориентир, продолжая идти вперёд в надежде, что тем самым не собьётся и не обречёт себя и Атем на неприятности. О, как она могла позволить такому случиться? Тыквенной самке не хотелось в это верить. Однако проблемы, должно быть, только начинались. Терир казалось, что они зашли в самый центр грозовой тучи. Дождь, словно бы сплошным потоком, опускался на рыжую шерсть, сбивая её обладательницу с лап и заставляя ещё больше пригибаться к земле. Иногда Терир падала на сырую землю, ощущая, как грязные капли брызгами разлетаются во все стороны. Через силу львица поднималась и упрямо шагала дальше. Под таким сильным ливнем одиночке никогда раньше бывать не приходилось, но и сдаваться она тоже не рассчитывала, ведь, кто знает, какие опасности могут подстерегать двух хищниц в центре столь опасной стихии? Увы, вода была лишь частью беды, самой безобидной до поры до времени. Основной проблемой являлся сильный ветер, и сверкающие где-то в небе молнии, то и дело норовившие, как казалось Теи, ударить прямо в землю, по которой они шли. Раньше Терир не испытывала такого страха перед непогодой, но сейчас она едва сдерживалась, чтобы не закричать, когда очередная вспышка в небе прорезала темноту.
-« О, Айхею, спаси нас», - взмолилась Терир, ощущая, как её длинная шерсть начинает спутываться и свисать клоками, спадая прямо на глаза и мешая обзору. Рыжая одиночка уже даже не знала, идёт ли за ней Атем, ибо просто не могла её видеть. Единственное, на что ей оставалось рассчитывать, так это на решительность серой подруги. Время для спутниц остановилось, казалось, это не закончится никогда, однако некоторое время спустя, когда лапа Терир впервые опустилась на землю, которую в округе именовали «пастбищами», она осознала, что буря сейчас не так сильна, как была раньше. Должно быть, в этой части саванны стихия не столь свирепствовала. Да, конечно, небо всё ещё казалось непроглядным из-за тяжёлых туч, а капли дождя всё также падали на землю, но они не представляли опасности, и Терир, осознав это, тихо выдохнула, едва подавляя накопившуюся после перехода усталость. Она медленно повернула голову назад, но, увидев Атем, успокоилась окончательно, ощущая, как её лапы подгибаются сами собой. Терир села на землю, прикрыв свои глаза. С шерсти стекала вода, а сам цвет казался уже не рыжим, а скорее грязно-коричневым. Лапы почти до груди оказались испачканы в тех же грязно-серых лужах, куда Теи приходилось окунаться. Но они были живы и здоровы, а это самое главное.
– Зря мы свернули с дороги, - виновато проговорила Терир, опустив свой взор к земле, - Прости, я не должна была вести нас в самую бурю… Но ничего!
Рыжая львица неожиданно лихо вскочила с место и, натянув на морду уверенную и бодрую улыбку, заметила, подходя ближе к Атем:
- Сейчас мы можем исправить случившееся. Только посмотрим на гору и… - Терир резко прервала свою речь на половине фразы, так и оставшись стоять с открытым ртом. На морде её отразилась крайняя степень удивления и шока. Львица некоторое время непонимающе моргала, смотря вперёд, после чего, описав круг вокруг своей оси, остановилась в том же положении, в каком и была до этого. Наконец, Теи едва слышным шёпотом проговорила:
- Гора… Её нет… Кругом сплошные пастбища… - Терир ссутулилась и отошла от Атем на несколько шагов, пытаясь прийти в себя и, вдруг, неожиданно, закричала в пустоту – КАК МОЖНО БЫЛО ПОТЕРЯТЬ ГОРУ?
Рыжая одиночка в сердцах ударила лапой по земле, ощутив, как очередные грязные капли попали на её шерсть. На глаза начали наворачиваться слёзы, которые медленно стекали по широким щекам. Она подвела себя и Атем, не справилась даже со столь простой задачей, как дойти до знакомых территорий. И что теперь делать, Теи не знала. Ей было совестно и грустно, а уж вести серую подругу дальше она и вовсе не решалась…
- Мне… жаль, - проговорила Терир сквозь слёзы, громко шмыгая носом. Через некоторое время, успокоившись и придя в себя, рыжая львица медленно подошла к серой львице, пытаясь не встречаться с ней взглядом. Теи не знала, что скажет Атем и, признаться, боялась, что та больше не захочет иметь с ней дела.
-«О-о-о, как я могла», - подумала Терир, опустив свой взор, полный отчаяния, вдаль и тут, неожиданно, ахнула, попятившись назад. В её взгляде появилась тревога. Рыжая резко обернулась в сторону Атем:
- Там гиены, смотри, - сказала рыжая львица, пытаясь лучше рассмотреть, что происходит. Она отчётливо видела несколько падальщиков, столпившихся над кем-то. На мгновение Терир показалось, что это нечто двигается. Одиночка возмущённо воскликнула:
- Там кто-то есть, и он ещё жив! Они убьют его, Атем, - от одной только мысли об этом Теи невольно вздрогнула, однако затем громко зарычала, что было ей вовсе не свойственно, - Я не позволю им… Пускай идут сюда, я покажу им, на какой горе антилопы зимуют. А ты иди, Атем, я не хочу подвергать и тебя опасности… опять.
Терир встала и побежала в том направлении, где были гиены. Впрочем, в этом не было особой нужды, ведь падальщики, скорее всего, уже знали о местонахождении львицы.

———————-Облачные степи

Если бы Атем ведала о том, сколь сильна буря на тех землях, куда они с Терир направились в надежде сократить путь, она бы сразу отказалась от этой затеи. Анавьохе была кошкой, пусть и большой, но кошкой, и терпеть не могла мокнуть, да ещё и так, чтобы вода через густой подшёрсток проникала глубже, заливая нежную кожу. Серой львице с лихвой хватило купания в Южном озере, когда пришлось вытаскивать Теи из воды, а потом и спасаться самой, но, похоже, небо желало эту самую любовь к воде привить - с непередаваемым выражением морды шагая под проливным дождём и продираясь сквозь пелену из ветра и воды, Тем сдержанно злилась, стараясь не потерять из виду рыжую шерсть бредущей впереди подруги. Молнии сверкали звенящими всполохами, гром грохотал так, что закладывало уши и пугало, а вокруг было так темно, словно наступила ночь - на деле были ещё сумерки, но свинцовое небо казалось столь низким и тёмным из-за туч, что ощущалось, будто ночь уже вступила в свои права.

Чуть пригибаясь к земле от каждой вспышки молнии и каждого раската грома, впиваясь выпущенными толстыми когтями в мокрую землю для того, чтобы знать, что она не уйдёт из под лап, Атем успевала смотреть не только за собой, но ещё и за Теи - небольшая рыжая львица куда хуже справлялась с яростными порывами ветра и скользкой грязью под лапами, чем крупная и сильная Анавьохе. Правда, самой серой это пару раз аукнулось - лапы то и дело попадали в глубокие рытвины, и один раз это случилось столь неудачно, что правая передняя лапа взорвалась сильнейшей болью. Перетерпев, Тем теперь заметно прихрамывала - и радовало только то, что буря начала стихать. То ли они прошли достаточно далеко, то ли сама стихия решила ближе к ночи подуспокоиться хоть чуть-чуть, но факт оставался фактом: идти стало гораздо легче. Только тогда подруги немного притормозили. Усевшись на более-менее сухую кочку, Атем поморщилась, эксперимента ради перенеся вес на больную лапу. Вроде бы ничего серьёзного не было, а потому к подошедшей Терир, на морде которой было написано столько вины, что смотреть было больно, Тем обернулась, являя собой образец спокойствия, смешанного с лёгкой усталостью.

- Я виновата не меньше тебя, - серьёзно произнесла серая, подразумевая под этим ещё и то, что извиняться перед ней не было никакой нужды. Однако Теи, кажется, не особо прислушивалась к её словам, продолжая рассуждать о том, что можно сделать. Абстрагировавшись от слов подруги, Анавьохе прикрыла глаза, поглядывая на низкое небо. Так... как ни крути, а путь следует продолжать. Если буря больше не будет так бушевать, дождь как-нибудь да можно перетерпеть. Для начала надо достигнуть вулкана и выяснить, что там за территории и не знает ли там кто-нибудь львицу по имени Шайка. И если нет - то нужно будет думать, что делать дальше и куда идти дальше. И думать уже не только самой, а ещё и учитывать желание Терир...
Из состояния меланхоличной задумчивости несколько продрогшую Атем вывел голос подруги. Услышав лишь последний её громкий крик, Атем, не понявшая сперва, повертела головой, пытаясь выяснить, о чём толкует рыжая львица, а когда поняла... не смогла сдержать рвущегося из груди тихого утробного смеха.

- Воистину, Теи, это могло случиться только с нами, - сквозь смешок проговорила она, наблюдая за подругой. Однако веселье скоро сошло на нет - Терир отреагировала на произошедшее удивительно остро. Удивлённо наблюдая за окончательно поникшей подругой, Атем, когда Теи приблизилась, заглянула ей в глаза со всей ласковостью, на которую только была способна. - Перестань винить себя, всё же хорошо. Найдём гору снова, в этом нет ничего страшного. И не извиняйся, я...

Договорить ей не дали. Поняв в эту секунду, что её утомляет частая смена настроения у Терир - Атем, не общавшаяся раньше со львами, проявляла свои эмоции много сдержаннее и придерживалась одной модели поведения - серая львица посмотрела туда же, куда глядела подруга. И в самом деле - сквозь стену дождя совсем рядом проступили контуры нескольких существ. Анавьохе никогда не видела гиен - в той части оазиса, где она жила, они не водились - но интуитивно почувствовала опасность, от них исходящую, и вздыбила шерсть на загривке, готовясь обнажить клыки. Учитывая то, что Терир уже вознамерилась задать этим гиенам трёпку (ну куда тебя несёт, да ещё и одну? О небо, что с ней будешь делать...), это было весьма кстати. Так же, как и львы, гиены уже заметили потенциальных противниц, и явно не собирались просто так уходить, видя своё численное преимущество. А значит, оставалось два варианта - либо прямо сейчас уносить лапы, либо отвоёвывать этого "кого-то ещё живого". Выбор был очевиден - во всяком случае, для Анавьохе. Поначалу подотстав от воинственной Терир, она прижалась к земле и тихо зарычала, а затем огромными скачками бросилась вперёд, обгоняя подругу, и врезалась в группу гиен, стараясь своим немалым весом сбить с лап хотя бы одну из них. А то и двух при должном везении.

Гул дождя прорезал громкий рык.

Отредактировано Atem (3 Фев 2015 17:11:34)

Воистину, не каждый день в саванне можно увидеть подобную ситуацию. Невысокая и местами даже неуклюжая львица, в которой ещё минутами назад не было ни грамма ярости и злобы, на всех парах мчится навстречу своей судьбе, представшей в облике трёх весьма неприятных и, в отличие от рыжей самки, довольно сильных и уже бывалых в драках особей гиен.
Что вообще Терир могла знать о сражениях? Одиночке не приходилось никогда даже лапу заносить над чьей-то головой, в шутку или наказание. А сейчас она, будто сама не своя, намеревается задать трёпку падальщикам, чьё появление раньше вводило Теи в состояние ступора и страха. Правду сказать, в настоящий момент Теи боялась не меньше, однако ощущала необходимость сражаться за чужую жизнь. Тыквенная львица точно не знала, почему поступает именно так, а не иначе, но не переставала задавать себе вопрос – «Будь на месте раненого Некто Атем, разве убежала бы она прочь?». И теперь казалось, что жизнь та, которую хотели так подло и низко оборвать гиены, ничуть не менее заслуживает продолжаться.
Но на этом сюрпризы не заканчивались. В скором времени, когда Терир почти приблизилась к гиенам, позади раздался львиный рык, заставивший рыжую одиночку на мгновение бросить взор назад и увидеть серую подругу. Атем тоже была настроена сражаться, и это удивило Теи. Конечно, тыквенной самке совсем не хотелось подвергать риску кого-либо кроме себя самой, однако поддержка Атем придавала сил и уверенности. Когда Теи была плечом к плечу со своей новой, но, пожалуй, уже ставшей лучшей подругой, начинало казаться, будто она сможет и гору свернуть, что уж говорить про трёх маленьких гиен. Впрочем, Терир не стоило забываться, ведь противники от её ощущений размеров своих не изменили и могли при всём желании нанести большой вред двум львицам. Рыжая одиночка приостановилась на месте, сверля глазами ближайшего к себе падальщика, чья морда оказалась «украшена» бесчисленным количеством шрамов, вызывающих у Теи желание поставить ещё пару-тройку на память о себе.
— Это что-о-о-о-о?! Это львица! Она хочет сожрать нашу добычу! – Терир почувствовала отвращение, подступившее к её горлу. И это всё, на что их жалкие умишки способны? Неужели никаких героических причин они придумать не смогли, а лишь решили, что две самостоятельные львицы, в понимании Теи и охотницы к тому же, захотели отнять добычу у, кхе, гиен? Теи тихо зарычала, невольно подумав о том, что эти падальщики успели её оскорбить, даже не осознав этого. Львица открыла рот, чтобы вставить своё слово перед тем, как начать битву, но её прервала атака одной из гиен в направлении Атем. Терир сразу же передумала начинать свой длинный монолог, осознав, что гиены не любят церемонии.
Когда один из падальщиков уже успел получить свою долю от Атем и повалиться на землю, другой поспешил занять оборонительную позицию рядом с раненой, как теперь могла разглядеть Теи, птицей. Именно Тобу стал мишенью Терир, которой почудилось, будто гиена вознамерилась добить свою добычу в тот момент, пока львицы заняты дракой. И хотя это было в корне ошибочной версией, Теи хватило первого порыва, чтобы неумело ринуться в атаку напролом. Терир рассчитывала на весь свой вес и силу, которую надеялась вложить в замах. Ничего более дельного, кроме прямого удара лапой по морде противника, рыжая придумать не смогла, но оставалась уверена, что для первого раза и это будет неплохо, если она вообще сумеет попасть по движущейся цели.

Как бы Тоб не хотел, а ему пришлось взвыть и рухнуть мордой в грязь, едва ли понимая от боли, что происходит. Неужели этим самкам так хочется сожрать эту птицу?! Раненый уже подумывал о том, чтобы сдаться и не лезть больше к ним, почему-то думая, что победа львиц предрешена. Пытаясь справиться с головокружением, он лишь огрызался на рыжую львицу и клацал челюстями, надеясь, что хотя бы это её немного отпугнет.

Не успевая даже повернуться, Ферс отчаянно взвизгивает и обмякает всем телом, теряя возможность двигаться и чувствовать. В глазах быстро темнеет, мысли сгущаются и пропадают, и жизнь покидает тело Ферса.
Конечно, этого не могли не услышать Тоб и Луф. Первый еще едва отходил от головокружения, но второй застыл на месте, словно прокаженный, смотря на серую львицу и пребывая в самом чистом шоке. Не смотря на весь его глуповатый вид, самец внезапно приобрел воинственный вид, его морда исказилась гримасой отвращения и ненависти одновременно, а загривок встал дыбом. Луф хотел прикончить эту львицу так же, как она прикончила его родного брата - пускай они никогда не ладили, сейчас падальщик в полной мере ощутил, как был привязан к Ферсу. Казалось, словно слеза скатилась с уголка его суженного глаза, а может капля дождя - и Луф ринулся на львицу с громким рыком, надеясь повалить её всей массой своего тела, а потом уже решить, как отомстить за брата.

В своём ещё довольно юном возрасте, когда понятие о полном взрослении и переходе в понимание окружающих от подростка в молодую особь ещё не так давно появилось в голове Терир, рыжая одиночка, конечно, не знала, каково это – сражаться в настоящем бою. Единственное, на что могла опираться львица - слова и рассказы тех, кто бывал в стычках и на себе испытал те чувства, которые посещают хищников, когда сталкиваются в кровавой битве интересы врагов или соперников.
Теи была наслышана и о чувстве азарта, знакомом ей лишь по редким попыткам охотиться на крупных травоядных. Однако Терир наивно ожидала, что сейчас действие захлестнёт её с головой, и она сможет, словно настоящая героиня, победоносная и смелая, раскидать противников по сторонам и спасти пострадавшего от гиеньих клыков. Увы, чуда не произошло, и Теи вскоре осознала, что вообще зря надеялась на свои врождённые способности. Никакого пламени в своей душе Терир не ощутила, лишь познала презрение и неприязнь ко всему происходящему с ней сейчас. Однако рыжая самка продолжала руководствоваться идеей, которую она считала правильной, ведь как-никак, а она планирует сделать хорошее дело и помочь, пускай даже и птице, но спастись сегодня от гибели, если, конечно, горе-спасительница сможет не упасть в грязь мордой. Именно эта мысль помогла Терир сделать первый верный шаг, пускай и довольно неразумный с точки зрения ведения боя. В конце концов, не стоит забывать, что Теи ничего про атаки вообще не знала, а потому ей можно было простить излишние грубые приёмы, не отличающиеся разумным распределением силы или же точностью.
Терир для пущей уверенности зажмурилась в самый последний момент, когда увидела, как её лапа пролетела вперёд, прорезав воздух с громким «вжик», сразу же после чего раздался шум столкновения с носом гиены. Рыжая львица виновато поглядела на повалившегося на землю падальщика, как будто только что совершила непростительный поступок, позабыв о том, что вообще-то негодяй заслужил подобный удар и даже больше. За этой гримасой искреннего сочувствия последовало удивление, из-за которого и без того большие глаза Терир стали похожи на два круглых блюдца. А ведь у неё получилось, о, Айхею, получилось! И даже заметная боль в лапе не обратила на себя никакого внимания львицы, чью пухлую мордашку осветило ликование от, пожалуй, первой удачной атаки в её жизни, которая также была и единственной атакой, совершённой Терир. Конечно же, Теи нашла весьма незначительный повод для радости, однако она поспешила воспользоваться замешательством противника, чтобы посмотреть на успехи Атем и заодно проверить, увидела ли подруга её успех.
Вот только, когда Терир обернулась, её повергло в шок. Опечаленный взор упал на серую подругу, чьё выражение было не просто боевым, но страшным, пугающим… Исходящая от львицы ярость чувствовалась даже за несколько метров от самой Атем, заставив Теи невольно ахнуть. Рыжая одиночка с некоторой долей страха посмотрела на мёртвое тело, висевшее в зубах своего убийцы. От недавней радости Терир не осталось и следа. Недавняя малая победа оказалась запятнана чужой кровью. И та битва, которая сейчас произошла, перестала казаться светлым помыслом, но лишь грязным действием, где чья-то жизнь оказалась прервана ради спасения другой. И этого нельзя было избежать? И это есть настоящая битва, подобной которым слагались все эти легенды и истории, что рассказывают львятам их матери? Кровь, насилие, убийства… В этом не оказалось ничего прекрасного, а потому Теи, вернув свой взор к лежавшей на земле гиене, невольно произнесла:
-Прости, я не хотела, - после чего занесла над ним свою лапу. Нет, она ни в коем случае не хотела губить своего противника, но надеялась, что сильный удар по голове вырубит его на время и отправит в состояние обморока, тогда как сама Терир поспешит к своей подруге, если та, конечно, не успеет расправиться с Луфом до этого. Отчего-то Теи хотелось помешать своей подруге погубить второго падальщика, быть может, рыжая полагала, что и сама Атем потом пожалеет о содеянном. Если же серая львица вдруг проиграет, то помощь Теи тоже не окажется бесполезной.
-«Нужно успеть. Ох, только бы не ошибиться сейчас».

Только в глазах у самца все более-менее перестало расплываться, и голова наконец прекратила сильно болеть, Тоб увидел, как рыжая львица заносит над ним лапу для удара. Преодолев всю неповоротливость, нежелание вставать и боль, самец резко вскочил и отшатнулся, ловя носом ветерок от проскользнувших мимо него когтей львицы. Он даже чуть обрадовался, что она такая неудачница, но и его положение было весьма незавидным: Тоб оставался один, и помощи от Луфа ждать было бессмысленно, тот похоже был по горло занят серой львицей. Что же, придется разгребать самому.

Самец явно не рассчитывал на то, что эта серая львица сможет выйти из положения. Когти разодрали его горло, прошли по всему телу прямо до задних лап, и Луф лишь смог отчаянно завизжать, как щенок, и начать трепыхаться, давясь собственной кровью и болью. Он свалился с бока львицы и чуть отбежал, но затем, уже хрипя, рухнул в грязь. Грязь перемешивалась с его кровью, кровь с грязью, в нос бил отвратительный запах жидкости, в ушах стучало от напряжения сердце. И это конец? А как же Тоб? Что будет с ним? Его тоже убьют эти твари? Впрочем, Луф не мог уже помочь брату — силы оставляли его. Он истекал кровью стремительно, словно та только и желала скорее убраться из его тела, глубокие раны горели, а зализывать их было бессмысленно. В глазах стало резко темнеть, и самцу не пришлось долго ждать мучительного конца.