— Да не съест она тебя! — причитает Дхани, сконфуженно отодвигаясь от брата, потому что, казалось, дай ему волю, он бы залез на спину, свесив лапки. Притягивая мокрый черномазый хвост поближе к боку и подальше от нервозно дергающегося львенка, Дхани попытался было развернуться к нему, но вместо этого замер всем телом, одновременно с Мьяхи повернув только косматую голову в сторону старшего братца.

Пожалуй, Дхани был единственным, кто относился к внезапно пробудившимся лидерским задаткам Лайама положительно. Потому что стеснительный и спокойный львенок совершенно четко осознавал, что он и его братья оказались в некотором де*ьме, несмотря на весьма удачное окончание заплыва. Но вот цена этого путешествия была немаленькой: бедный подросток едва не утонул, импровизированный плот чуть не перевернулся, все были уставшие и на нервах, поэтому младшим детям Шайены очень не хватало кого-то, кто смог бы скоординировать их действия дальше, направить в нужное, скажем так, русло. Дхани не видел себя в подобной роли, но зато безоговорочно верил своему брату: он считал, что подросток справится с этой миссией, потому что обладал уверенностью и терпением, а еще был не глуп и ответственен. Но весьма предсказуемо было то, что Ракхелим и Мьяхи не пойдут куда-то вместе: это решение даже скромный подросток готов был бы оспорить, если бы не в унисон заголосившие недовольные братья, опередившие его.

Дхани закатил глаза: началось. Теперь этих двух было не остановить. Один рычал так, что казалось, будто он вот-вот уничтожит все вокруг; другой нервно верещал, давая всем врагам в округе замечательную возможность выследить местонахождения львят, не прилагая усилий. Но подросток молчал: раз уж Лайам взялся за командование, то пусть сам эту кашу и расхлебывает, но вот бревно вытащить из воды юный гений ему обязательно поможет.

И пока мерзкий вкус ила и опилок застревал в пасти, Дхани даже успел подумать о том, что было бы неплохо засунуть несколько лиан между трещинами бревна и укрепить их: тогда можно было схватиться за импровизированные веревки, что поспособствовало бы более легкому перемещению «транспортного средства»; о, а если подложить под бревно какую-нибудь гладкую поверхность вроде застывшего глиняного нароста, то оно покатилось бы куда легче, чем по изрытому неравномерному песку…

— …Откуда там солнце всходит, я забыл... — уловил Дхани голос все еще распинающегося братца, но не мог ни разжать клыки, чтобы развеять все сомнения Мьяхи: в конце концов, каждому львенку необходимо помнить такие важные детали, ведь по ним можно не только определить время, но и понять направление, которого необходимо придерживаться, если ты, например, заблудился.

— С востока… конечно, с востока, — тихо вмешался подросток, снова уцепившись за край бревна и вновь пробуя рывками втянуть его на берег. Занятие, правда, так и оборвалось, стоило только рыжему львенку драматично развернуться к братьям задом. — Мьяхи, перестань! Ракх не хотел этого! — ох, театр одного актера. Конечно, эффектно раствориться в тумане довольно сложно на острове, который можно было легко обойти за пару минут вдоль и поперек, но умнику было жаль братца: он и без того натерпелся достаточно, поэтому за нарочито драматичным поведением действительно могло таиться вселенское горе. Только вот за Мьяхи было некогда бежать, потому что помимо трудностей с затаскиванием бревна на берег возникла еще одна: дикобразик куда-то скрылся из виду. А ведь ради него все и затевалось! Дхани аж судорожно вздохнул, стараясь не обращать внимания на возгласы заведенного братца, пока не почувствовал, как по его спине до головы вскарабкалась маленькая белка, явно уставшая от общества шумного и грубого подростка.

— Простите нас, — извинился Дхани перед стариком за всех своих братьев разом. Он хотел было сказать что-то еще, но когда послышался возглас дикобразика, каким-то образом очутившимся уже ближе к середине острова, подросток поспешно засеменил в ту сторону, опасаясь, что детеныш наткнулся на какую-нибудь агрессивно настроенную змею или, чего хуже, злобного и голодного крокодила.

На деле все оказалось куда счастливее: наконец-то мама колючего сына была найдена! И к великому счастью подростков она оказалась целой и невредимой! Дхани аж заулыбался, скромно усаживаясь позади своего старшего брата и неловко перебирая лапами землю, когда бедный и измученный детеныш начал тараторить о своих спутниках. Пожалуй, не каждый зверек мог бы похвастаться, что гривастые хищники, сильные и смелые, помогали ему да еще в такое тяжелое для всех время.

— Ваш сын слишком о вас беспокоился, чтобы можно было отказать ему в помощи, — кивнул умиленный Дхани только после того, как свою утвердительную речь сказал Лайам. Все-таки в компании брата умнику было проще вести переговоры. И как раз в этот трогательный момент, ради которого, собственно, все здесь сегодня собрались, к подросткам вышел Мьяхи в сопровождении Ньекунду.

— Мы нашли маму дикобразика! — только и выпалил в сердцах счастливый Дхани на вопрос старшего самца, — Мьяхи, все было не зря! — подросток все еще старался приободрить брата, но глядя на то, как дикобразиха обнимает своего горячо любимого сына, львенок вдруг вспомнил о Шайене и о том, как давно он не обнимал свою мать и не говорил, как сильно ее любит. А львица, конечно, давно их потеряла и теперь с беспокойством ищет по всей округе… вон, целую делегацию на поиски отправила: белок где-то нашли, филина того здорового самца прислали, даже Ньекунду каким-то образом задействовали… Совсем как бравая четверка, которая носилась с несчастным потеряшкой в попытках вернуть его семье.

Ну, счастливый конец был почти обеспечен. Осталось только каким-нибудь образом без происшествий вернуться на тот берег и вытерпеть всю «любовь» матери, когда она, наконец, осознает, что с ее шкодливыми сыновьями все в порядке.

Отредактировано Дхани (31 Авг 2020 19:23:40)

Юви с интересом разглядывала повернувшегося к ней льва. Определенно, он был не из прайда - половину его морды украшали затейливые шрамы, ожоги видимо. Они же красовались и на правой лапе, притягивая к себе взгляд львицы. Да уж, если бы она видела его раньше, точно бы запомнила. Тем временем самец, не обращая внимания на абсолютно невежливое поведение рыжей львицы, докладывал Шайене о случившемся. Юви перевела взгляд на Суниту и поежилась - молодой самочке было совсем нехорошо. Ее вело, язык заплетался, она даже чуть не упала на Шай. Да уж, неплохо ее потрепало. Бедняга... Только сейчас рыжая разглядела уродливые отметины на теле Сун, по всей видимости, следы гиеньих когтей или зубов. В голове сразу застучало от ярости - гребаные твари! Сколько же от них бед, кого из беженцев еще они покалечить успели? С трудом подавив желание крушить все вокруг, Юви покрепче сжала зубы и попыталась успокоиться. Не так просто это было, впрочем.

Позади раздался хруст травы и самка мгновенно подобралась - сейчас она не боялась гиен. Ей даже хотелось, чтобы одна из слюнявых тварей сейчас выскочила прямо на них, уж тогда можно было бы дать волю своей ярости. Очень глупо, но в моменты таких приступов злости было очень сложно мыслить разумно. Инстинкт самосохранения отключался, страх пропадал, мозг тоже на врем прекращал нормально функционировать, и оставалась только злость. Неконтролируемая ярость. Юви мгновенно подобралась и приготовилась атаковать - ну давай же, выходи, кто там движется в кустах. Из кустов высунулась очень знакомая пятнистая морда, и львица едва успела оттормозиться - она уже почти начала свою атаку вслепую. Однако слегка виноватая морда Ндамы остудила ее пыл - что это с ней, неужели в приступе неконтролируемой ярости она снова чуть было не напортачила? Чуть было не атаковала сопрайдовца, подростка? Да еще кого - Ндаму, главную няшечку прайда? Самого безобидного и милого котика из всех в радиусе пары десятков миль? Нет, нужно срочно брать себя в лапы.

- Я помочь пришел? - запинаясь, произнес подросток. Всю ярость Юви как лапой сняло, она даже слегка потупилась. Впрочем, кажется никто ничего не заметил. Шайена между тем времени даром не теряла - в голове ее быстро созрел план действий. Скомандовав им с Ндамой охранять раненых, она резво двинулась на поиски Маро. Точно, он же был лекарем. Да уж, его помощь сейчас пригодилась бы... Рыжая снова окинула взглядом израненную тушку Суниты и внутри нее что-то сжалось от ужаса и сострадания. Бедняжечка, а ведь она совсем еще юная, ровесница младших сиблингов Юви. Не самых младших, средних, но младших относительно самой Юви. Тьфу ты, без пол-литра не разобраться.

А кто еще пострадал при извержении? Кто погиб, кто получил ожоги, а кого сожрали гиены, патрулирующие территорию, на которую пришли беженцы. Теперь они еще долго будут  искать своих, а наверняка судьба некоторых членов прайда так и останется неизвестной. Мда уж, все это печально.

- Ты как, в порядке? - Юви взглянула на Ндаму. Он выглядел вроде целым, не обгорелым, не хромал и не оставлял за собой кровавых следов. - Я рада, что ты жив, - самка криво усмехнулась и слегка хлопнула подростка по плечу. Эти слова были правдой - Ндама был одним из немногих членов прайда, кого Юви не хотелось прибить. - Ты уже нашел свою родню? Бабушка в порядке? - поинтересовалась рыжая и осеклась - а если он еще не знает? Или все плохо? Не проехалась ли она сейчас когтями по больному? Хотелось бы верить, что нет.

- А вы, ребята, как? Может, я могу вам чем-то помочь. Увы, я не лекарь, так что вправить вывих или перелом не смогу, наверное. Могу попробовать, но это может плохо закончиться, так что если время терпит, лучше подождать Маро. Я Юви, кстати, кажется мы не знакомы, - львица повернулась к Игнусу и Суните, но обращалась она преимущественно к самцу - Сун выглядела не слишком вменяемой, ее лучше было оставить в покое. А вот лев производил впечатление очень адекватного - по крайней мере, судя по его речи, он мог мыслить здраво. Хотя судя по его виду, досталось ему тоже очень неслабо.

- Драсть, - не слишком дружелюбно откликнулся на вежливое "извините пожалуйста" со стороны лапушки-Ньекунду. - Судья. Меня зовут Судья, - ворчливо пробухтел старик, расправив крылья и пару раз шлепнув ими по воздуху. На круглой морде филина читалась безграничная усталость и лютый пофигизм. Поскорее бы уже расквитаться с этим глупым молодняком и вернуться обратно, к адекватным нормальным взрослым.

Хотя он поспешил про адекватность, если вспомнить, кто его окружает сейчас.

Пока птица закатывала глаза и громко вздыхала, Мьяхи, аккуратно спустившийся на землю, было открыл пасть, чтобы высказаться в собственное оправдание, но не успел и слова вымолвить, обиженно надув на щеки, повинуясь деловому толчку в бок - шевелись давай, дескать, мелкий. Пошли твоих сиблингов найдем, потом уже выяснять будем, кто прав, кто виноват. А может он реально жить на этом острове хотел! Хотя, конечно, вообще нет... но откуда ему было знать?!

Что-то невнятно бормоча себе под нос, мигом спрятав эту обрадованную радушную улыбку при виде старого знакомого, и опустив голову к земле, хмуро потащившись следом за рыжегривым приятелем старшей сестры. Ладно хоть мозги полоскать ему не стал, и на том спасибо. Эти "взрослые". Даже сказать ничего не дал! Уууууу...

Правда жутко недовольная мина подростка вновь сменилась испуганно вы искривленной рожей, когда филин, мимо которого они с Ньекунду проходили, вдруг решил использовать худощавую спину юнца в качестве своего транспорта. То ли старичку уже было не по возрасту летать самому, и вообще, крылья устали порхать туда-сюда по щучьему велению, то спасая бестолковых подростков, то в поисках каких-то дикобразих... Мьяхи аж коротко взвизгнул, когда пернатая туша увесистым кулем приземлилась ему на хребет, растопырив свои узловатые пальцы с ОТТАКИМИ когтищами!

- Ай! - глухо прошипел конопатый аж скукожившись и пошевелив плечами - из-за этого Судья с глухим клекотом качнулся вверх-вниз. Че дрыгаешься?! - Слезь с меня! Я тут перевозчиком не нанимался! Больно же...

- А я спасателем, - вредно прострекотал юному самцу на ухо фамильяр Маро, даже не думая слетать на землю. Наоборот! Аж поуютнее устроился промеж лопаток, лениво потоптавшись и распушив перья и расправив веером хвост. - И что теперь прикажешь? - он ехидно прищурил свои огромные, круглые глаза. - Топиться нам с тобой?

Это заставило подростка оскорбленно призаткнуться, угрюмо развесив уши и склонив голову к земле. как прикажете, блин. Ну... да? Этот вредный птах, как ни крути, а спас нашего бедного Мьяхи от бесславной гибели под толщей грязной воды. Естественно вряд ли бы Мьяхи вообще утоп, побарахтался бы, да выплыл самостоятельно, он же не совсем пенек безмозглый чтобы не понять, как ЭТО работает. Но склонность все драматизировать не позволяла юному самцу адекватно обдумать сей момент. Так что подросток считал, что без помощи Судьи он обязательно бы утонул.

Выглянувший из-за зарослей Кланк молчаливо проследовал за парочкой львов, скромно придерживаясь бока устало волочившего хвост по земле Мьяхи. И тот шел спокойно, смиренно таща на своем горбу пернатую тушу Судьи, который развалился на нем, точно важный султан на шее у слона.... ровно до тех пор, пока парочка "рыжих" не застыла напротив занятых чем-то "серых". Хах... Ракха с ними не было. Что... так и остался сторожить их "лодку" в гордом одиночестве? Ну и дурак!

- НАШЛИ?! ПРАВДА?! - едва стоило Лайаму замолчать, а Дхани радостно оповестить младшего бро о том, что их крестовый поход  в эти чертовы болота увенчался таки успехом, как конопатый резко стартанул с места, буквально проскочив под брюхом охр*невшего от такого внезапного "вотэтаповорота" Ньекунду, благополучно уронив глухо крякнувшего Судью в грязь - при таком раскладе тот бы так и так свалился, столкнувшись с массивным боком Ньека, точно с веткой дерева. Вот это смачно в грязищу шлепнулся! С чавком, с брызгами! А земля тут так и так была если не каменистая, то вязкая, противная, вонючая трясина. Пока птица с непередаваемым, свирепым выражением клювастой морды барахталась среди тины, пытаясь перевернуться со спины обратно на брюхо, Мьяхи как в задницу пчелой ужаленный подлетел к братьям, моментально преобразившись - счастливый и воодушевленный! Даже не заметил укоризненного взгляда Лайама, маленьким торнадо пролетев мимо. Его он тоже чуть не сшиб, бешено наворачивая круги вокруг самки дикобраза и ее детеныша. При этом громко "увукая" и умиляясь вслух. - Я так рад, что вы наконец вместе! Вы не представляете через какой АД мы прошли! Буквально, блин! Овввву, как же это мило! - Мьяхи шлепнулся грудью в лужу, широко раскинув передние лапы и вульгарно отклячив пятую точку едва ли не под нос прибалдевшего с такого энтузиазма Дхани.

С трудом вернувший себе равновесие Судья устало, взглядом полным безнадеги, воззрился на прыгающего вокруг игластых созданий веснушчатого подростка. - Не заводи детей, - он поднял ушастую голову, посмотрев теперь уже на Ньекунду. - Ей богу, малец. Дети это зло!

Даже странно, что этот подросток, обычно очень недружелюбный и ершистый, вредный даже, проявил такую благосклонность по отношению к едва знакомому, по сути, самцу. Возможно всему виной был невообразимо, так сказать, "надежный" вид. Такой крупный, пушистенький (сейчас возможно не такой пушистый, после вынужденных ванн, НО!) с завсегда словно бы устало прикрытыми большими, добрыми глазами. Маро ни разу не повысил на львят голос и вообще... Кажется он выглядел искренне сочувствующим, склонив к подростку свою слегка влажную, усатую морду и развернув к нему свои косматые уши.

Когда Ракх тихо, удрученно признался в том, что его брат оказался в воде по его вине, темношкурый самец встревоженно поднял взгляд поверх колючей макушки юнца, бегло осмотревшись вокруг, пытаясь разглядеть в зарослях остальных подростков, которые вместе с желтоглазым юнцом отправились в это опасное... морское путешествие за дикобразами. Мьяхи хоть и упал в воду, но видимо сумел догрести до сюда, иначе бы Ракхелим говорил сейчас со-овсем по другому. Да и вряд ли бы вообще стоял здесь, сторожа бревно.

Кстати... бревно!

Пока они тут судачили о правых и виноватых, обломок старого трухлявого дерева благополучно отчалил вперед по волнам озера - обратно к родному берегу видимо. Только и "попрощался" напоследок с с грустным всплеском, качнувшись напоследок в редкой поросли осоки вокруг островка. Маро аж пришлось встать и развернуться к не менее охр*невшему Ракху спиной, провожая импровизированную лодку подростков молчаливым и донельзя задумчивым взглядом. Видимо он его пошатнул когда подплыл... не очень удачно. Так. Назад видимо придется плыть всей толпой. Ну ничего.

- Главное с твоим братом все в порядке сейчас, - ровным, спокойным тоном обратился к подростку рыжегривый, обернувшись через плечо. - Зато он уже научился плавать, так что теперь с этим у него проблем быть не должно, - ага, мечтай. - Слушай, Ракхелим, - темношкурый вновь повернул голову к растерянно застывшему рядом львенку. - Это хорошо, что ты честно признался в собственной неправоте и искренне сожалеешь о случившемся. Ты молодец. Советую тебе потом попробовать поговорить с Мьяхи, вам же незачем ссорится и злиться, верно? Вы дружные ребята, - к тому же учитывая, что на берегу юную гвардию ждет разъяренная мамаша, им определенно лучше будет держаться вместе. И мать и сестры и старшие братья... целая толпа, готовая надавать звездюлей отважным мореплавателям, не смотря на их благородные цели. - А теперь пошли... пойдем, - он ненавязчиво подпихнул Ракха в бок лбом. - Найдем всех остальных и будем отсюда выбираться. Где-то здесь еще должен быть Ньекунду...

Ньекунду действительно был здесь. В окружении толпы подростков и дикобразов.

Какая удача, ему на загривок видимо придется взгромоздить одного из этих колючих друзей. Не все же Маро страдать и переть всех на собственном горбу, верно?

- Думаю мы и без бревна справимся, - раздался гулкий голос темношкурого за спинами столпившихся вокруг дикобразихи с детенышем львят.От неожиданности расслабленно отклячивший задницу Мьяхи, который все еще отчаянно гримасничал корча самые что ни на есть умиленные рожи, вновь трусливо подскочил на месте, задрав хвост и едва поборов в себе желание укрыться за чьим-либо богатырским надежным плечом. Ну извините! Маро правда это нисколько не впечатлило и расшаркиваться с извинениями за свою... внезапность он не спешил, но все же обеспокоенно пробежался взглядом по каждой пристыженной мордахе, минуя топорщащиеся иголки самки дикобраза и переключив свое внимание на замершего чуть в отдалении "воспитателя детского сада". Ну, или Ньекунду, как вам будет удобнее.

- Нам надо возвращаться и лучше как можно скорее, - не за чем заставлять Шайену ждать. Чем меньше они тут пробудут, тем меньше будет ее праведный гнев и тем меньше она понервничает за своих бестолковых, но отважных сыновей. Конечно это их не спасет от карающей материнской длани... но судя по настроению Бастардки все может быть гораздо хуже. Приготовьтесь к буре "мстители".

- Плавать вы не умеете, я так понимаю? - он склонил морду к дикобразам. Убедившись, что их подопечные действительно те еще "плавунцы", травник тихо вздохнул, опустив морду вконец к земле, подметая гривой вязкую болотистую почву. Чо беречь то, и так уже все вымазались по самое небалуйся.

- Не выдержала душа поэта? - скрипучий голос Судьи невольно привлек к себе внимание удрученно раздумывающего над своей горькой участью местного паромщика (а ведь так все хорошо начиналось (нет)) Маро. Недовольная всем и всегда, особенно сейчас птица, моментально вспорхнула на макушку своему воспитаннику, успокоенно поерзав в своем импровизированном гнезде. Староват он стал уже для того, чтобы за чужими детьми присмаривать! - Хорошая их поди дома порка ждет! Я очень на это надеюсь!

- А ты чего такой злорадный? Мы все в этом возрасте приключения на свою голову искали. Никто не виноват, что ты устал. Ньек... Возьмешь на себя детеныша дикобраза. Я помогу его матери. Всем остальным придется плыть.

Игнус только мог порадоваться тому, что Шайена более-менее спокойно выслушала его, а не стала кидаться обвинениями в его сторону из-за тяжелого положения Суниты. Впрочем по ее выражению морды было видно, что она в гневе, но, судя по всему, гнев этот был направлен в сторону гиен, а не в сторону льва. Но Игнус был даже рад тому, что они встретили их: теперь они не сами по себе, а с ними хоть сколько-то целые и здоровые львицы. Конечно, не ахти какая помощь (особенно если посмотреть на размеры старшей из них), если вдруг на них вновь навалятся толпой гиены, но по крайней мере это придавало льву немного больше уверенности в том, что вместе с ними они доберутся до остальных и их обоих приведут в порядок. Тем временем беспорядочные толчки Шайены все же возымели эффект на уснувшую Суниту: та еле-еле смогла распахнуть глаза и, пробормотав что-то себе под нос, попыталась пойти куда-то вперед, ведомая своим медикаментозным опьянением.

"— Ну вот, а ты говорил, что хрен ее добудишься. Смотри, даже ОНА смогла своим тощеньким телом ее растолкать," — ехидно прокомментировал Пирос.

На Суниту было больно смотреть: львица едва держалась на лапах, норовя упасть в любую секунду, а глаза заблестели от слез. Шайена же в свою очередь заботливо перехватила ее и постаралась успокоить. Со стороны могло показаться, что они мать и дочь, если бы не разительная разница во внешности. Игнус в целом мог поверить в то, что Шайена была достаточно хорошей матерью: в конце концов он видел ее отпрысков среди выживших беженцев... Ну, или хотя бы пережившую извержение их часть. Он не представлял сколько детей могло быть у матерой львицы к этому моменту.

"И к слову о ее детях..."

Игнус вновь развернулся и более внимательно осмотрел вторую львицу. Пожалуй теперь он мог с большей уверенностью сказать, что перед ним если уж не дочь, то по крайней мере близкая родственница Шайены. Не особо приглядываясь можно было бы даже подумать, что старшая львица на самом деле являлась "младшей" чисто из-за разницы в их размерах. Но разница в том, как именно каждая из них выглядела, позволяла с уверенностью сказать, кто есть кто на самом деле.

"— Раньше она была одна, а теперь их двое. Скоро вся саванна будет полниться одной и той же знакомой мордой. Эй, Игнус, проверь кусты, я уверен, что там еще две такие же завалялись.

— Прекрати ёрничать."

Но на беду Игнуса и потеху Пироса откуда-то из сухой травы вышел подросток. Игнус был абсолютно уверен, что в лагере его тоже не было, потому что его пятнистую шкуру он бы точно запомнил, настолько она выделялась на фоне всех остальных "одноцветных" львов. А когда подросток скромно предложил свою помощь, то лев сразу понял, что волны негодования внутри него ему не избежать.

"— Ох, только не говорите мне, что нам и за этим олухом надо будет приглядывать?!

— Сейчас-то что не так? Никто не говорил, что за ним вообще надо приглядывать.

— Ну конечно. Ты посмотри на него, он же без чужой помощи запнется об собственные слова и шею свернет. А я тебе напомню, что в этой бабской компании ты единственный хоть сколько-то взрослый самец. Естественно, что тебе придется за ним приглядывать. И за поломанной девкой тоже, если ты про нее не забыл."

Но в отличии от Игнуса, львицы явно знали подростка, потому что при его появлении не стали себя вести агрессивно, а наоборот мирно встретили его взглядами. Видимо разбираться откуда он взялся и кто он такой, придется позже. Тем более ему было о чем подумать помимо этого.

"— Хм, и что же мы будем делать дальше? Они нас нашли, но..."

На этот вопрос ответила сама Шайена, которая решила привести дополнительную подмогу к ним, за одним оставив подростка и свою спутницу присматривать за Игнусом и Сунитой. Игнусу оставалось лишь довериться ей и этому некому "Маро", что он действительно сможет вылечить и его, и Суниту, которая тем временем аккуратно пристроилась возле его здорового плеча, опершись на его тело, пытаясь усидеть на месте.

— Сунита... Кхм, у тебя все в порядке? Не хочешь прилечь? — поинтересовался лев, стараясь резко не шевелиться, чтобы не отправить львицу в неожиданный полет головой до земли.

Как только матерая львица ушла, к нему обратилась вторая львица и, наконец, представилась, а также предложила свою помощь.

"— Знаешь, тебе надо по хорошему научиться запоминать чужие имена. Нет, серьезно, если ты собираешься с ними контактировать, то ты должен знать к кому обращаться, а не "эй ты, баба похожая на другую бабу"."

— Меня зовут Игнус, — проигнорировав очередную подколку Пироса, кратко ответил лев. — Думаю, не стоит торопить события с лечением, лучше дождаться этого Маро, раз он понимает в лекарском деле. Да и я не сказал бы, что чувствую себя прям совсем плохо, — в этот момент вывихнутое плечо предательски стрельнуло, отчего на секунду морда льва скривилась от боли. — А Сунита... Сама, думаю, видишь, как она себя чувствует. Лучше ее сильнее не тревожить. Кстати... — Игнус повернулся в сторону пятнистого подростка. — Я так понимаю, что вы знакомы, но я все еще не знаю твоего имени. Так... Как же тебя все-таки зовут?

Игнус быстро огляделся вокруг, пытаясь высмотреть более лучшее место, где они могли бы расположиться.

— Слушайте, Шайена права, мы тут легко просматриваемся. Я не думаю, что гиены пошли за нами, но все же. Помогите мне отнести Суниту до во-о-он тех зарослей, один я ее не дотащу, уж тем более с вывихнутым плечом.

И что Ндама должен был сделать? Улыбнуться более уверенно или начат бить себя пяткой в грудь, доказывая профпригодность? Нууу, скажем честно, он до этого, вероятно, в более спокойной обстановке додуматься и смог бы, но две, по началу, агрессивные львицы, старшие и не самые миролюбивые, между прочим, как-то не особо способствовали трезвости мышления пятнистого подростка. Оскал и вздыбленная шерсть Шайены и Юви заставили льва инстинктивно отпрянуть назад и поджать хвост поближе к брюху. Страшно, знаете ли. Благо его достаточно быстро узнали и кровопролития, к которому юноша, скажу прямо, готов физически не был, не произошло.

- Если у тебя хватило смелости прийти сюда, то, пожалуйста, не посрамись сейчас, а? - мысленно выдал себе оплеуху юный кот и поспешил принять наиболее расслабленное и спокойное выражение морды, на которое был сейчас способен. Не то чтобы у него это прям прекрасно вышло, но уж лучше это, правда? Был даже отчетливо слышен его облегченный выдох и, приблизь кто-то ухо к его шее или грудной клетке, громкое биение сердца. Сам же кот искренне надеялся, что стук, отчетливо отдающийся в ушах, другими замечен не был. Он же решил быть храбрее.
- Присмотреть? Конечно, - кивнул на слова зеленоглазой львицы Ндама и, проводил ту несколько испуганным взглядом. Она реально собиралась привести Маро, этого большого и малознакомого льва к раненым? Серьезно?

- Хватит, - сам прервал мысли пятнистый, помотав головой так сильно, что жидкая челка растрепалась и упала на морду тонкими, рваными прядями, - он не сделал ничего плохого, он может помочь, а ты? Как тебе не стыдно? - но стыдно ему не было. Ндама мог лишь только затолкать своё отношение к великану, а в сравнении с собой, щуплым подростком, Маро казался ему именно что великаном, и согласиться со старшими. Тем более Юви и Суниту он знал неплохо (по крайней мере не испытывал в их присутствии  страха и необъяснимой паники), а это значило, что держать себя в рамках адекватного будет проще, чем могло показаться на первый взгляд.

Толчок Юви вывел Ндаму из некого подобия анабиоза, и, поймав себя на мысли, что смотреть в сторону удаляющейся Шайене, как минимум, странно.

- Да, я-то в порядке, а ты? Ничего не болит? - если по истерзанной парочке было прекрасно видно, что им, откровенно говоря, сейчас фигово, то по Юви судить было сложно. Пришлось задавать глупые вопросы в ответ на чужое беспокойство. Грустно и глупо, правда? наверное? только вот очередной, скорее всего из вежливости заданный вопрос, резко рванул его за живое, заставив закусить губу до крови и впиться когтями в землю, так некстати попытавшуюся уйти из-под ног. Родню Ндама не находил и уже, увы, не найдет.

- Я их и не терял, - неожиданно для себя хрипнул подросток, выразительно посмотрев на Юви выразительным взглядом. Говорить открыто он сейчас об этом не мог. Было слишком больно, слишком страшно, слишком слишком, если так вообще можно было сказать. У кот никого не осталось. Вообще никого. Сначала кормилица ушла, а теперь ещё и бабушка с дедушкой отправились в лучший мир. Благо у Ндамы остались другие сопрайдовцы. Он сюда помогать пришел, а не плакать на плече у и без того погрязших в проблемах львиц. Сейчас речь идет не о нем, и, как Ндама надеется, зайдет ещё не скоро.

- Я Ндама, приятно познакомиться, - пусть Юви и определила мальчишку с предложением своей личной помощи, но отставать желания не было ничуть, - можете рассчитывать на мою помощь.

Предложение перенести  Суниту в более защищенное место было, собственно, вполне здравым, из-за чего возражать и тянуть, сами знаете кого, за тестикулы Ндама не стал и, подставив своё, на общем фоне, к превеликому сожалению, не самое мощное плечо, помог старшим перенести раненную львицу подальше от любопытных глаз других хищников, что могли прийти в эти земли в надежде поживиться чем-то вкусным или выжившим после пожарища. Ндама даже неловко поправил лапой раздвинутые заросли, стараясь придать им более нетронутый вид, дабы издалека было сложнее оценить состояние собравшихся.

- Пока ждем Маро, я могу попытаться найти травы неподалеку. Вдруг что-то пригодится. Что скажете?

— Меня зовут Игнус,— произнес лев и Юви неумело изобразила улыбку. Ну что, приятно познакомиться... Идея перенести Суниту в заросли не показалась львице очень уж хорошей но спорить она не стала. Во-первых, лишний раз тревожить раненую львицу не хотелось, а как ее тащить? На спине? Волоком за шкирку? Ну такое себе. Во-вторых, толку от этого не было бы абсолютно никакого, ибо запах никуда не делся бы, и даже гарь не смогла бы приглушить "аромат" толпы львов, часть из которых ранена. Гиены могут учуять их издалека, как Шай, которая унюхала погорельцев куда раньше, чем увидела их.

Тем временем львы уже подхватили Суниту и Юви ничего не оставалось, кроме как попытаться помочь им. Она подставила костлявое плечо под мало что соображающую Сун и осторожно двинулась к зарослям, стараясь идти в лапу с остальными. Ндама шел рядом, помогая изо всех сил. Юви уже корила себя за свои неуместные вопросы, который она ранее задала подростку. Суд по его ответам, он изо всех сил пытался держать себя в лапах, но не все было в порядке. Следовало бы быстренько сменить тему.

— Я в порядке, меня вообще не было в зоне поражения, когда эта дрянь рванула, — ответила она негромко на вопрос пятнистого по поводу ее самочувствия. — Вернулась отыскать своих, наткнулась на мать. Где остальные - непонятно, но Шай говорит, что все выжили и что они все в порядке. Хотелось бы верить, — вздохнула самка и замолчала. Мда уж, вот и поговорили. Юви никогда не была особо общительной и болтливой, и теперь разговор пробуксовывал на каждом шагу. Вот и сейчас повисло неловкое молчание. О чем еще беседовать львица не знала. Н не сильна она была в светских беседах.

- Пока ждем Маро, я могу попытаться найти травы неподалеку. Вдруг что-то пригодится. Что скажете? — они уже скрылись в зарослях, и Ндама выдал эту идею с травами. Рыжая львица с сомнением глянула на подростка, затем на Суниту. Ну такое себе, не уверена она была, что это хорошая идея. Компетентность Теленка в вопросах травничества была под большим вопросом, а Сун тем временем вроде как не умирала, состояние ее, кажется, не было сильно критическим. Срочного вмешательства вроде бы не требовалось.

— Если честно, я бы подождала Маро. А то можно и навредить, а ей и так досталось. Да и остальным тоже, — с сомнением в голосе протянула львица.  Игнус, конечно, решит за себя сам, но Юви точно не станет брать непонятные травы у подростка, пусть даже хорошо знакомого. Все же, она не уверена, что он не раздолбай, что он ничего не напутает. И Сун желательно оградить от такого "лечения". Рискованно же.

Ну, казалось бы, что может испортить такой замечательный момент воссоединения семьи и приятное чувство гордости, рожденное удовлетворением от успешно выполненного задания (да, домой они еще не вернулись, но маму-дикобраза нашли и это главное!)? Дхани, конечно, насторожило, что старший братец не обрадовался, когда подошел их рыжий младшенький: значит, Мьяхи серьезно огорчил Лайама, а подросток не любил, когда между его сиблингами происходили ссоры. Львенок незаметно пихнул старшего локтем в бок: оставь ты уже свои обиды, насладись моментом! Только вот ответа от Лайама получить не успел, поскольку едва не завалился на землю, удерживая равновесие задними лапами: рыжая жопа, мельтешившая прямо перед глазами, не доставляла гению особого удовольствия. В ответ, правда, Дхани поймал кисточку хвоста, едва заметно прикусив ее острыми зубками: всегда следи, брат, когда и при каких обстоятельствах отклячивать зад!

Параллельно, правда, успевал кивать на слова старшенького, являясь чуть ли не истинной в последней инстанции, когда подтверждал, что для помощи одной семьи понадобилось подключить и филина, и белок (особенный акцент Дхани, конечно, сделал на белках, когда Лайам попытался уточнить, верно ли он определил вид грызунов; иногда братья сами исправлялись, поскольку знали, как гений любил всякого рода точности). Теперь даже к ним присоединился Ньекунду: само собой, вмешивать взрослых в дела не хотелось, но Дхани прекрасно чувствовал, что все уже устали и без помощи едва ли обойдутся, поэтому инициативу лидера поддержал, хотя не сказал ни слова: достаточно было, пожалуй, только похлопать глазками, да состроить улыбочку. О возвращении заговорила и дикобразиха, пытаясь ненавязчиво выстроить план дальнейшей эвакуации с острова: она внимательно переводила взгляд с двух рыжих львов на двух серых, вероятно, пытаясь логически для себя объяснить, отчего одни — сухие, а другие — мокрые до ниточки.

— У нас есть плот, — скромно сказал Дхани, — мы на нем сюда приплыли. Это бревно такое, оно хоть и… — львенок вдруг запнулся, расслышав еще один голос. Явно он не принадлежал Ракхелиму, так кого еще сюда принесло? И на удивление подростка явился сам Маро, лекарь прайда, который помогал ухаживать за больной матерью. Несмотря на то, что Дхани знал его совсем немного, ему почему-то стало спокойнее: взрослый и рассудительный лев внушал абсолютное спокойствие и уверенность, что все, наконец, закончится благополучно и горе-спасатели смогут воссоединиться с семьей и спасти колючих зверьков. Только вот возникла другая проблема, которая несколько озадачила гения. Бревна нет? Но почему? Он ведь своими лапами и зубами вместе с Лайамом вытащил его на берег! Как же так случилось? Соль на рану подкинул еще и Судья, вредно изъявив желание, чтобы львят поскорее наказали.

М-да, ну и дела. Мало того, что лишились единственного судна, на котором можно было бы отсюда уплыть без лишних потерь и трудностей, так еще на том берегу придется вытерпеть хороших подзатыльников и поджопников от любимой мамочки. Дхани, в отличие от своего нервного братца Ракхелима, не злился или нервничал, а по вполне свойственному ему характеру расстраивался. Только сидеть на заднице ровно и причитать он тоже не любил, но зато любил думать: рассчитывать различные ходы наперед и искать выход даже из самых сложных ситуаций. Вот и сейчас Дхани начал прикидывать, как можно переправить таких бедняг, как Мьяхи, без помощи бревна. Он шустро огляделся по сторонам в надежде обнаружить на острове хотя бы небольшое дерево, но кроме торчащих в разные стороны хилых кустиков и травы ничего, увы, не обнаружил. И, конечно, кроме Ракхелима, поспешившего уверить братьев, что он-то, между прочим, совсем здесь не причем! Естественно, подростку сию же минуту начали читать нотации, но Дхани этот метод воздействия не разделил — только головой покачал. Впрочем, разозлило бесноватого львенка вовсе не это. Маро, как и белка, устроившаяся поудобнее в его лохматой гриве, хором заявили, что выход один: плыть.

Дхани не боялся воды, но после случившегося с Мьяхи переживал  за брата. И только это останавливало его от такого безумного, на первый взгляд, плана. Он очень внимательно посмотрел на самца, а затем — на белку, неловко потоптавшись на месте. Как бы им сказать о том, что тут приключилось по дороге на остров?..

Но сказать ничего не удалось, поскольку Нькунду перехватил внимание на себя, поспешив заверить малыша-дикобраза, что он может доверять своей новому живому «плоту»; уроки плаванья от самца и вовсе были самым быстрым обучением за всю жизнь Дхани: ну, если бы любую науку можно было бы постичь за каких-то пару минут, то он по истине уже сейчас был бы знаменит своими изобретениями! Последняя фраза Ньека прямо, надо сказать, воодушевила: забрались-то мы сюда не вплавь, на минуточку!

Здесь-то вновь пришлось отвлекаться и обратить внимание на Ракхелима, дующегося на пустом месте (во всяком случае, так это выглядело со стороны). И чего это он взбунтовался? В конце концов, тут у нас рыжий чуть не потонул, это ему впору нос воротить от подобных приключений! Но и сюда Дхани вмешаться не дали: снова начались воспитательные меры, которые пусть и были обращены к брату, но весь стыд и вину почему-то подросток ощутил и на себе в том числе. Он как-то даже неловко потоптался на месте, прижимая уши к голове и виновато поглядывая на Ньекунду. Несомненно, молодой лев говорил о самом ценном, — о жизни, — которая может оборваться в любой момент. Вон, сколько разных трупов им пришлось лицезреть по пути сюда: а ведь среди мертвых тел были не только травоядные, были и львы, причем не все из них — старые; страшно было смотреть в глаза молодым животным, таким же, какими были и сами подростки. Дхани плаксой не был, но почувствовал, как его глаза защипало: не от того, что он испугался, а от нахлынувших на него эмоций, от стыда и грусти. Он задумался над тем, что такое ответственность, над тем, насколько разной может быть одна и та же ситуация с двух сторон: для дикобразов они могли бы стать героями (но не стали, ведь вытащить без посторонней помощи их не представилось возможным!), но для семьи оказались безответственными и легкомысленными львятами, которые просто сбежали в поисках приключений и веселья. Это казалось Дхани несправедливым, ведь они правда хотели помочь! Хотели, да вот только о семье совсем не подумали…

Ладно! Ладно… ничего не поделаешь. Пора отправляться в путь и не подвести никого хотя бы на этом этапе. Гений глубоко вдохнул, выдохнул: все будет хорошо, они благополучно приплывут на противоположный берег, ведь рядом было два взрослых льва и Судья — они подстрахуют. Дхани обернулся на рыжего братца, очевидно, трясущегося от дальнейшей перспективы снова заходить в воду: даже Ракхелим, громче всех кричащий о том, что плавать не собирается, и то выглядел куда увереннее (впрочем, вопрос был в том, а видели ли его вообще когда-нибудь в панике?).

— Мьяхи, если хочешь, я поплыву за тобой, — скромно предложил львенок, — спереди тебя подстрахует Ньек, сзади — я. — На самом деле Дхани не был уверен, что сможет вообще плыть так же хорошо, как любой из взрослых львов: что уж говорить о том, что он поможет грести Мьяхи в случае чего? Однако львенок пытался хоть как-то поддержать брата, потому что чем спокойнее ему будет плыть, тем для него будет лучше. 

Вода оказалась на редкость гадкой: пахла кровью и протухшим илом. Приятно было только ступать в нее лапами: она обдавала прохладой, что было очень кстати при такой погоде. Дхани вздохнул, пожелал всем удачи и, оттолкнувшись лапами от дна, постарался четко соблюдать все инструкции Ньекунду. Знание «физики» ему помогало: инстинктивно лев чувствовал, как распределить собственную массу тела, как «рулить хвостом», как перебирать лапами, чтобы оставаться невесомым в воде и даже двигаться.

Это было непросто: пусть львята уже могли с гордостью показывать всем окружающим свои небольшие, но все-таки гривы, сил у них было меньше чем у взрослых, и мышцы еще не были привыкшие к подобным нагрузкам. Чем сильнее греб лапами Дхани, тем больше и больше шел ко дну: ему только помогал не паниковать безупречный контроль собственного тела и плывущий впереди Мьяхи, который держался молодцом. Но уже ближе к берегу Дхани совсем выбился из сил: вроде бы как он начал тонуть, но даже не успел понять этого, как его кто-то буквально вытолкнули из воды — это, возможно, был Маро, либо его пернатый спутник.

Весь мокрый, взъерошенный, он упал на землю, загребая её лапами, будто обнимая: какое счастье, что они все-таки сделали это! И как же это было тяжело… Только когда все отдышались, Дхани, наконец, поймал взгляд Лайама и ободряюще ему улыбнулся, а затем повернулся к Мьяхи и Ракхелиму.
— Ну, как вы?

Уф... Мьяхи был абсолютно не исправим. Даже не заметил в упор нацеленного ему в морду укоряющего взгляда (или сделал вид, что не заметил), моментально подлетев к настороженной дикобразихе и ее сыну, всем своим видом выказывая подлинную радость и восторг, словно бы это он, ОН так отчаянно пытался воссоединить крохотное семейство! И вовсе не отвлекался на всякую ерунду в процессе и не пытался уйти на все четыре стороны, наплевав на дальнейшие поиски. Лайам лишь до невозможности тяжело вздохнул себе под нос, на краткий миг страдальчески возведя очи к темным небесам... А затем решительно дернул младшенького лапой за хвост, уже привычным движением оттаскивая бурно разворковавшегося Мьяхи назад и едва ли не силком усаживая его точно промеж себя с Дхани.

— Да, нашли... спасибо огромное за помощь, братец, — сдержанно шикнул он на обиженно вылупившегося на него в ответ подростка. Не думай, что он, Лайам, так легко забудет этот недавний выкрутас с бросанием поисков чуть ли не у самой финишной прямой и  угрозами навсегда поселиться на этом острове! Не то, чтобы Лайам был таким уж злопамятным, как раз наоборот... Он многое прощал этим трем балбесам (ну ладно, ДВУМ балбесам — Дхани не считался, ибо являл собой золотой образец адеквата и послушания!), но в этот раз Мьяхи реально огорчил его своим поведением. Как и Ракх, собственно... Но с ним он разберется отдельно. Еще несколько секунд, Лайам просто молча и донельзя строго взирал на Мьяхи сверху вниз, и поди-ка ты теперь не заметь этот суровый, полный разочарования и невысказанного упрека взгляд, устремленный ну точно тебе в морду! Но затем внимание старшего вновь переключилось на вежливо заговорившую с ними дикобразиху. Ну, само собой, она хотела поскорее выбраться с этого треклятого клочка суши... Дхани первый откликнулся на ее вполне справедливый (и, как видно, давно ожидаемый им самим) вопрос, касаемый возвращения компании на "большую землю", и тут уж Лайам со сдержанной гордостью предоставил ему самому все объяснить. Ну а что, не заслужил разве?

Вот только... Зря они, похоже, так дружно расслабили булки, понадеявшись на "ответственного" и "внимательного" сторожа в лице Ракхелима.

— А? — как только из тумана вынырнул его третий брат в компании с рыжегривым гигантом Маро (гигантом он, разумеется, не был, но все равно отличался достаточно внушительными габаритами — особенно в глазах только-только вступившей в период юношества четверки молокососов), Лайам аж на пару мгновений потерял свой хваленый самоконтроль, во все глаза вылупившись на них со своего места... Но почти сразу пришел в себя, в пылу возмущения на Ракха позабыв даже спросить у Маро, какого лысого хр*на он здесь делает — то есть как это "без бревна справимся"?! В смысле "уплыло"?!! Ты что, издеваешься?! — Ракхелим, — с невообразимым трудом удерживаясь от рычания, аж подрагивающим от гнева и внутреннего напряжения голосом обратился Лайам к брату, — у тебя, черт подери, было ОДНО задание... — львенок аж выразительно схватился передними лапами за голову. Пожалуй, еще никогда прежде ему не хотелось так сильно влепить Ракху подзатыльника — да побольнее, чтобы аж искры из глаз посыпались! Авось и мозги так на место встанут... Если они вообще у него есть! И этот обормот еще имел наглость так спокойно им об этом сообщать и сразу же трусливо отмазываться от любой ответственности! Мол, я не я и лодка не моя, ага! Сейчас Лайаму пришлось призвать на помощь все свои внутренние силы, лишь бы не кинуться на Ракхелима с тумаками в духе разъяренной Шайены. На счастье желтоглазого, Маро все-таки сумел отвлечь подростка от, казалось бы, совершенно неминуемой расправы над братцем-идиотом, на удивление спокойным и ровным тоном призывая львят угомониться и вообще приготовиться к предстоящему им заплыву. И все бы ничего, Лайам в принципе был не из робких и в данной ситуации куда больше тревожился за своих сиблингов, нежели за себя самого... Вспомнить бы только, что Мьяхи только что едва не утонул! Им точно удастся загнать его обратно в воду? Ну, судя по его выкатившимся из орбит глазам и характерному, уже привычному ультразвуковому писку — придется как следует над этим попотеть. И Лайам, в принципе, уже приготовился к долгим и утомительным уговорам в духе "вода это совсем не так страшно, и вообще это всего на пару минут, кончай так трястись, мы же все время будем рядом, аблаблабла"... Вот только Ракх снова начал вопить и возмущаться в ответ, моментально перекрыв собственным бурным негодованием детское похныкивание Мьяхи, чем окончательно вывел Лайама из себя!

Кто здесь самый младший и дурной брат, спрашивается?! Тебе еще не надоело показывать всем свой отвратительный характер, нет?! Да сколько можно было ругаться со всеми!...

Непривычно зло сверкнув потемневшими от нахлынувшей ярости глазами, Лайам уже было вихрем развернулся к Ракхелиму, приоткрыв пасть для внушительной словесной тирады в его адрес... И столь же резко ее захлопнул, уже без тени гнева или раздражения вылупившись на нежданно вмешавшегося в спор Ньекунду. И то, что он высказал им на едином порыве, потратив на это добрую минуту или две... Все это было подобно резкому и до ужаса болезненному удару хлыстом по самому слабому месту в характере Лайама. По совести, то бишь. Он и правда испытывал искреннюю вину за все случившееся... За то, что они убежали без спросу, за то, что задержались так надолго, за то, что никого не рискнули поставить в известность... В конце концов за то, что вынудили взрослых в панике обшаривать берега этого чертового озера, а кого-то из них даже плыть за ними на какой-то богом забытый островок. В тумане... на чужой территории. Да, пожалуй, Ньек имел полное право на них сердиться. Даже сильнее, чем сам Лайам сердился на капризулю-Мьяхи или задиру-Ракха. И большая часть его упреков звучала вполне справедливо... большая часть.

"Не приди мы на подмогу этому малышу, они с матерью были бы обречены на смерть", — уныло возразил Лайам старшему самцу... Мысленно, конечно же, так и не решившись что-либо ему отвечать. Да и... Все равно это было бессмысленно. Они бы только зря потеряли время, натужно споря друг с другом, кто прав, а кто виноват, вместо того, чтобы сразу же отплыть назад. Вряд ли Ньеку вообще было интересно, что там у них стряслось с этой дурацкой дикобразихой и почему не нашлось других желающих ее найти. Как и Маро. А вот по мнению Лайама это было реально важно... Бескорыстно прийти кому-то на помощь, наплевав на свои собственные планы и желания. Да, взрослым пришлось изрядно понервничать, но это не значит, что львята зря сбежали на поиски! Они же не просто так ушли куда-то поразвлечься! Они совершили по-настоящему важный и даже героический поступок. Так было правильно. Так было нужно. Вот только на душе все равно стало чертовски паршиво ото всех этих жестких упреков — настолько, что под конец чужого монолога у Лайама полностью пропало желание накидываться на Ракха с каким-то дополнительными обвинениями. Им всем и так уже досталось по самый небалуй, простите. Поэтому все, что сделал Лайам перед тем, как развернуться и шагнуть в воду следом за остальными — это бросил короткий, но невообразимо усталый взгляд на сумрачную физиономию Ракхелима. Сложно сказать, что он хотел выразить этим своим взглядом... Наверное, просто хотел показать ему, как сильно он был расстроен всем этим дерьмом. Уже не зол даже, а вот именно что просто расстроен.

Так и не сказав ни единого слова в чужой адрес (а ведь всего минутой ранее ему так сильно этого хотелось!), Лайам с донельзя унылой рожей кивнул брату в сторону берега — мол, пойдем уже, хватит артачиться. Все устали, я устал, ты устал. Давай уже прекратим эту хр*нь и просто, ну... поплывем отсюда? На счастье обоих подростков, на сей раз им не пришлось возиться с Мьяхи и его фобиями — эту задачу отважно взвалил на себя Дхани, ну и Ньек, отчасти. Еще разок молча оглянувшись на Ракха (ну, ты идешь? в смысле, гребешь?), Лайам и сам зашел в воду следом за Маро и остальной компанией, с ходу попытавшись оттолкнуться лапами от скользкого илистого дна. Плыть, конечно же, было тяжело... Получилось далеко не сразу, и, сказать по правде, в первые мгновения Лайам внутренне запаниковал от осознания того, что больше не чувствует под собой надежной земной тверди. Даже пару раз окунулся аж по самые уши, напряженно гримасничая и топорща кверху нервозно распушившиеся усы, из-за всех сил пытаясь удержаться на плаву. Примерно со второй или третьей попытки ему стало понятно, что следует расслабить тело и позволить воде самой выталкивать его на поверхность, поочередно загребая каждой из четырех конечностей. И раз... и два... и три... хм, ему кажется, или начало что-то получаться?

— Как ты там... Ракх? Все нормально?— на всякий случай сдавленно профырчал он сквозь плотно сомкнутые зубы, естественно, не находя ни сил, ни возможности обернуться на плывущего следом брата. Он точно был здесь? Он точно плыл за ним? Ну, судя по столь же напряженной ругани, едва слышно раздававшейся позади, и успокаивающей реплики старика Фу — да... Слава те хоспади. Более-менее расслабившись (у него, как бы, имелось еще двое братьев, о чем состоянии он сейчас ну никак не мог справиться, и это вызывало определенную тревогу), Лайам продолжил сосредоточенно грести вперед, и успел-таки основательно выбиться из сил к тому моменту, как их разношерстный "отряд", наконец, достиг противоположного берега. Едва снова ощутив твердую почву под своими лапами, самец тотчас с новыми силами загреб дальше, к мелководью... где и шлепнулся на мокрый песок обессиленной медузкой, едва не вываливая язык из пасти.

Ууууффффф.... сложна!

Однако прежде, чем львята успели нормально отдышаться, маленько расфокусированный взгляд Лайам уперся точно в некое багрово-алое пятно, неподвижно замершее в темноте напротив. Подозрительно знакомое такое, с ярко пылающими в сумраке ядовито-салатовыми угольками глаз! Разумеется, всю усталость вкупе с радостью от долгожданного завершения заплыва тотчас как хвостом смахнуло... крокодильим! Вот так влипли, черт возьми! Нет, ну понятное дело, что львятам в любом случае предстояло встретиться с их разгневанной мамашей... но не так скоро же! Лайама аж подбросило кверху; спешно встав на все четыре лапы, подросток моментально вытянулся по стойке смирно, вылупив на угрюмо поджидавшую их Шайену свои собственные изумрудные зенки — ох ты ж!

— Мам, — и все же, несмотря на весь охвативший его ужас пред неминуемой расправой, Лайам отважно выдвинулся вперед остальных братьев, осознанно принимая на себя первый — наверняка самый главный и болезненный! — удар, эдак неловко переминаясь с лапы на лапу, с бесконечной виной на морде глядя на львицу снизу вверх... Ну почти, учитывая, что они с Шайеной уже почти сравнялись ростом. Еще пару-тройку месяцев — и точно будут прямо смотреть в глаза друг другу! — Ты только не сердись, ладно? Это я всех увел. Мы услышали плач и хотели узнать, откуда он доносится. А потом нашли малыша-дикобразика в кустах, он сказал, что у него пропала мать, и тогда мы решили... АУЧ, — дообъясняться львенку, разумеется, никто не дал, и прежде, чем Лайам успел перейти к основной сути рассказа, как точно ему на маковку размашисто опустилась чужая лапа. Повезло еще, что Шай не выпятила когти во всю длину... Но какой мощный у нее был удар! И не скажешь даже, что в этом хлипком сухопаром тельце крылась такая силища! Аж слезы из глаз брызнули! И не только слезы — искры, блин! Бедный подросток аж в песок грохнулся ничком, обеими лапами накрыв свою ушибленную макушку, только и успев заметить краем глаза, как точно у него над башкой вихрем пронесся темный силуэт его матери. Ну, все, братва... Сушите весла, мы приплыли!

Моментально прекратив свои ужимки и прыжки, подросток резко, отточенным движением, будучи в такой большой, шумной, щедрой на всякие сюрпризы и карающие длани семейке, отскочил куда-то в сторону, реагируя на низкий, гулкий баритон, раздавшийся от них сбоку. К этому здоровому мужику, который вечно тусил где-то рядом, еще привыкнуть надо! Че он тут ваще делает?

Вытянув шею, из-за плеча Дхани, за которого спрятался, как за самое безобидное пока что существо на этом клочке земли, рыжий выразительно округлил свои яркие, лазурные глазищи, аж челюсть отвесив... бревно... Они упустили бревно! Не, ну ищите, теперь, блин, другое! Вы же... вы же это не всерьез, да? Рыжий вылупил глазищи на спокойно замершего напротив обескураженной четверки Ньекунду, чуть ли не молитвенно сложив лапы, буквально умоляя молодого самца придумать какой-то иной выход из ситуации. Он сегодня уже накупался, можно не надо? Можно он не будет снова нырять в эту трясину, тем более, на этот раз, по своему собственному желанию и мочить свою офигенную (нет) гриву в три пера. Однако, прежде чем конопатый даже успел с нарастающим ультразвуком распахнуть пасть, чтобы громко выразить свой протест, его нежданно опередил Ракхелим, громко и капризно заявив, что никуда он не полезет и вообще... довольно грубо и прямо послал всю их пеструю компанию к лешему, демонстративно растянувшись по земле во весь свой богатырский рост.

Оо-окей, а теперь мы что будем делать? Подхватим Ракхи на ручки и так с ним погребем?

Притихнув и озадаченно глядя на могучую задницу старшего брата, повернутую аккурат к ним навстречу, рыжий эдак озадачился, даже не зная, как ему толком на это реагировать. Так то это чисто его прерогатива, валяться по земле с воплями "не хочу не буду", чтобы братва с уговорами, вздохами и подзатыльниками уламывала младшенького на свершение подвигов... а тут кто-то р-раз... да и занял его место, ну и что ему теперь делать, получается?

Ракхелима вместе с остальными уламывать?

Пока юнец обескураженно хлопал ресничками, думая, можно ли теперь все еще его считать кисейной барышней, или это место только что гордо занял его старший бро со своей наглядной демонстрацией своего "фи", на сцену под невидимые апплодисменты выступил Ньекунду.... и так отчихвостил Ракхи, а заодно и всех остальных, просто, за компанию, что рыжий аж хвост поджал... и опустил уши, Но-но, товарищ Ньекунду! Они здесь все же не дурью маялись, за кого он их принимает! Они помогали детенышу дикобраза! А разве это не их долг, помогать другим? нечего тут на них баллоны катить... хотя так и быть... на Ракха можно и наехать, он разрешает. Слава Ахейю у Мьяхи хватило ума промолчать - иначе бы остальные не были бы с ним так... учтивы. Сразу двое, Дхани и Ньек  участливо повернули к нему морды, предлагая свою помощь.  Мьяхи моментально состроил самую прескорбную рожу, на которую только был способен, дескать, я непременно утону, и в этом будете виноваты ВЫ! Аж прижал лапу к помятой морде, драматично закатив глаза. - Не знаю! Я наверняка пойду ко дну! - плаксиво выдохнул подросток... и получил крылом по вихрастой макушке - сидящий на спине стоящего рядом Маро филин аж нарочно склонился вперед, от души залепив по пустоголовой вихрастой черепушке.

- Я тебя щас сам утоплю, - всполошился Судья, аж грозно распушив все перья и преобразовавшись в устрашающих видов пернатый шарик. К счастью для старика Фу, пернатый хищник был не в настроении и без аппетита, иначе бы сложно было бы игнорировать пушистый беличий хвост у него перед клювастой, круглой миной.

- Ньек, меня хотят утопить! - моментально еще громче взныл рыжий, ползком подбираясь под защиту старшего самца, с опаской обходя иронично приподнявшего бровь Маро. Темношкурый лишь хмыкнул в усы, предпочитая задержаться на месте, обернувшись к Ракхелиму. У него своя цель, свои проблемы... - Хочу, - тем временем плаксиво откликнулся на вопрос Дхани  Мьяхич, эдак трепетно обхватив лапами чужой хвост. То есть хвост Ньекунду и прижимая его к своему брюху. - Можно я хотя бы за тебя подержусь? - спросил разрешения у приятеля Сехмет  рыжик, эдак неуклюже ковыляя за Ньекунду на трех лапах и прижимая к себе четвертой хвост... ровно до тех пор, пока они не забрели на мелководье, и конопатый с истеричным визгом не схватил тонкий  хвостище  самца поперек... зубами. В панике чуть, простите, его не откусив! К счастью Ньекунду отличался поистине богатырским терпением, и даже не пикнул, когда в него вцепились острые зубы подростка.

Назвался груздем и бла-бла, как говорится.

Сзади по воде тихонечко шлепал, как обычно, скромный Дхани, где-то сбоку виднелась серая шкура Лайама и темное "полено" с густой рыжей гривой, как с пучком выгоревшей травы, а где-то еще чуть дальше Мьяхи краем глаза разглядел багровую тушу мрачного Ракхелима. Ага... ну да, стал бы он лежать там, чтобы за ним вернулись, пф! Ожидаемо! Впрочем мысли подростка быстренько переключились на предстоящее им не слишком увлекательное приключение... испытание... пытку водой, короче! По другому Мьяхи этот адский заплыв и не воспринимал, ей богу. А вот Кланк, который все это время молчаливо топал рядом пушистым комком, не высказал ни грамма недовольства, а вполне себе мирно, прямо с разбегу прыгнул в воду и поплыл точно высохший листик куда-то вперед. Вот всем бы такую выдержку.

Холодная.

Мокрая.

Вонючая.

Гадкая у-у!

С взглядом исполненным бесконечного страдания, Мьяхи вновь истерично загреб лапами, из-за всех сил вцепившись клыками в бедный ньековский звост, хватаясь за эту соломинку, буксиром оттаскивающую его в сторону противоположного берега. Ему еще тогда очень не понравились эти ощущения отсуствия каких-либо... твердых поверхностей под лапами. Сразу хотелость истерично махать всеми конечностями и поскорее выгрести обратно на илистый берег вокруг островка. Но куда ты тут денешься, в этом львином косяке? Он, скорее, врежется задницей в захлебывающегося позади беднягу Дхани!

Так что только и оставалось, что мысленно торопить всю эту процессию, едва ли не пихая Ньека в бедро. Быстрее! Быстрее на сушу! СКОРЕЕ МАТЬ ТВОЮ!

Ой нет, назад, отступаем!!! Ныряем на глубину озера, желательно там и остаемся!!!!

Да, о матерях...  Подзапамятовал он как-то о том, что на берегу их ждет порядочная порка. Да еще какая! Шайеновская порка, с перцем и матюками, так, что всем досталось да еще как!

Наглотавшийся гнилой водички голубоглазый, едва только завидев, как на Ракха и Лайма набросилась скалящая зубы, разгневанная мать, трусливо бросив братков, решил было  помчаться обратно в тщетной надежде, что мамочка плавать не умеет, в отличие от него, и вообще он мужик, он сильнее и быстрее... но не тут-то было. Стормозив, неловко подскользнувшись на мелководье, а затем так и вовсе лишенный равновесия ловкой подсечкой прыткой родительницы, конопатый с возмущенным бульканьем ушел под воду почти с головой, с громким плеском и характерным звуком звонких шлепков по торчащему холмом над заводью рыжевато-бурому угловатому крупу. - Маааама! - сипло вдохнул едва вынырнувший, откровенно задыхающийся подросток... чтобы словить теперь уже по носу материнской когтистой пятерней.

Вот это они выпустили на волю Сатану, извините.

- Ладно, ладно, идем мы, чо бухтеть-то... ауч... - проскрипел бедный, измордованный рыжий, торопливо последовав приказу матери, вставая в линию вместе с не менее потрепанными братьями. Спасли дикобраза блин... он оглянулся на шипастых "спасенных",  угрюмо сгорбившись уже в следующую секунду. Даже успокаивающее касание участливо поцыкавшего языком Кланка не помогло поднять ему настроение.

Унизительная ситуация.

Отредактировано Мьяхи (16 Ноя 2020 21:15:28)

Ньек поморщился и отошел в сторону. Он даже не изобразил удивления, когда красная львица появилась из ниоткуда, просто отвернулся и утомленным взглядом принялся разглядывать ленивую, широкую реку. Вдалеке виднелся островок, с которого они приплыли. Ньекунду сощурился и отстранено подумал о том, что, надо же, так далеко. Но, как бы ни хотелось мысленно отделиться от чужих скандалов, когда они у тебя под носом происходят, это становится довольно сложно. Шайена не орала, но все равно казалось, что ее злой шепот и резкие слова ввинчиваются в мозг не хуже того, как птичий клюв вонзается в дерево в поисках личинок. Ньекунду тяжело вздохнул и покачал головой, помимо воли поглядев на то, как Шайена дубасит сыновей и ругает их почем свет стоит. Он слишком устал, чтобы пытаться вмешаться в разборки. И вообще, куда делась Сехмет? Непохоже, чтобы здесь произошла какая-то драка, а если бы на нее напали, они бы и на острове услышали, верно ведь?

Ньекунду самым жестоким образом вырвали из размышлений - Шайена решила переключиться в ходу скандала и на него. Ее разъяренная морда появилась буквально в паре-тройке усов от его собственной. Он отступил от неожиданности назад и на секунду подумал, что сейчас она и ему попытается по носу заехать, поэтому, резко выпрямившись, в ответ вскинул собственную правую лапу - то ли защищаясь, то ли готовясь оттолкнуть разбушевавшуюся мать в сторону. К счастью для них обоих, Шайена его не тронула. Не когтями, во всяком случае.

- Потому и пришли, - глухо огрызнулся он. - Ари я не бросил одну, ее есть, кому защитить, дорогу она тоже знает. Так что твоим детенышам помощь точно нужна была больше, чем ей, в таком-то месте, - можно было еще добавить "а кто за ними гиен-то отправил", но Ньекунду не стал. Ни к чему усугублять ссору и зависать на этом проклятом берегу еще непонятно сколько времени. Да где Сехмет-то? Мазнув по Шайене мрачным взглядом, он в десятый раз оглянулся в поисках знакомой бурой фигурки, которая же наверняка сейчас выскочит из ближайших кустов. Не выскакивала. Ньекунду опустил морду и попытался не обращать внимание на царящую вокруг какофонию - может, остались какие-то следы? Именно поэтому он пропустил момент, когда Шайена прекратила ругаться на сыновей и решила погнать всех на общую стоянку. Ну а как, скажите на милость, это понять, когда последние минуты две всеми силами отстраняешься от чужого рыка?

- Да куда я пойду, Сехмет здесь должна быть, а ее нет, - запротестовал Ньекунду. - То есть встретила? Точно? Ладно, ладно, понял, иду, - он, чувствуя себя немного полегче (все-таки Сех, судя по всему, в порядке), тяжелым шагом затрусил вслед за всеми. Его взгляд упал на Мьяхи. Почему-то именно этого парнишку из всей четверки ему было жальче остальных. Со стороны казалось, что бедному рыжику вечно достается - от собственных братьев (и словами, и подзатыльниками), а теперь вот и мать так унизительно избила. С какой стороны не посмотришь, а Мьяхи так и кажется львенком для битья. Поэтому Ньекунду, поравнявшись с молодой четверкой, обратился именно к нему.

- Гляди веселей, по крайней мере, худшее уже позади. И ты реку переплыл, -  морду Ньека тронула легкая улыбка. - Сам. И не ныл даже.

Ну, на самом деле не совсем сам, а держась острыми зубами за чужой хвост (надо будет потом проверить, какие там остались царапины, саднит что-то), но кого волнуют эти подробности? Ньекунду услышал, как с ними прощаются дикобразы, негромко отозвался в ответ и уже больше не оглядывался. На стоянке их встретили раненые - еще один неожиданный удар со стороны негостеприимных чужих земель. Ньек первым делом поспешил к своему сопрайдовцу, к Суните, с беспокойством оглядев ее помятую шкуру и потемневшие уже от засохшей крови раны. Ох, как же ей досталось!

- Привет. Ты как? Мы сейчас что-нибудь сообразим, чтобы ты могла идти и... - очень мягко сказал он и собрался уже было поинтересоваться у Маро, чем может помочь, да тут внезапно стало пугающе ясно, что Сехмет тут нет. И тут уж беспокойство Ньекунду переросло в жгучую тревогу. Он с неожиданной возросшей энергичностью преградил путь Шайене, уже собравшейся было отправляться на поиски. Нет уж, сидеть тут и позволять маленькой львице (да, как он раньше не замечал, насколько Шай маленькая?!) искать другую львицу, а самому тут сидеть и изнывать он не собирался.

- Не надо, давай я сам ее поищу, - предложил быстро Ньек, прежде чем Шайена и пасть успела открыть. - Может, тебе лучше остаться с ними. Я найду Сех, обещаю, - он выслушал наставление, покивал и галопом понесся обратно. По пути он оглядывался, не решаясь призывно зарычать во весь голос. Нападение гиен на Суниту и Игнуса заставляло вести себя осторожнее и осмотрительнее. Ньекунду почти всю дорогу шел рысью, забыв об усталости, и пока ничего не заметил. Ни Сехмет, что плохо. Ни гиен, что хорошо. И вообще, если она пошла по тому пути, который указала мать, они бы наверняка наткнулись на какие-то следы в случае нападения? Ньекунду для чистоты эксперимента пришел именно туда, откуда они с детьми и Маро с Шайеной только что ушли, а затем припомнил то, что говорила ему красная самка. Так, ладно, надо постараться идти именно этим путем, именно в эту сторону. Он уткнулся носом в землю, но, конечно же, ничего не почуял - не такой острый был у львов нюх, а уж учитывая то, сколько здесь натопталось животных и от Килиманджаро до сих пор гарью несет, в этом ровным счетом ничего удивительного нет.

Ньекунду по пути вдруг заметил разросшиеся кустарники. С того места, где он находился, за ними никого не было видно. И наверняка со многих других точек тоже. Идеальное укрытие!

- Сехмет? - осторожно позвал Ньекунду и начал шариться в первом кусте. - Сехмет! Сех? Сех! - не удержался он от радостного восклицания, когда, раздвинув ветви лапами и просунув в открывшийся проем плечи, увидел знакомую бурую фигуру. - Ох, Сехмет, ты в порядке! Что ты здесь делаешь? - он присел рядышком, вглядываясь в ее морду.  - Что случилось?

Отредактировано Nyekundu (23 Ноя 2020 01:29:07)

Какое-то необъяснимое чувство тепла, разливающееся по всей груди – вот, пожалуй, и всё, что сейчас чувствовала юная охотница от голоса и даже банально присутствия старшей самки. Странно, но с приходом Шайены на сердце действительно стало легче. В конце концов, это же та самая Шайена! Да, она и отругать может, и даже не стесняясь по жопке шлёпнуть за поведение, но при этом в обиду не даст, в этом у Суниты не было сомнения. Даже будучи самой крохотной и худенькой из здесь присутствующих, эта зеленоглазая бестия при желании могла задать жару даже такому здоровяку, как, например, Маро. При этом сейчас Сунита не чувствовала от неё опасности, несмотря на то, как у старшей львицы сейчас сверкали глаза от явного желания не то задать жару пятнистым падальщикам, не то начать плеваться оскорблениями в их сторону. На счастье гиен, пока что вместо этого зеленоглазая принялась успокаивать поникшую соплеменницу, уверяя её в том, что всё наладится. И Суните действительно хотелось в это верить. Она была готова выполнять все-все указания Маро, есть все эти противные травы и терпеть жгучие мази, только бы она когда-нибудь снова смогла, как и раньше, выйти со всеми на охоту и пробежаться по саванне. Даже если это будет выжженный жалкий пустырь, который окружает их сейчас.

Неожиданное появление Ндамы темношкурая заметила позже всех, даже толком не успев испугаться шуршащих кустов. Подросток выглядел неуверенно и как-то даже растерянно (да ты же наша бедная булочка), но, по крайней мере, был жив и даже кажется цел. Сонно хлопая глазами, самка бесцеремонно разглядывала пятнистую мордашку соплеменника, пока не убедилась, что от боли он не корчится и отделался только подгоревшими усами. Малому явно повезло, и это не могло не радовать темношкурую. Она, в конце концов, для него старшая, а значит должна за ним приглядывать, не так ли? За ней бы кто приглядел ещё.

«Если Игнус не поседеет после всего этого, почётное звание «нянька года» придётся уступить», — мысленно попыталась пошутить Сун, пытаясь себя отвлечь и успокоить. Впрочем, с этим куда лучше справилась Шайена. Стоило старшей самке наклониться, как юная охотница затаила дыхание и зажмурилась, невольно робко поддавшись ей навстречу, как маленький котёнок, льнущий к протянувшейся руке. Кажется, ещё немного, и она начнёт тихонечко урчать, только бы удержать этот момент и те ощущения, которые он в ней пробудил. В её возрасте многие львицы уже сами создают семьи и вовсю стараются доказать всей своей родне, что они уже сильные и самостоятельные, но мысленно Сунита отдавала себе отчёт, что, вероятно, даже в старости будет ценить такие моменты. Если вообще доживёт до неё, с её-то удачей.

Отдав последние распоряжения, Шайена отправилась на поиски лекаря, оставляя молодёжь дожидаться помощи.  Проводив взглядом лохматую красную шкурку, почти моментально слившуюся с зарослями, Сун лениво перевела взор на вторую львицу, пришедшую сюда вместе с Шай. Юви... Неужели это она? Уголки губ дрогнули в слабой улыбке, а в груди снова потеплело от осознания того, что ещё один сопрайдовец, пусть и бывший, пережил извержение вулкана. Честно говоря, со старшими детьми Шайены у Сун не сложилось совсем уж тёплых отношений, но это не отменяло того факта, что она по-прежнему их помнила и переживала за них. Сейчас львице казалось, что даже если бы сейчас она встретилась с Тодом, с которым всё детство только и делала, что ругалась и дралась, то и ему бы обрадовалась не меньше. Наверное, просто действие той странной травы. Она точно съела то, что нужно?

— Сейчас-сейчас, — промямлила самка, заслышав голос Игнуса. Нет-нет-нет, какой прилечь, вы что?! Сейчас, погодите, она посидит немного и точно придёт в себя. Она и так заставила всех волноваться, а если сейчас разляжется, то поставит их в ещё более неудобное положение. Это же вверх невоспитанности, ну в самом деле! Львица постаралась сесть ровнее и сделать свою морду максимально невозмутимой... что же, почти получилось. Странно, она ведь всегда была хорошей актрисой.

Юви о чём-то начала расспрашивать, однако бурая не особо вслушивалась в смысл её слов. В какой-то момент Сун поймала себя на том, что прикрыла глаза и уже чуть ли не легла на бедолагу-Игнуса, норовя вот-вот впасть в полудрёму. Жаль вот только, что нормально подремать ей не дали: самка почувствовала, как вокруг все зашевелились и земля, кажется, тронулась. Или это она тронулась?... Слабо соображая, что происходит, львица приоткрыла глаза, с удивлением осознав, что её куда-то несут. Оказавшись на земле, Сунита несколько секунд ещё взволнованно разглядывала морду Игнуса, пытаясь понять, есть ли какая-то опасность, раз они решили спрятаться, но осознав, что все, кажется, спокойны, снова уложила голову и прикрыла глаза, при этом стараясь прислушиваться к разговору окружающих, чтобы снова не провалиться в сон. Впрочем, заметить появление Маро раньше, чем он сам решил себя выдать, это всё равно не получилось. Львица почувствовала прикосновение к боку, сонно моргнула и устало повернула голову, чуть не пискнув от неожиданности. Всё-таки вблизи Маро казался ещё больше, и если бы не его миролюбивое выражение морды, Сун, возможно, даже треснула бы его спросонья. Ну так, на всякий случай. Лекарь ткнулся ей в плечо и она всё-таки не сдержала жалобный писк, вздрогнув всем телом. Ну видишь же, что оно опухло, что же ты делаешь, изверг?! Сунита даже почти нашла в себе силы, чтобы возмутиться, но тут Маро заботливо подставил своё плечо и начал так спокойно ей всё объяснять, что даже злиться на него перехотелось. Он всё-таки помочь пришёл, а не просто так её дёргать. К тому же, от его лечения напрямую зависело то, сможет ли Сунита когда-нибудь снова назваться охотницей.

«Криво срастётся? Я могу ещё и криволапой стать?» — пронеслось в голове у темношкурой, когда до неё дошёл смысл слов лекаря. В голову сразу пришла Клио; пускай её можно назвать привлекательной львицей и очень приятной собеседницей, но её хромоте явно не позавидуешь. Почему-то раньше Сунита не особо задумывалась о том, каково ей живётся в прайде, если она банально не может даже на охоту ходить.

Маро начал раздавать указания всем подоспевшим и копаться в своих травах, а Сунита тем временем положила на сердобольного лекаря голову и мутным взглядом наблюдала, как остальные что-то делают по указанию самца. Странно это, просто сидеть и смотреть, не в силах присоединиться к остальным и помочь. В какой-то момент Суни даже начала снова чувствовать неловкость из-за сложившейся ситуации, но протянутая лапа Маро с горсткой трав отвлекла её от затеи идти помогать другим... помогать себе? Сморщив нос, голубоглазка всё же послушно взяла предложенные травы и плохо скрывая отвращение проглотила всё это. Не самый лучший обед, о котором она могла мечтать, но своё здоровье дороже комфорта. Тем более, Шайена сказала, что Маро сможет выходить их с Игнусом, так что львица могла лишь послушно выполнять все его наставления, чтобы не затруднять ему задачу и как можно быстрее встать на лапы. Впрочем, предложенное Маро лекарство пока производило обратный эффект: вскоре Сунита почувствовала, что её начало ещё сильнее клонить в сон и только-только проклюнувшееся осознание происходящего снова затуманилось. Когда ей протянули палку, Сун неуверенно сжала её и с испугом уставилась на Маро. Разве обычно палку не сжимают в зубах, чтобы не сломать их от боли? Так неужели сейчас ей будет настолько больно?... Впрочем, оставалось только довериться здоровяку и его лекарскому мастерству. С обеих сторон как-то неожиданно появились Юви и Ракхелим, и Сунита мысленно подивилась, насколько они оказались крепкими. А со стороны и не скажешь, хах.

«Это продлится не больше секунды. Как комарик укусит. Ну или два. Ну или две сотни», — пыталась угомонить бешено бьющееся сердце львица, когда лекарь уже подошёл вплотную. Она ведь пережила укус змеи и извержение вулкана, что ей там какое-то вправление перелома, верно?

Неверно.

Когда Маро резко потянул её лапу, Сунита болезненно взвыла и инстинктивно дёрнулась, но выскользнуть из хватки сегодняшних ассистентов не смогла. То ли у неё попросту не осталось сил сопротивляться, то ли это действие трав, которые ей дал Маро, а может отпрыски Шайены действительно оказались такими крепкими ребятами. Львица тут же обмякла, наивно пологая, что всё закончилось, и стала ожидать, пока помощники лекаря разойдутся по разным углам. Сейчас плечо перестанет пульсировать, Маро помажет какой-нибудь мазью, скажет, что она умничка и всё будет хорошо. Ведь так?... Тогда почему он снова прощупывает плечо, а Юви и Ракхелим не выпускают её?! Голубоглазка снова обеспокоенно, с потаённой мольбой в глазах уставилась на здоровяка, уже даже не сдерживая слёзы, то и дело слетавшие с её щёк на пыльную землю. Может, уже всё-таки всё?... Однако её только ещё сильнее сжали в объятиях, и Маро вновь покрепче ухватился за её несчастную лапу. Сдавленный крик, слабая инстинктивная попытка вывернуться из чужой хватки и... кажется, теперь всё точно закончилось. По крайней мере, её перестали так сильно сжимать. Лекарь снова приблизился к треклятому плечу, и Сунита испуганно подняла на него глаза, пока не поняла, что в зубах у него какие-то шкуры и кости. Наверное, он хочет зафиксировать кость. А фиксируют кость только если она в правильном положении, так что у неё нет причин бояться. Наверное...

— Я смогу ходить? — неуверенно поинтересовалась Сунита, чувствуя, что вот-вот провалится в сон, а потому пыталась изо всех сил удержаться в сознании хотя бы с помощью болтовни. Здесь, пожалуй, не лучшее место для привала, да и стоило вернуться к остальным. Хотя, с тем учётом, что здесь не хватало только Мэй и Шеру, возможно благоразумнее было просто их подождать.

- Еще б мне не шуметь, когда ты пропала, а вокруг гиены ходят, - Ньекунду провел носом по взъерошенному меху Сехмет, после чего улегся рядом, соприкасаясь с ней своим рыжим боком. Он еще раз окинул подругу внимательным взором и, кажется, догадался, откуда у нее такой потрепанный вид взялся - и она подтвердила его догадки. Ньекунду неодобрительно хмыкнул и покачал головой. Он сам терпеть не мог шума, скандалов и криков, но, наверное, дети Шайены к этому всему привыкли. И к тому, что им по морде может прилететь лапой - пусть тонкой и худой, неспособной нанести сильного вреда, но все-таки львиной лапой. Это его забавляло (Шайена еще в прайде славилась своими крохотными размерами, ее все дети переросли, любопытное, наверное, было зрелище, когда она рычала на почти взрослую дочь) и удивляло. И немного тревожило. Сехмет, взрослая львица, говорит о том, что в этом нет ничего особенного, просто с мамой "поцапались!" И почему в их семье это нормально - поднимать друг на друга лапу?

- Вижу, с кого Ракхелим берет пример, - хмыкнул Ньекунду. - Встретил я твоих, встретил. Мы реку переплыли обратно. Знаешь, почему они туда отправились? Спасать маму детеныша дикобраза! Да, вот такие у тебя братья, - ответил смехом на смех Ньекунду. Потом помолчал немного, с легкой улыбкой глядя в пространство и вспоминая серьезные морды Лайама и Дхани. - Я бы гордился такими.

Он кивнул, когда Сех предложила убираться отсюда, пока не нагрянули падальщики, и первым, поднявшись на лапы, возвысился над кустарником, послужившим им убежищем. Оглянулся. Нет, все чисто, им повезло. Пожалуй, сейчас в куда большей опасности находится вторая группа, где раненые Игнус и Сунита, которые не смогут убежать в случае чего. А кто там из защитников? Надо поскорее возвращаться. Ну да, ну да, наверное, Шайену тоже не стоит злить. Тот, старый, неуверенный, замкнутый в себе Ньекунду, которого еще не взял под свое крыло дядя, разглядев в племяннике нехилый потенциал, отнесся бы к этой мысли с тревогой и даже опаской. Но почти трехлетний Ньек, проведший почти всю свою юность под боком у короля и научившийся у него всему, что только можно, не испытывал страха. Он сам принял решение вернуться, оставив Ари на попечение Котаго, счел, что детям помощь важнее. Он не бросил ни королеву, ни младших членов прайда - братьев Сехмет... своей подруги. Он не жалел о том, как поступил. Но старый Ньек на секунду проявился в его чертах, когда Сехмет вдруг провела теплым языком по еще щеке. Рыжий моргнул - этот жест оказался очень неожиданным, смущающим... приятным.

- Не за что, - мягко ответил Ньек, опуская голову, чтобы их с Сех взгляды оказались на одном уровне. - Разве можно было иначе?

Они вместе зашагали обратно. Ньекунду особо не разговаривал, больше занимался тем, что поглядывал по сторонам в поисках возможных врагов. Очень скоро впереди показалась стоянка, он мог уже разглядеть мощную фигуру Маро. Ньекунду немного отстал, засмотревшись на прохладные, спокойные воды озера. Он чертовски устал, да еще рана на морде снова начала побаливать. Поэтому нет ничего удивительного в том, что, сбавив шаг, он оказался позади Сехмет и остаток пути смотрел на... кисточку ее хвоста. Да.

Ньек кивнул Шайене - мол, видишь, все в порядке, довел. Сунита по-прежнему лежала на земле, вместе с Игнусом, над обоими колдовал Маро и, как ни странно, вокруг столпились и львята. Вид у них был уже оклемавшийся после того, что устроила Шайена. И только потом Ньек заметил, что к ним вернулась Юви. Та самая Юви, которая, как и его мать, не выбралась со всеми из пожара и считалась пропавшей без вести. Как его мать. Он окаменел, молча глядя на поджарую львицу с буро-кирпичным мехом, словно не мог поверить своим глазам. Такая же ситуация, как и с его матерью. Разница только в том, что Юви здесь, совершенно здоровая и невредимая, а мать лежит на горе, раздавленная обломком скалы. Мертвая.

Сехмет с радостными криками налетела на сестру - вот тут бы Ньеку порадоваться чужому счастью, к тому же, речь ведь шла о его друге, а не просто какой-то там левой львице! Но выглядел он скорее опустошенным, чем радостным. Нет, он был рад, что еще один член прайда остался в живых, но никак не мог не думать о том, что вот у Сехмет выжила вся семья. Даже те, кто был вместе с ними на каменной поляне, в центре огненного ада. Хофу, бросившийся в разваливавшуюся пещеру, которую вот-вот поглотит гора, чтобы вытащить Клио. Юви, затерявшаяся в адском капкане в саванновом лесу. Шеру, отправившийся посреди глухого дыма искать Мэй - ох, надо было поступить так же, тогда, вероятно, у матери был бы шанс! Умные и правильные слова о том, что нет, скорее всего, ты бы просто погиб сам, улетучивались из головы. Ньекунду стоял и смотрел на счастливое семейство, и совсем другие мысли клевали его черными птицами. Хофу, Шеру, Юви - все они выжили, хотя находились на коготок от смерти. Они оказались в тех же условиях, что и Акасиро с Селяви.

Так почему у Ньека не смогли выжить ни единственный брат, ни мать?

Почему они не стоят сейчас рядом с возвратившейся, улыбающейся Юви, а лежат в каменных могилах?

Бурно радующаяся Сехмет, конечно, тоже не помогала, но тут не ее вина. Не могла же она заглушать радость от встречи ради него, а он не имел права подавать на этот счет какие-то знаки. Позорно и нехорошо было бы. Ньекунду, впрочем, овладел собой и любезно поприветствовал Юви. Слава Айхею, он не были хорошо знакомы, а потому вроде ничего больше от него и не требовалось, кроме "здравствуй" и "я рад, что ты жива". Но вклиниваться в разговор рядом с ними он не стал, тем более, что можно вполне притвориться, что кругом полно дел, и вряд ли кто-то в общей суматохе радости что-то заметит. Впрочем, можно даже не притворяться. Есть одно хорошее, доброе дело, на которое можно отвлечься и пользу приносить.

- Постою, посмотрю, чтобы к нам хищники не подобрались, - сказал он, заставив себя легонько, чтобы не тревожить рану, улыбнуться. Отходить далеко не стал, устроился совсем рядом от Сехмет и ее братьев и сестры и принялся посматривать по сторонам. Ох, морда все побаливала.

Отредактировано Nyekundu (13 Дек 2020 15:38:45)