- А вообще знаешь, - протянула львица, бросая взгляд в сторону веселящейся ребятни. – Им, кажется, и без нас весело, - она редко видела улыбку своего сына, но оно того стоило. Желание видеть его таким в окружении другой ребятни не дало дать по тормозам и оттащить малыша. Если хочет пойти и повеселиться, пусть. В конце концов, они остаются на территории их прайда и под присмотром взрослого льва.
Лени не относилась к тому числу матерей, которые фанатично относятся к сохранности их малышей. В жизнь нужно все и веселиться и шишки набивать, чтобы учиться не только на ошибках других, но и своих тоже.
Проследив за уходящими детьми, она снова перевела взгляд на Мэтью.
- Ты пока отдыхай, а, наверное, пойду, достану что-нибудь поесть, - решив не тратить время зря, учитывая, что она совсем не устала, серая направилась к выходу их пещеры пружинистым шагом. Чем быстрее она доберется до нужного места, тем лучше. – Но… Если ты вдруг не так сильно устал, - она остановилась и пригнулась, кося под ребенка, который вдруг решил поиграть. – То лучше не отставай, - после этих слов она перестала покачивать бедрами и поспешно покинула пещеру.

>>> Джунгли

- Вот и отлично, - в свою очередь одарил улыбкой Итару Эрроу. - Я давно здесь не бывал, но, наверно, нам стоит начать с джунглей. Думаю, засуха убила всю удачную охоту на открытых территориях.
И тут Роу вспомнил, как охотились когда-то они с Шайкой. Тогда ещё правил Муфаса, а Симба был совсем юным. Они с подругой безумно любили друг друга и хотели дальнейшей счастливой жизни.
Это время было самым прекрасным в жизни.
Подумав об этом, Эрроу понял, что всё же он - безнадёжный глупец. Потерял всё из-за нескольких оплошностей. Кто знает, где теперь в этой огромной полумёртвой саванне искать Шайку? Да и примет ли она его, живого? Поймёт ли его поступок?
Скорее всего, нет. Он бы не понял и не простил.
Дети не знают отца, а Шая его, скорее всего, и не любит больше.
Вот чёрт.
Эрроу потряс головой, прогоняя непрошенные мысли. перед ним всё так же стояла Итару, она быа настоящей, а не ирреальной сейчас, как Шайка.
- За мной, - Роу махнул хвостом в сторону выход, и, не дожидаясь Итару, направился прочь. Нагонит.

———-Джунгли

——- Джунгли

Чем ближе львица была к дому прайда, тем быстрее хотела оказаться внутри него. Прибавляла шаг, упрямо тянула зебру. Казалось бы, она находится на территории, где уже никто не попытается отнять у нее добычу, но работа не считалась законченной, пока вечерний рацион не будет лежать на их семейном столе, который со всех сторон обступят голодные дети. Леони расслабиться, но уже тогда, когда малыши уснут с набитыми животами, а пока нужно еще немного поработать.
Самой тяжелой оказалась дорога через «мост». Серой хватало ловкости для того, чтобы идти по нему и не рисковать свалиться, но этого нельзя было сказать про добычу, которая то и дело мешала сохранить равновесие и наровилась свалиться вниз.
- Э, нет уж! – Ли специально замедлила ход для того, чтобы отбросить в сторону любую возможность своими же лапами и упрямством лишить всех пойманной добычи. Возвращаться с пустыми лапами она не собиралась, учитывая еще то, сколько времени она потратила на эту зебру.
Последние рывки и зебра находится в безопасности, в их логове. Леони облегченно вздохнула, наконец, давая своей челюсти свободу и возможность отдохнуть от веса добычи. Тянуть ее с таким упрямством как у серой это еще то шоу.
Осознав, что она находится дома и осталось только позвать всех поесть, львица осмотрелась, пытаясь найти хоть кого-нибудь из родных. Детей рядом не оказалось, хотя, когда она уходила, все были именно здесь, а теперь, кажется, все ушли.
Появилось беспокойство за детей и Ли уже забыла о добыче, собираясь искать свою плоть и кровь, но вовремя заметила Мэтью.
Облегченный выдох. Спокойствие. Ей было достаточно увидеть этого льва для того, чтобы понять, что все в порядке и дети просто где-то играют, а она начала паниковать раньше времени.
Слева детский смех и голоса. Один. Второй. Да, там есть ее малыши и, кажется, не одни. Она слышала голоса взрослых и детей других жителей прайда. Все в порядке. Она зря начала волноваться. Им сейчас не до нее, поэтому можно немного расслабиться.
Вернувшись к няне этого вечера.
- Совсем вымотали.
Возраст или нет, но любой взрослый не так энергичен как дети, поэтому его запасу энергии когда-нибудь все же приходит конец. Так случилось и с Мэтью, который теперь отсыпался в тени логова, не слыша ничего, что происходило вокруг него. Устал.
Леони улыбнулась и, подойдя ближе к нему, лизнула льва в щеку. Конечно, можно было разбудить льва как это эффектнее, нежели попытки «принца» достучаться до «принцессы», но настроение было хорошим и требовало совершенно иных действий.

- Что там ещё? – недовольно пробурчал лев.
- Ах, вот ты как, - наигранно возмутилась Леони. – Я его тут целую, ласково бужу, а он еще и бурчит на меня.
– Вот я тебе! – конечно, разозлилась и обиделась львица не по настоящему, но это не могло помешать ей досадить сонному льву. – Разворчался тут как старый дед! – буркнула она и нагло, да, именно нагло вскарабкалась на спину льва, уподобляясь ребенку. Соответственно, не дав ему подняться на лапы. – Вот и лежи. Соня, - фыркнула Ли в ухо льву, даже не собираясь подниматься или хотя бы приподняться, чтобы не так давить на льва всей своей тушей. Конечно, засуха сильно сказалась на ее весе, но все же… львица не львенок, а значит, и выдержать ее тяжелее, а уж не обратить внимание на такой груз так и вовсе невозможно.
На время серая позабыла о том, что она уже давно не ребенок и пора бы вести себя как взрослый, учитывая еще то, что у нее уже есть свои дети, которые заметно подросли и вышли из возраста новорожденного. Пора бы выветрить все эти глупости и перестать периодически шалить, но она не могла удержаться. В этом была вся она. Веселье и еще раз веселье. К тому же, почему грустить? Она поймала зебру и теперь может гордо похвастаться своим уловом, ведь выполнила то, что и хотела – накормить свою семью, а большего,  в общем-то, и не надо. Разве что только немного досадить Мэтью.
Невзирая на то, что вела она себя как ребенок, Ли не воспринимала льва, как своего отца или старшего брата, скорее… ленивого ровесника, который совершенно ничего не знает о веселье и именно этой ленью дергает за незримые нити, которые вынуждают живчика внутри львица действовать и пытаться как-то его расшевелить.
- Я уже на охоту сходить успела, а ты все спишь, - фыркнула она, пуская легкий ветерок по гриве друга. – Соня и лентяй, - в шутку заключила она и наигранно печально вздохнула. – Все уж разбежались, один ты тут… Прохлаждаешься.
Конечно, Леони ничего не имела против отдыха Мэтью. Она ведь понимала, что с возрастом сил становится все меньше, а желание отдохнуть есть у каждого, даже у энергичных детей. Да, и к тому же… уходя, она сама сказала, чтобы Шан отдохнул, а не мучился, дожидаясь ее возвращения.
- И ворчишь, - фыркнула она, задевая кисточкой хвоста нос льва.

- Разворчался тут как старый дед! - так же наигранно разозлилась Леони. Мэтью сдержал улыбку и нахмурил брови.
- Потому что я и есть ста... - но Мэтью не успел договорить, так как Леони ни с того, ни с сего залезла льву на спину и его фраза закончилась кряхтением. Попытка встать, разумеется, не увенчалась успехом.
- Вот и лежи. Соня, - произнесла Леони прямо в ухо Мэтью, которым он тут же дёрнул в сторону, так как ему было щекотно. Мэтью знал Леони, хоть и не долго, но уже достаточно хорошо, и к её детским повадкам он уже почти привык, особенно учитывая его богатый опыт общения с детьми. В том числе за эти милые глупости Мэтью её и любил. Однако она уже была далеко не ребёнок, а он уже был немного староват для того, чтобы на его спине сидели взрослые львицы. Из слов Леони выяснилось, что она уже сходила на охоту, что Мэтью и сам уже понял, учуяв и увидев зебру. Львица с уверенностью объявила, что Мэтью Шан - соня и лентяй, и он решил не спорить.
- Все уж разбежались, один ты тут… Прохлаждаешься. И ворчишь, - Мэтью Шан клацнул зубами в паре миллиметров от кисточки хвоста, задевшей его по носу.
- Потому что я старый, - уверенно произнёс Мэтью. - Мне положено. А теперь, - Мэтью напряг отдохнувшие мускулы и довольно резко, но предельно аккуратно сбросил львицу с себя, - слезай с меня.
Тут Мэтью обратил внимание на лёгкое щекотание в области бока.
- Мяя? - пропищал не понятно откуда взявшийся львёнок. Мэтью поднял брови и с улыбкой посмотрел на маленькое создание.
- Смотри, кто у нас тут, - мягко произнёс Мэтью и легонько тронул малыша носом. - Ну, как тебя зовут?
Вряд ли малыш мог бы ответить что-то внятное, так что Мэтью ещё раз улыбнулся и очень аккуратно пододвинул львёнка к Леони.
- Ну, я думаю, вы с ним прекрасно поладите, - Мэтью не смог сдержать хитрую улыбку, как бы между прочим подходя к зебре. - Ну, а я, пожалуй, возьму эту прекрасную зебру, которую ты поймала, используя все свои великолепно отточенные умения охоты, - Мэтью помедлил, а затем, всё так же хитро улыбаясь, спросил: - Это ведь я тебя научил, верно?
Мэтью тихо рассмеялся, а затем отделил себе где-то четвёртую часть зебры, пододвинув остальное к Леони, подразумевая, что она оставит остальным некоторое количество мяса. Серый лев секунду медлил, а затем взлохматил Леони чёлку.
- Не обращай внимания на старика, ты молодец, - улыбнулся Мэтью с некоторой светлой грустью и принялся за свою часть мяса. Никогда не ел мяса вкуснее, - подумал Мэтью по своему обыкновению.

Джунгли<========
Переход для Костеса прошёл вполне удачно, учитывая что маленький львёнок всё это время находился на спине матери. Восседая сверху, он осматривался вокруг себя, заинтересовано тараща голубые глазёнки на всё вокруг. Правда, вскоре эта заинтересованность прошла и малыш снова уставил своё взгляд вниз, на спину Акеры. За рассматриванием такой однообразной картины Костес и не заметил, как они достигли своей цели. Переход по карнизу заставил малыша здорово поволноваться, но, к счастью, всё обошлось. Уже в пещере львёнок слез со спины Акеры и продолжил идти вглубь пещеры самостоятельно. Времени на то, чтобы рассматривать красоту пещеры практически не было, ведь, как ни странно, Тесси снова одолевала сонливость. Устроившись у одной из холодных стен пещеры, львёнок уткнулся в неё носом и прикрыв глаза, вскоре уснул.
======
За то время, что прайд обживался на новых территориях Костес успел значительно подрасти. Его роль в прайде пока что заключалась только в том, чтобы помогать матери и остальным львицам следить за более младшими, чем он сам львятами, и это подростка вполне устраивало. Юный лев продрал глаза после ночного сна и проморгавшись. огляделся по сторонам. В пещере были и другие львы, но Костеса это сейчас не волновало. Широко зевнув, он медленно поднялся с земли и потянулся, отчего в суставах послышался хруст. После, тряхнув головой, Тесси размеренной и плавной походкой направился к выходу из пещеры. ну а что? Даже такому как он надо иногда позависать где-нибудь, кроме родной пещеры, да и отношения с ровесниками надо было налаживать, а то подросток практически не принимал участия в их играх и затеях, лишь когда его сестёрам и брату удавалось вытащить его на очередную авантюру, но даже тогда он просто наблюдал за всеми со стороны, не особо заботясь о происходящем вокруг...
Осторожно преодолев узкий карниз. молодой лев направился к холмам. Возможно, там он найдёт хоть кого-то.
==========>Холмы

Отредактировано Костес (19 Окт 2013 17:58:07)

Начало. Рождение.

Снов малыш не видел, и единственными ощущениями всегда, сколько он себя помнил - не осознавая ещё - были лишь тепло, редкие встряски и теснота. Львёнок не умел ещё дышать, не умел ещё говорить и даже не умел ещё мыслить, и лишь чувства пока вели его, ведь не существовало даже инстинктов. Он не знал ещё пугающих эмоций, ведь в том блаженном месте, где малыш жил всегда, его окружали один лишь уют и нега.
Но однажды всё поменялось, да так внезапно, что львёнок даже не успел понять происходящего. Просто неожиданно стало холоднее - совсем на немного, но и эта крошечная разница с тем, к чему он так привык, показалась нерождённому огромной. А потом всё вокруг сжалось - резко и сильно, снова расслабилось, и снова сжалось. И внезапно что-то начало страшно давить, проталкивая куда-то, и если раньше в мире того, кто не знал, что жизнь его тут - не навсегда, был слабый, но тёплый бурый свет, просачивающийся сквозь плотно сомкнутые веки, то теперь его полностью поглотила темнота. Узкий, тесный тоннель и отсутствие света - вот то первое, что показало львёнку неизведанное ранее чувство беспокойства.
А потом стало страшно. Давление прекратилось, зато холод стал практически невыносимым - и в этот момент порвалась та плёнка, которая всегда была частью мира малыша. Он, вырванный из привычного окружения, впервые вдохнул режущий раскрывающиеся лёгкие воздух и закричал.
Его крик был громкий и яростный, полный страха и непонимания. Безымянный малыш злился, и где-то там, на уровне, прежде ему незнакомом, проснулись чувства обоняния, осязания, слуха - пусть слабого, но настоящего. На львёнка обрушился огромный мир во всех своих проявлениях. кроме главного - проявления формы и цвета, ибо видел он лишь изнанку своих сомкнутых век.
И тут пришло успокоение. Что-то тёплое, мягкое, нежное коснулось мордочки пищащего от злости малыша, прошлось трепетно и ласково по его спине. Ноздри чёрного носика заполнились сладко-волшебным запахом той, кто был его всем. И котёнок устремился туда, где запах этот был сильнее всего. Он, трясясь от холода и незнакомой прежде слабости маленьких лапок, пополз вперёд, к своей матери, отпихивая любые препятствия на своём пути.
А потом он, не обращая внимания на спазмы и судороги, прокатывающиеся по животу матери, слепо ткнулся носом в её тёплую шерсть, которая была светлой, хотя он этого не знал. Нашёл мягкими тёмными губами сосок и припал к нему: в нём было тот привычный мир, которого малыш совсем недавно лишился.

Отредактировано Малекит (12 Дек 2013 15:21:39)

начало

Рождение - это всегда что-то неизвестное, пугающее, но в то же время волшебное. Сама природа посылает дар в наземный мир, окружая ещё совсем беззащитное существо заботой. Кажется, всё вокруг благоговеет перед львицей и её потомством, потому, что это самый настоящий праздник жизни. Что-то умирает, а что-то рождается, и два этих процесса одно из основополагающих всей жизни на планете, так что, что может быть лучше, чем рождение?

Маленький, совсем беззащитный, не такой, как все остальные взрослые особи, он живёт благодаря своей матери. Природа обеспечила ему всё, но она не может ничего обещать ему после его рождения, не так ли? Может случиться что угодно, начиная озлобленностью и каннибализмом сородичей, заканчивая мощными ступнями парнокопытных.

Он чувствует всё то же, что и его мама, настроение львицы передаётся и малышу, любое её движение - и движется он, пусть совершенно не заметно.

Гоул ещё не знает сколько их тут, внутри живота, он не знает кто он, лев или же котёнок, он просто поддаётся инстинкту и начинает слабо перебирать лапками в то время, когда давление нарастает. Он не видит, не слышит, а лишь чувствует, и это чувство никогда не обманет его. Оно будет идти с ним с самого рождения и до конца, каким бы тот ни был.

Как только самая сложная часть пути пройдена, малыш чувствует полный контроль над своими конечностями. Если раньше он едва ли мог чем-либо шевелить, то сейчас наоборот. Только, вот незадача, двигаться мешает какая-то плёнка, а ведь это единственное, что связывает его с мамой теперь, кроме инстинктов.

Как только большой и влажный язык львицы в спешных движениях снимает с львёнка плёночку, на удивление, к общему писку не прибавляется голос Фана. Он на данный момент слишком увлечён своим первым вздохом.

Лёгкие словно опалило, поэтому глоток воздуха - первый глоток - показался как прекрасным, так и устрашающим. Гоул, хотя и почувствовал резкую боль, явно насладился процессом, от чего стал всё чаще и чаще вдыхать, и это ему, безусловно, ужасно понравилось. Львёнок, хотя он ещё и не знал, что значит улыбаться, растянул губы в подобии этого жеста, сейчас всё казалось таким новым и прекрасным, что просто требовался выход эмоций. Даже ничего не видя (для Гоула то показалось совершенно нормальным, он ещё не знает что такое зрение), львёнок был бесконечно рад тому, что теперь его пухлые лапки, на которых он сейчас лежит, маленький хвостик, ушки, крошечные усики - всё то, чем львёнок может пользоваться самостоятельно.

Повинуясь новому зову, малыш попытался встать, чтобы наполнить бурчащий животик молоком, но не тут-то было. Сдавленно пискнув, Фан плюхнулся на пол, но вторая попытка оказалась гораздо более удачной. Мелкий искренне не понимал, почему его братишки пищат, в то время как ему самому хочется только радоваться.

Наконец, достигнув желаемой цели - тобиш брюха матери - Фан прильнул к молочному источнику и удовлетворённо зачмокал. Он ужасно проголодался, да это и не удивительно, ведь кроме того, Гоул ужасно устал. Как только инстинкты приказали остановиться, львёнок скрутился клубочком, стараясь окружить себя тёплыми тельцами и вскоре уснул, слегка посапывая.

И всё же, что может быть лучше рождения? Судьба, она выбрана для каждого из нас. Некоторым не суждено было и родиться, а кто-то проживает до глубокой старости. Но, в любом случае, никто не знает, что именно уготовлено ему свыше.

Отредактировано Гоул (18 Дек 2013 10:37:24)

>>Река Зимбабве
Несмотря на то, что Билли пробыл в прайде сравнительно небольшое время, вернуться в уютную и вместительную пещеру было для него приятно. Уже когда он шёл по территории прайда Фаера, лев чувствовал себя в безопасности. Наконец-то он мог сказать себе: "Я дома". Даже здешний климат был ощутимо приятнее, а что уж говорить про обстановку и атмосферу. У шедшего по территории Билла даже складочки и морщинки на морде постепенно расправились; глаза теперь были широко открыты, хотя так ничего и не выражали, кроме, разве что, дикой усталости и расслабленности.
Войдя в пещеру, черногривый первым делом осмотрелся: на глаза попалась знакомая фигура львицы-одиночки, вокруг которой копошилось пятеро мелких львят. Тут же в нос Биллу ударил запах крови вперемешку с молоком. Он строго нахмурился, взглянув на обратившую на него внимание одиночку, затем поднял брови, как бы спрашивая: "Что ты здесь забыла?"
- Я искала тебя, - проговорила она тихо. Билли отвернулся, брезгливо скривив физиономию, и осторожно опустил тушу травоядного на пол пещеры. Обернувшись к давней знакомой, он уже принял спокойное выражение, не выдававшее, что мгновение назад оно было совсем другим.
- Зачем? - лаконично спросил Билли, так и оставшись стоять у входа в пещеру. По нему было видно, что он не был особенно рад внезапной встрече, даже наоборот: разговаривал нехотя и словно всем своим существом показывал незаинтересованность в её интересном положении. Но вместе с тем он мысленно отсчитывал время, уже догадываясь, что эти маленькие шерстяные комочки, едва похожие на львов, - его детеныши.
- Мне нужна твоя помощь: больше нам не к кому обратиться, - все также тихо, чтобы не потревожить сыновей, отвечала львица их отцу. Но тихо разговаривала она не только из желания сохранить спокойствие. Она была смущена и боялась, что Билл отвернется от неё и детей, не позволит оставаться здесь, но одновременно проявляла (или пыталась) настойчивость и наглость, оставаясь на месте. Когда Билли её увидел, по её упрямому и вопрошающему взгляду уже понял, что просто так уходить она не собирается. Тут же лев чувствовал, как высунулась из его шевелюры Ссуму Фанг, с любопытством рассматривая новоприбывших.
- Я правильно понимаю?.. - начал Билл, но у него духу не хватило выговорить вопрос полностью.
- Да, они твои. И я очень надеюсь, что ты не позволишь им голодать, не выкинешь их из-под крова, не лишишь возможности вырасти и стать полноценными членами общества!.. Не позволишь!.. Ведь так? Билл? Скажи же что-нибудь!
- Ты, должно быть, проголодалась... Потом поешь, - кивнул он, указывая на зебру. Заявление в его отцовстве ударило его как обухом по голове, разом вышибив весь дух. Он никак не ожидал, что вообще когда-нибудь будет кому-то отцом. Тем более, не сейчас... Он ведь, казалось, только-только из отрочества вырос, и на тебе - отец!
- А... Как их зовут? - Билли подошел ближе, решив, что, раз уж они теперь будут жить под одной крышей, то надо проявить хоть какой-нибудь интерес. Он сел рядом, загородив своей могучей фигурой весь обзор новоявленной матери. Та побаивалась Билла, хотя виду и не показывала: мало ли что на него найдет? Учитывая, что он рассказывал её про своего отца-каннибала...
- Это Роланд, - её взгляд упал на уступавшего по размерам другим, но, видимо, старшего из львят. Он был светло-коричневый, весь в детских пятнах. Он довольно-таки громко мурлыкал, когда пил молоко, причмокивая. - Малекит, - второй сын, окрасом сильно похожий на Билла, тоже трапезничал. Он был несколько покрупнее Роланда. - Туан, - "Как, снова мальчик?", - подумал Билли, разглядывая худое, взъерошенное тельце с светло-ореховой шерстью. - Гоул. Я где-то слышала имя "Фан Гоул", может быть, так даже лучше будет?.. - черногривый перевел взгляд на четвертого малыша с песочным окрасом и светло-кремовыми подпалинами. Он рассеянно кивнул, согласившись и даже не поняв сути вопроса. - И самый младший, я ещё не придумала ему имя.
- Буру, - непререкаемым, словно бы он так давно решил, голосом сказал Билли, поглядев на довольно крупного темно-рыжего львенка. Затем он перевел взгляд на их мать, и тень улыбки залегла у него на лице. И, не найдя, что ещё сказать, он молча кивнул и улегся так, чтобы детеныши с двух сторон были окружены родителями.
Львица больше не решалась заговаривать с Биллом, да она и устала: скоро уснула. Черногривый же никак не мог провалиться в сон, хотя чувствовал, как гудит от перенапряжения его голова. Он с каким-то нежным и даже помешанным взглядом рассматривал своих детей, вдыхая их приятных запах и вместе с тем чувствуя большие перемены в жизни. То и дело дотрагивался лапой до кого-нибудь из них и проводил ею по направлению шерсти, думая, какие же они маленькие.

Дно ущелья

Пока они двигались вперед по ущелью, Птолемей сбивчиво рассказывал ей про короля прайда, а Хазира с интересом рассматривала окрестности. Хотя, что там сказать про окрестности - каменные, медленно сходящиеся стены и ничего более. Река пробила в каменном дне ущелья небольшой желоб и все так же неслась по нему с шумом, перекатывая в своем прозрачном, ледяном нутре камушки, которые оторвала где-то у скупых неподатливых скал. С одной стороны пейзаж был скучен - камни и вода, да иногда высохшие стволы деревьев - ничего более. А с другой стороны на каменных стенах можно было углядеть загадочный рисунок, оставленный ветрами и временем, где-то мох оставил свои причудливые надписи, а где-то даже зеленели небольшие побеги, сумевшие укрепиться в прочных объятьях камней и как-то их раздвинуть своими небольшими корнями, устремляя зеленые листочки к солнцу.
Фаер, ну он... ну... везучий он, помоложе меня - но уже в плане семьи - всё схвачено...
- Я и не сомневалась! - машинально ответила она, бодро ступая рядом со львом плечом к плечу и слегка склонив в его сторону голову. Он был не большой и после встречи с Пат и Бреном, львица иногда оборачивалась, все никак не в силах отделаться от чувства, что гигант следует за нми по пятам и сейчас начнет вставлять свои грубые фразочки или вообще неожиданно по шее залепит, как это было в самый первый раз.
"Как там Пат?" - думала она, все же не смотря на обиду, возвращаясь мыслями к полукровке, которая осталась на холмах: "А вдруг к ним снова нагрянули гиены?" Конечно в присутствии Брена за Пат можно было не беспокоится, но все же тревожное чувство, что какое-то важное событие произошло с ними без ее участия, не оставляло ее. Среди этих мыслей он чуть было не упустила разговор о короле. Если верить рассказу Птолемея, то все вообще получалось шикарно, ну кроме жены монарха конечно - он был молод, красив, судя по всему силен... Ну а шрамы? что шрамы? Шрамы только украшают мужчину. Скудновато конечно, потому что от такого утонченного и разговорчивого льва она ожидала куда более подробного описания короля, ну как минимум с упоминанием цвета шерсти на животе и цвета глаз... но нет, так нет.
"Только бы он не был грубияном и грязнулей" - в душе вздохнула Хазира, понимая, что перед подданными такое говорить нельзя. Птолемей же замолчал, словно, прочитав ее мысли и обидевшись, что львица еще не видела короля, а уже строит какие-то непонятные планы на него, хотя и ежу было понятно что никуда дальше улыбки и доброго слова со стороны монарха дело не пойдет. Конечно, был шанс что у него гарем, но львица уж никак не хотела быть второй, а третьей тем более. Вскоре она поняла что отвлекло льва от разговора - ее уши и так уже давно обратили странный, монотонный шум, на который она не обратила по началу внимания, пока они не вышли к водопаду, который серебряной стеной свергался откуда-то сверху и падал в ущелье, пробив на месте своего падения небольшую нишу заполненную водой, через которую а водяной пыли протянулась блеклая радуга умирающая с последними солнечными лучами. Задрав голову вверх, к темнеющим небесам она пожалела что сейчас не там, на верху. Ну или с Пат и Бреном на холмах - наверняка зрелище просто завораживающее...
Любимая, не бойся, иди за мной, тут тропа. Ты тут даже шкуру не замочишь. Не бойся, иди. - пока она тупила внизу любуясь водопадом, Птолемей уже взобрался на довольно узкий каменный карниз. который постепенно поднимался, уходя за водопад. Хазира с трудом удержалась, чтоб не ударить себя лапой по лбу - он что, всему миру о своей любви возвестить хочет? И... и как ей-то теперь с ним себя вести?! но все же удержалась. проглотила, так сказать, бодро крикнув:
- Хорошо, уже иду! - не смотря на бодрость слов энтузиазма предложение льва у нее не вызвало - подниматься в закатных лучах наверх по узкому карнизу, когда тени длинны и обманчивы, было весьма опасным предприятием. но делать было нечего. Быстро добравшись до стены, она вскарабкалась на карниз который оказался не такой уж узкий - шага три в ширину, вполне хватит чтоб разойтись двум львам. Осторожно прижимаясь к стене, она пошла вперед. стараясь не споткнуться о небольшие камушки, иногда попадавшиеся на пути. мысли львицы постоянно скатывались к тому что камни прилетели сверху и что ее череп вряд-ли выдержит такой подарок, а потому она ускорила шаг и вскоре оказалась у стремительной стены воды, которая бесконечно проносилась вниз. Хазира не удержалась и подойдя к краю, хихикнув, подставила лапы под воду. Поток с силой ударил ее по лапе, словно молодая львица шлепнула по лапе матерого льва, который решил проверить крепость ее ягодичных мышц.
- Ух ты... - она отскочила к стене, а затем прошла еще примерно пять шагов в полумраке водопада, скользнув в довольно большое отверстие в стене - вход в пещеру. Грот внутри оказался одинарный, без ответвлений и лишних камер, но зато довольно просторный, в нем легко могли найти место на ночлег десять, а может и двадцать львов, не мешая друг другу. Между тем во мраке грота кто-то копошился и пищал, а еще на фоне стены выделялись несколько фигур. Одна похоже, львиная, а вторая судя по силуэту, принадлежала львице. Лев был крупный и Хазира сначала хотела радостно бросится к львице, думая что перед ней Брен и Пат. И только крупные размеры львицы не дали ей сделать это и позволив сделать вывод, что перед ней другой лев и видимо, его львица, а так же львята.
Хази, не бойся! Иди сюда!
- Я уже здесь... - в пол голоса, из-за спины льва ответила Хазира, вглядываясь во тьму: - Похоже, тут львята. Я... точно не помешаю?

- Я уже здесь... Похоже, тут львята. Я... точно не помешаю? - раздался из-за спины голос Хази - на что Леми ответил - Хази, любимая, не бойся, ты тут никому не помешаешь. - А тем временем Леми подумал - хммммм.... Фаера тут явно нет. И куда он ушел. Нет, Скарыча при всех его недостатках хоть было понятно где искать - в логове же, а вот где духи саванны носят деятельного Фаера? Шут знает... а он нужен. - запнувшись на мгновение, Леми таки нашелся, что сказать Хази - Хазира, не переживай... просто, похоже, короля сейчас временно нет в логове. Как ты думаешь - что будет лучше - подождать его? Или попытаться самим отыскать? - тем временем Леми, незаметно для Хазиры, сам осматривался. Даааа... пещера была впечатляющей. Это место нравилось Леми. А особенный шарм, на взгляд Леми, пещере придавали блики и отсветы, которые делали её даже как-то... потусторонней, что-ли? Затем Леми посмотрел на присутствующих в пещере - хоть и было темновато - но явно что тут лев, львица, и несколько львят. Судя по запаху - явно сопрайдовцы. Пожалуй, решил Леми, разумнее всего будет обратиться с вопросом именно к самцу, так как, скорее всего, он должен, по идее, знать, где сейчас король. - Извините за беспокойство, - вежливо, с лёгким поклоном, обратился Леми ко льву - просто я искал короля Фаера, чтобы представить ему мою возлюбленную для того чтобы её официально приняли в наш прайд, вы может быть знаете - куда ушел Фаер? Или, хотя-бы, когда он сюда вернётся?

Начало

...Зеленые холмы сменялись равниной, переходили в засушливую местность, потом вновь начинались холмы. Казалось, этот путь, этот круг был бесконечен. Белый бежал, сбивая лапы, в подушечки неприятно впивалась сухая трава и мелкие камушки. Перед носом бежала одна и та же антилопа, которую Маттео все никак не мог догнать. Но казалось бы, бежал уже целую вечность, а лапы все не уставали, и антилопа все не останавливалась... Солнце уходило за горизонт, появлялась луна, а потом снова поднималось солнце. Что за безумная гонка, где жертва не желает становиться добычей, а охотник не может ее убить?...
Внезапно раздались голоса. Голоса где-то невдалеке, перебивающие шум водопада. Веки медленно приоткрылись, голубые глаза столь же неторопливо обвели взглядом пещеру. В нос ударил незнакомый запах; где-то сбоку копошилась пара взрослых и, видимо, их не столь давно рожденный выводок. Белый на мгновение заколебался, нахмурился, пытаясь узнать в присутствующих своих знакомых, и вроде даже вспомнил, только не стал акцентировать на них внимание, ибо внимание было переключено на других... только что зашедших. Им и принадлежали голоса, которые так неожиданно выбили Маттео из сновидения.
Нечасто улучаешь момент вот так полежать и поспать. И все, скорее, потому, что в прайде было катастрофически мало львиц. Полно самцов, которые буднично пропускают охоты или что еще, а еще... слишком много блуждающих бездомных одиночек, которые... вот так просто могут завалиться в пещеру, где покоятся в тепле и заботе маленькие комочки, полагая, что им за это ничего не будет.
- Птолемей! - Белый вскочил на лапы, не забыв задней легонько толкнуть рядом лежащего Пчелу, чтобы растолкать и его, и двинулся льву наперерез, отделяя его от объекта, которому он задавал вопрос.
Леми вроде сам в прайде не так давно, но подобный поступок Маттео считал чуть ли не вызовом.
Белогривый подошел к Птолемею настолько близко, чтобы только он услышал его слова:
- Ты че, совсем головой ударился что ли? Приводить сюда чужеземок, когда здесь целый ворох малышни? Выйди и жди, когда придет Фаер.
Дернув губой, Белый встретился взглядом с так называемой возлюбленной Леми, глянув на нее очень серьезно, как будто собирается вести с ней какой-то очень важный диалог, и обернулся на лежащую семейку с выводком. Улыбнулся добродушно и матери, и отцу:
- Милые.
И вновь повернул голову к Леми, выпрямившись и всем видом показывая, что мимо себя ни его, ни его даму не пропустит.

Мир погружался во мрак ночи и освещению пещеры это никак не способствовало. Днем наверно, здесь было очень красиво, но во превых, львице было сейчас не до релаксации и наслаждения красотой, а во вторых сейчас был закат и разглядеть что-то или кого-то было крайне сложно.
"Хм, мы наверно у тех кто в глубине пещеры, сейчас как сурикат под лапой, на фоне светлого выхода..." - не кстати подумала она. Хоть за спиной кошки шумела вода, монотонно, круглосуточно падая в озеро, она смогла различить по звуку и едва заметным во мраке пещеры силуэтам, что львов здесь куда больше чем она подумала изначально. Птолемей продолжал вещать про то, что все в порядке, но Хазира уже как-то не была в этом уверена. Что же это за король, которого по ночам в прайде нет? Ладно львицы, охотницы, но уж никак не король. Что-то в этом всем было не так, и слегка пугало кошку.
"Надо было оставаться с Бреном. Блин..." - подумала, она осматривая тщедушную тушку льва сзади. Да, за ним даже не спрятаться было, и это было неприятным моментом и еще одним поводом вспомнить уже приевшуюся за сегодня фразу: Хазира, где твой мозг?
Как ты думаешь - что будет лучше - подождать его? Или попытаться самим отыскать? На что она торопливо закивала, негромко ответив: - Да, наверно поискать лучше было бы...
...просто я искал короля Фаера, чтобы представить ему мою возлюбленную для того чтобы... бла-бла-бла
Тяжело вздохнув, Хазира закатила глаза, пока лев этого не видел. Ну вот, теперь все знают что она его львица. Прекрасно, просто прекрасно. Хазира уже и не знала, радоваться тому что он всем об этом возвестил или горевать? С одной стороны Птолемей лев не такой плохой, хоть и мелкий. Чистый, симпатичный, разговаривает нормально, а не так, как некоторые... Но с другой стороны она еще не определилась со своими чувствами к нему, а он торопит ее будто они вдвоем убегают от разъяренного носорога в чистом поле. Это напрягало, а то что он всем вещает что она мол его любимая, даже у нее ничего не спрашивая, просто бесило! Сейчас конечно же тоже был повод разозлиться, но... то что Хазира по началу посчитала тенью, зашевелилось и поднялось, обретая силуэт льва, а затем двинулось к ним, а за ним еще один...
- Птолемей!
"Таааак... похоже, недостатка в острых ощущениях у меня сегодня не будет."
Оба льва были примерно среднего роста, хотя Хазира показалось, что второй был чуть выше и заметно худее первого, крепко сложенного и коренастого, который в буквальном смысле подскочив к Птолемею, стал шептать ему что-то на ухо, одарив ее таким взглядом, будто прямо сейчас хотел требовать у нее клятву верности к прайду. Теперь, подойдя к ним вплотную он был хорошо виден, благодаря своей светлой шерсти. Второй же был несколько темнее первого, с рыжей гривой, красиво контрастирующей с его шерстью. Птолемея он проигнорировал, направившись прямо к Хазире, качая головой и цокая. Бедная львица нервно подалась назад на пол шага, не зная даже как реагировать на такое поведение льва.
- Откуда же к нам пришла такая красавица? - спросил он, коснувшись своим плечом ее плеча, после чего Хазира сделала небольшой шаг влево, оставляя льва справа от себя, по центру прохода и не дав ему прочертить по своему телу плечом от начала и до конца. Напряжение несколько спало, потому как лев по ее мнению, тут же начал с ней заигрывать. Увы, Хзаи была слишком напряжена, чтоб ответить ему флиртом или еще чем-то вразумительным.
- Ну... с холмов. - не нашла она ничего лучше, чем озвучить свое последнее местоположение, а затем тихо добавила, разворачиваясь к льву корпусом и усаживаясь за спиной Птолемея и скромно улыбнувшись льву: - А я думала, вы спросите как зовут красавицу, для начала...

И снова закатные лучи солнца, едва пробиваясь в пещеру через толщу падающей воды, плясали слабыми, но от этого не менее веселыми красно-золотистыми бликами. Постепенно всё меньше и меньше, и когда наступили сумерки, Биллу пришлось пришлось проснуться и разлепить глаза. Он огляделся, слегка щурясь: новоиспеченная мать лежала рядом, ещё спавшая, тут же были дети. Её бок мерно поднимался и опускался в такт дыханию; по внешнему виду львицы было понятно, что она находится в стадии глубокого сна. Билли нахмурился, вспомнив, что уснула она быстро и крепко. Либо это уже вошло у неё в привычку (и вредную, учитывая, что теперь у неё на попечении пятеро львят!), либо она впервые за долгое время позволила себе расслабиться.
"- Потому что я рядом? Неужели, доверяет?" - думал черногривый, отрешенно наблюдая за её шевелящимися ноздрями, пока его спокойствие не потревожили. Лев прижал уши к голове, испугавшись неожиданных звуков: до этого в пещере была уютная и спокойная, даже сонная, атмосфера, которую Птолемей со своей подругой, не знакомой Биллу, удачно развеял. Он быстро рассмотрел этих двоих и снова отвернулся, как был. Тем более в этот момент один из львят, Малекит, каким-то образом оказался в отцовской гриве, чем отвлек папашу от незваных гостей. Впрочем, Билли быстро взял себя в лапы и не собирался выказывать особого недовольства: пусть Птолемей делает, что хочет. Главное - его партнерша сейчас так крепко спит, что и пушечным выстрелом не разбудить, а малыши... У них впереди ещё был долгий период, в течение которого они будут отсыпаться, прежде чем сразу после этого начнется другой, чересчур активный и не прекращаемый вплоть до их полового созревания.
- Извините за беспокойство, - обратился Птолемей, видимо, к Биллу. Тому снова пришлось повернуть голову, чтобы увидеть, как этот черногривый и довольно скользкий на вид тип отвесил легкий поклон. Скептически расценив этот знак внимания и мало-мальского уважения, северянин сухо кивнул, позволяя собеседнику продолжить. - просто я искал короля Фаера, чтобы представить ему мою возлюбленную для того чтобы её официально приняли в наш прайд, вы может быть знаете - куда ушел Фаер? Или, хотя-бы, когда он сюда вернётся?
- Нет, - коротко ответил черногривый, одновременно размышляя о том, стоит ли говорить, что он Фаера сто лет не видел, и подмечая, как помпезно была названа "возлюбленная". Наверное, все-таки, не стоит говорить лишнего. Этот проныра (как Билли уже окрестил недавнего знакомого) не вызывал доверия, да и самочка, приведенная им, была чужачкой. Все-таки не стоит. - Наверняка он где-то рядом. Может быть, Вы найдете его недалеко от логова, если пойдете в сторону джунглей.
- Птолемей! - воскликнул только что проснувшийся Белый. Билли проследил за его направлением, рассудив, что, пожалуй, больше ему глазеть на эту картину было не обязательно. Черногривый сдержанной, но благодарной улыбкой ответил на комплимент его детенышам, после чего с большим интересом повернулся к уснувшему в его гриве сыну. Он был совсем еще крохотный. Такой, что при желании на лапе Билла поместилось бы несколько таких! Даже удивительно, что в скором будущем этот маленький пухленький детеныш вырастет в статного льва.
"- И все-таки, это так внезапно... Что я теперь буду делать со всеми ними? То есть, что я буду делать с их матерью?.." - лениво размышлял зеленоглазый, чувствуя, как проникается нежным и теплым чувством не только к Малекиту, который первый проявил любовь по отношению к отцу, но и к остальным четверым сыновьям.
Углубившись в свои мысли, Билли не сразу услышал, что разговор за его спиной приобретает не совсем дружелюбные нотки. Нет, он мог бы понять все, что угодно, но теперь, когда он выступал в роли защитника семейства, ему было не до душещипательных историй каждого встречного-поперечного. Хотят разборки устраивать - пускай, но снаружи!
И как только самец с аккуратностью подложил Малекита к брюху матери и поднялся к образовавшейся у входа компании, он почувствовал не только общее настроение, но и заметил едва уловимое раздражение Хазиры, становившееся очевиднее каждый раз после того, как Птолемей снова и снова повторял слова "возлюбленная", "моя" и т.п.
- Птолемей, на Вашем месте я бы... - наставительным басом начал Билли, горой вклиниваясь между небольшими Белым и Пчёлом, тогда как у Птолемея начался... припадок? Он упал на землю и забился в конвульсиях, пугая своим состоянием, казалось, не только Билла: тот обеспокоенно переглянулся с самцами-сопрайдовцами, не решаясь подходить к лежавшему на каменном полу пещеры. К счастью, проявление болезни закончилось также быстро, как началось.
И даже более того - после того, что случилось, Птолемей снова обратился к Хазире так, от чего её чуть ли не передёргивало. Усмехнувшись в усы, Билл пожал плечами, спрашивая уже без былой учтивости:
- Что с тобой?