Дымная впадина

Нейлин вообще намеревалась заявиться прямиком в пещеру в скале, но в последний момент её что-то дернуло и она так и не смогла войти в то место, где были убиты её друзья, семья и наставник. Она робко потопталась в темноте у входа, прислушиваясь к голосам внутри, а затем резко сменила курс своего движения. Здесь, на каменистом подножье, в знакомом ей лабиринте, можно было спрятаться, укрыться от посторонних глаз, чем она собственно и занималась последние полгода на севере. Никто за редким исключением не видел её, а она продолжала блуждать, перебиваясь мелкой добычей, в виде ласок или хорьков, чтобы только не показываться на глаза отцу и остальным. Не сейчас. Не до того момента, пока она поймет, что же ей делать дальше. Сидеть на месте было невозможно — львица обошла уже все знакомые и незнакомые ей уголки, обзавелась еще парочкой сверчков в качестве свиты, которые были привлечены отсветом её глаз-льдинок. И вновь двинулась вперед.

И вот, она здесь. Бродила по лабиринту, зная каждый поворот, каждый тупик, но надеялась встретить новый путь, новый поворот, который станет решающим в её пути. Но ничего нового, на втором круге она даже камни узнавать начала. Не по виду, конечно, она едва могла отличить один от другого. А потому что спотыкалась о них каждый раз, тихо ругаясь себе под нос. Как внезапно её носа коснулся странный запах. Странный, казалось бы, знакомый, но слишком неуловимый, чтобы быть правдой.

Нейлин шумно втянула воздух. Ноздри её расширились, а брови нахмурились. Одно было понятно точно — на территории чужак. Не просто чужак из тех, кто пришел на зов Варга основывать новый прайд, а чужак. Из тех, чей запах представляет прямую угрозу, за кем вьется шлейф из кровавого послевкусия. Следовало бы найти патрульного и сообщить ему о находке, но тогда и её собственное местоположение будет раскрыто. Решено. Нейлин отправится туда сама, посмотреть, кто из бродяг зашел так далеко, до самой горы, минуя всякий патруль.

— Кто здесь? — следуя прямиком по запаху, львица скользила по земле, вкрадчиво мурлыча. Зачем пытаться быть страшнее, чем ты есть, когда можно притвориться зайкой, а уже потом показать незнакомцу когти, заставив его в панике бежать. Если быть точнее, незнакомке. Потому что запах, да и вид спины светло-песочного цвета говорил именно о том, что перед ней самка. Или излишне субтильный подросток...

— Далеко ты забрела, дорогуша. Тебя здесь быть не должно, — все так же ехидно, с нотками материнского наставления, меняя тона голоса до наиболее мягкого, проговорила Нейлин, невзначай царапнув когтями по каменистой поверхности подножья. Не угрожала, ни капельки. Ждала, пока незнакомка повернется к ней мордой. Смоук следовала за ней по пятам, в очередной раз не оценив идею такого бахвальства. Но оставить подругу просто не могла, хотя и хотела бежать за помощью. Иии... Так и встала, вкопанная, определенно узнав полоску на этой спине. Она каждый день видит ровно такую же на спине своей подопечной. Но как сказать ей об этом? Пока никак...

Остается лишь сидеть и ждать, когда незнакомка повернется к ним.

Львица с удивлением разглядывала незнакомку перед собой. Конечно, со стороны все равно это выглядело как недоверчивый прищур или вовсе презрение. Близорукость накладывала свои отпечатки на мимику. Но зрение здесь играло далеко не первую роль. И даже не обоняние. Какое-то новое чувство охватывало Нейлин, когда она разглядывала свою собеседницу. Это чувство, явившееся прямиком из её сна, как темная аура, обнимающая львицу перед ней — присутствие кровавого божества. Целительница и вовсе подумала, что божество из её снов решило появиться перед ней и в жизни, но для такого появления простого желания было мало, что-то в этой незнакомке было особенного, связанного с её сном.

Львица и не заметила, как сделала пару шагов вперед, словно пытаясь ощупать этот дрожащий вокруг Арвены воздух. Она слышала голос, но не разбирала слов, как вибрирующее звучание он жужжащей мухой заел в её голове. А тут еще и она заговорила...

— Глаза, размер, запах, но вот перья в ушах. Нет, Эль давно умерла и отомщена...

Нейлин так и замерла на месте, едва ли не столкнувшись нос к носу с незнакомкой. Откуда она знает её имя. Они никогда не встречались. В этом она точно могла поклясться. Мелкая львица. На неё не посмотришь снизу-вверх, как на остальных. Лин уставилась на её пушистые лапы, поднимая взгляд выше. К пушистой светлой груди, к морде с несколькими отметинами, к травянисто-зеленым глазам с темными склерами, к полоске на лбу. Медленно, словно ощупывала взглядом каждый сантиметр незнакомки перед собой.

Пустынная кошка тем временем скользнула в сторону, хорошенько оглядывая Арвену со всех сторон. Сомнений не оставалось, она была из той же пустынной породы. Даже кисточка хвоста была копией кисточки хвоста Нейлин.

— Что ты сказала?.. — Лин тем временем смогла совладать с собственными голосовыми связками и произнесла единственное, что пришло ей в голову в этот момент, — Эль... мертва?..

В голосе её звучали десятки оттенков разом. Тут и удивление, и недоверие, и подтверждение. Эльвейти, как таковая, действительно мертва, она уступила место новой себе, послушнице кровавого бога, Нейлин. Пара глубоких вдохов и на её морде вновь сияет раздражающая улыбка.

— Если ты считаешь себя провидицей, тебе серьезно стоит проверить свою связь с духами, потому что я не мертва и умирать в ближайшее время не собираюсь, — и вновь прячется за маской ехидства, решая все-таки проверить, кто же такая перед ней. Потому что Смоук уже давно знала ответ, но скрывалась в тени камней, не привлекая внимания. Её выход будет несколько позже, если того потребуют обстоятельства. Нейлин должна была встретиться лицом к лицу со своим прошлым, если она на самом деле хочет вернуться к истокам, а не ищет забытия от разбитого сердца в кровавых жертвоприношениях. И если эта странная львица с детским голосом перед ней и впрямь Арвена, она быстро вправит ей мозги.

О, как же Смоук ошибалась. Она ведь не видела того, что видит Нейлин. Она не видит черной тени с алыми глазами-угольками за спиной Арвена. Она не видит их покровителя. Еще не видит...

Отредактировано Нейлин (15 Авг 2016 19:52:52)

От неё ведь уже давно не пахло прайдом. Она настолько отстранилась от отца и прочих обитателей севера, что всякий запах должен был выветриться прочь. Но тот факт, что она по-прежнему торчала на этих землях и бесстрашно бродила здесь так, словно всё это принадлежит ей, выдавал львицу с потрохами. Она всё время хотела возразить незнакомке, но стоило ей открыть пасть, как та начинала возмущаться вновь и Нейлин поспешно захлопывала рот с глухим стуком. Под конец щелкать челюстью ей стало просто скучно и она примостила задницу на землю, подняв правую лапу с оттопыренным вверх пальцем, чтобы было понятно, что она терпеливо ждёт своей очереди в этом незамысловатом диалоге.

Смоук выскользнула из-за камней, огибая лапы своей хозяйки и внимательно уставилась на Арвену ровно в тот момент, когда она вспомнила про «малявку». Пустынная кошка невольно ощерилась, но не обиделась. В характере сестры было такое, что позволяло ей пренебрежительно относиться к тому, что меньше неё. С таким ростом сложно было её судить.

— Ты закончила? — терпеливо поинтересовалась Нейлин, опустив, наконец, лапу. И впрямь, когда львица напротив прервалась, чтобы отдышаться и из её темных глаз полились слёзы. Целительница была готова лапу на отсечение дать, что она эти слёзы видела и чувствовала. В прочем, озвучивать своё мнение на этот счёт она не стала, продолжая улыбаться, как умалишенная. Словно насмехалась над сестрицей, — Теперь выслушай мою историю. Моя мать убила на моих глазах двух моих сестер. Мой клан бросил умирать меня в песках, слепую и немощную и только кошка смогла спасти меня и вывести к землям, где нет этого бесконечного песка. Там меня нашли мароци. Они привели меня сюда, на север. Я росла здесь. Это мой дом. Здесь мой отец. Мои братья...

— «Нет, — прошептал в голове уверенный голос Пустоты из её сна, — твой дом не здесь. Твой дом давно уничтожен и ваши попытки вернуть былое жалки и далеки от реальности. Чем теперь вы лучше этого захватчика?..»

Нейлин с трудом удержала на своей морде улыбку. Хотя она и стала тяжелой, натужной, словно целительница не улыбалась, а сжимала зубы от боли.

— Мои друзья были убиты здесь. И мы вернулись, чтобы вернуть то, что принадлежит нам по праву! — хотя голос её звучал уже менее уверенно. Словно она сама начала сомневаться, принадлежит ли ей эта пещера с горой трупов внутри. Принадлежит ли ей опустевшие долины и старые животные, которые помнят лишь мароци, но никак не толпу новых воинов, которые бежали от чумы и наводнений. Одиночки и голодранцы, скучковавшиеся на холодном пятачке земли, попирающие собой сами законы клана мароци.

— Я не принадлежу своему клану. Я не принадлежу пустыне. Я была Эльвейти, — львица вскочила на лапы и мягко двинулась вперед, словно пританцовывала. Она прикоснулась лапой к щеке сестры, без сомнений сестры, стирая слезы, текущие вниз, — больше нет. Как больше я не принадлежу тому прайду, что спас меня. Ведь он давно исчез, давно канул в лету. Я Нейлин. Так нарек меня Кровавый Бог. Если ты готова принять то, что от меня осталось, то, во что я превратилась, то, куда привела меня жизнь, я пойду за тобой, куда бы ты меня не попросила.

Откуда взяться такой резкой перемене? Пожалуй, это был тот самый пинок от провидения, которого она ждала, чтобы что-то изменить в своей жизни. Это место полнилось духами. Они недовольно зудели, наполняя каменистое подножье белым шумом. Он давил на мозги, он мешал. А еще этот голос, который сопровождал её из самого сна. Нейлин запрокинула голову назад, размяв шею по кругу и шумно выдохнула. Она никогда прежде не ощущала присутствие духов так сильно, как сейчас. Видимо, близкое знакомство со своей внутренней натурой сказалось на её пробудившихся шаманских способностях. Дар Кровавого бога был достаточно неприятной штукой. Еще раз вымученно улыбнувшись Арвене, она сделала два шага назад. Все еще неуверенная в своих действиях, она решила искать помощи у того, кто воспитывал её. Не у Варга, нет. Отец поймёт её, но будет не объективен. В таком вопросе львице требовалась помощь кого-то иного, кто взглянет на всё объективно, без привязки к земным факторам.

Смоук удивленно воззрилась на свою наставницу и перевела взгляд на сестру-близнеца. Та, наверное, понимала еще меньше кошки. Пустынная кошка нахмурилась, наблюдая за тем, что же собирается делать Нейлин. Та опустила голову, медленно вытаптывая каменистую почву, как топчет котёнок бок матери в поисках молока. Она выпускала и втягивала когти, что-то шепча себе под нос. Львица представила, как черное тело Пустоты обволакивает её, помогая настроиться на нужный лад. Услышать того, кто погиб здесь. Услышать приёмного отца и наставника, погибшего у них с Варгом на глазах.

— Траин! Ответь мне, отец! Я чувствую твоё присутствие здесь! Я всегда чувствовала, что сделанное мной было правильным и нужным, но сейчас я запуталась. Я гляжу в отражение своего близнеца, я слышу голос от которого бежала много лет! — сначала она шептала себе под нос, а затем, вскинув голову, протяжно закричала. Хвост её метался из стороны в сторону, а прижатые к голове уши заставляли подрагивать и перья, воткнутые за них, — Помоги мне, дух-хранитель севера!

—— Пологий склон

Они шли вдоль Восточного подножия, держась, как было оговорено, границы владений леопардов Дебрей. Кову не хотел рисковать жизнью любимой. Он не знал наверняка, пойдут ли за ними другими, но, услышав тяжёлые шаги за спиной, остановился и оглянулся – со стороны пологого склона показался Люциан, а вместе с ним всё его семейство. Одиночка улыбнулся – в своём путешествии они с Шантэ больше не будут одинокими.

Ночь падёт – так закончится этот день.
Дорога зовёт, и я должен идти
Через леса, по горам,
Через земли, где никогда не загорался свет,
Вдоль серебряных рек, что устремляются в море.

Рассекая воздух крыльями, в гордом полёте тетеревятник указывал путь. Он вёл группу всё дальше, безопасной тропой подводя их новому дому. Траин оглядывался на спутников – все они наверняка были измотаны ничуть не меньше, чем они с Шантэ, и нуждались в отдыхе и покое. Поскорее найти место, пригодное для логова, чтобы укрыть в нём от опасности и скверной погоды хотя бы самок с детьми – на первое время этого будет достаточно.
Повернув назад всего на пару шагов, лев подошёл к семье Люциана, окинул взглядом его детей и молчаливо указал глазами на одну из его дочерей. Горделивая Маргери, может, и могла идти сама, не прося помощи родителей, но Кову прекрасно понимал, что дорогу перенести тяжело взрослым, а что говорить о детёнышах? Глава семейства нёс одного из своих сыновей, а для Элики уже тяжела подобная ноша. Получив одобрение родителей, одиночка мягко подхватил малышку и понёс её дальше, давая детским лапам отдохнуть. В следующий раз он может поменять её местами с Лурианом или Киллианом.
Он больше не боялся нести в зубах детёнышей – этот страх отступил, когда пришлось за одну ночь стать взрослее, чем за прошедший год вдали от матери и брата. У него не было шанса на ошибку – всё или ничего. От него зависело слишком много.
Над головами львов воспаряет ястреб и не стремится спуститься ниже или порадовать их остановкой. Нужно идти.

Под тенью облаков, под ярким светом звёзд
Сквозь колкий утренний снег
Это мой последний переход
Мой путь ведёт домой.
И хотя дорога ведёт туда,
Где сердце трепещет, не тая,
Я не могу сказать, где проляжет она.

Погода менялась. С душного пологого склона, гнавшего их в спины моросящим дождём, они окунулись в новый мир – он преображался с каждым новым шагом, незримо приближающим их к сердцу Севера. Воздух становился холоднее. Привыкший к жару пустыни, одиночка чувствовал колкие прикосновения к боку – стихия будто пробовала его: кто сильнее?

Мы прошли весь этот путь,
Вот наступает день
Я не прощаюсь с вами,
Места, где родился, рос,
Когда-нибудь я обязательно вернусь.
И в ветрах пустынь найду себя,
Не затеряться бы в снегах,
Не потерять себя..

Север… Холодным дыханием обжигает выпавший снег. Траин видел его впервые, но что-то внутри него, будто знакомое чувство ёкнуло, отзываясь зовом… крови? Он не знал наверняка, была ли в словах ястреба хоть толика правды. Действительно ли его отец был родом отсюда, его ли в снегах родила на свет мать, а отец нарёк северным именем. Кову был рождён далеко от этих мест и, ступив на новые земли, глубоко дышал, унимая подступившее волнение.
Дыхание вырвалось с клубами пара – контраст горячих потоков воздуха с холодными. Несколько секунд Кову смотрел на белую пустыню, не смея ступить на новую тропу. Последняя дорога вела их горе, ныряя между камнями, будто природным мостом из острых отрогов гор, защищавших подход к ней. Легко заблудиться и потерять себя, не зная дороги.
Айвор спустился ниже – важно не упустить каждый поворот, чтобы добраться до нового дома. Глубокий вдох – воздух непривычно обжигает лёгкие холодом.
- Что это? – услышал он позади детский удивлённый голос.
- Снег.. – на выдохе объяснил одиночка, казалось, забывая, что в этом путешествии он не один, что до этого он нёс в своих зубах чужого детёныша и оставлял её возле снежного покрывала одну на попечительство родителей. Не осознавая, что делает, Траин сделал первый шаг навстречу новому – родине своих предков. Снег проседает под лапой, оставляя на белом полотнище след.

Я побывал во многих местах,
Много горя повидать успел.
Но я не жалею, и я не забуду
Всех, кто путь разделил со мной.

- Кто путь разделил со мной…
Их путь завершился у подножия горы. Айвор сел на скальном выступе, недалеко от группы львов, столпившихся у горы.
- Где вход в логово? – Кову задал вопрос, который, наверное, беспокоил всех. Он осматривал незнакомую местность, засыпанную снегом, и боялся, что его предположения окажутся верны.
- Недавно сошла лавина. Вход в логово засыпало.
Безрадужные новости. Он надеялся, что в конце тяжёлого пути сможет дать группе то, что они все хотели – спокойствия и уверенности, отдыха, но вместо этого вновь придётся что-то придумывать. Вот только что?
Очертания входа в гору едва угадывались за слоем насыпавшего снега, но выделялись «провалом» на сгибах. Айвор уточнил точное расположение входа и Кову не видел другого выхода кроме как подойти ближе и начать собственными лапами раскапывать вход. Оставаться на открытой местности, продуваемой всеми ветрами, – не выход.
- Соберитесь в кучу. Детей в центр – самки по кругу. Согревайте друг друга, пока мы с Люцианом и Эвальдом будем откапывать вход в логово, - обратился он ко всем. Этот вариант казался ему самым разумным. Идти дальше или возвращаться, чтобы искать другой вариант – не выход. У них недостанет сил. Хватило бы сил откопать вход… Траин надеялся, что его засыпало не настолько сильно, и в их силах это исправить.

Пологий склон-—– >>

Затяните пояса – путь не близок.
В какую срань я тащу свою семью..
Серьёзно. Эта мысль посещала Люциана на протяжении всего путешествия. Идти х*р знает куда, менять одного проводника на другого, влипать в тысяча и одно приключение, не иметь ни малейшего понятия, когда этот п… звиздец закончится и оправдан ли проделанный путь.
Что бы я ещё хоть раз…
И не раз, и ни два. Он продолжал идти ради лучшего будущего для своей семьи, и откровенно считал себя полным идиотом, что согласился на это. Сам предложил поискать новый дом, покинув земли прайда Фаера, не забыл? Помнил и с тяжёлым вздохом принимал действительность, созданную собственными лапами. Лев постоянно оглядывался на супругу и детёнышей, которым пришлось идти самостоятельно. Эвальд с Кову подоспели помочь с «многочисленным» помётом серого – поблагодарить и одобрить возможности не было – пасть занята важным грузом – сыном. Выронить Луиса, когда он потрёпан после приключений в Дебрях, и им придётся возвращаться к землям южных прайдов – искать помощи у Рафики. «Кивнув» глазами, Люциан в тишине отправился дальше. Говорить он чисто физически не мог – пасть занята. Предложение Фредерика утонуло в переходе. Серый бросил взгляд через плечо на провинившегося подростка, но ничего не сказал.
Чем дальше заходили, тем холоднее становился воздух. Люциан чувствовал, как холодные пары врываются в лёгкие, обжигая их изнутри. Вокруг всё белым бело и из снежного покрывала выглядывают скалы, как острые рифы из толщи воды. От незнакомого места веет опасностью. Южанин затормозил недалеко от Кову, осматривая местность. Ни следов на снегу, ни других зверей.
Какой нормальный пойдёт сюда добровольно.
Южанину до мозга костей не понять, как можно жить в таком месте. Он привык к жаркому солнцу саванны и мягкой прохладе в тени джунглей, а это…
Поворачивать поздно. Он сам принял решение повести свою семью за учеником и довериться их пернатому гиду. Доверился – пожинай плоды. Холодный воздух непривычен для взрослых, а детям с неокрепшим организмом – ощутим сильнее. Люциан никогда раньше не видел снега – удивительное природное явление, с которым он столкнулся в новых землях. Сын в пасти мешал ему задать вопрос – Маргери спросила раньше и получила ответ от Кову. Что представляет собой  этот снег, одиночка понимал смутно, но когда ступил лапой на белый путь, с непривычки одёрнул лапу – жжётся и колется, как холодное пламя. Люциан окинул взглядом детей. Маргери сбросили на землю недалеко от снежного холма, Мирай болталась в зубах у Эвальда, а Луриан стоял рядом. Последний с шилом в заднице мог доставить проблем обоим родителям, решив искупаться в новой «грязи». После неприятного столкновения со снегом, Люциан вознамерился обезопасить своих детей от контакта с ним. Он припал брюхом к земле, вздрогнул – чёртов снег, будь ему пусто. И взглядом предложил сыну взобраться к себе на спину. Любое возражение Луриана пресекалось строгим взглядом отца – лапы у него свободны, нагоняй получить за нефиг делать. Уже с сыном на спине; Маргери, которая вернулась в зубы к Кову, Люциан двинул за ястребом. Новый шаг на снег и серый зажмурился, подавляя желание отряхнуться и повернуть назад в тепло.
Обвешенный детьми Люциан выглядел, как рождественская гирлянда. Подрастающее поколение давило на него грузом ответственности и, говоря прямо, отъевшимися мордахами за период перехода. Заботливый папаша не мог позволить своим чадам разгуливать по этому снегу и пресекал желание малышни как-то от любопытства его коснуться.
Возможность остаться без строгого взгляда отца появилась с новостями от тетеревятника.
- Недавно сошла лавина. Вход в логово засыпало.
- Бвхх… - нечленораздельные речи, нелепый набор звуков, но сколько эмоций вложил в них Люциан. От изливания потока пламенных речей всех спас Луис, забивающий загривком пасть отцу. По морде Люца и направленному взгляну на Кову и Айвора читался такой сказочный посыл, который оба за годы своей жизни не слышали ни от одного заядлого матерщинника. Серый покрыл всех: и себя, и Север, и леопардов,  и эти двух гидов, и на всякий случай Фаера. Трижды.
Под неодобрительным взглядом Элики Люциан взял себя в лапы. Глубоко вдохнул, успокаивая гром и молнию внутри себя. От его ругани снег не сойдёт, солнце не встанет, тепло не вернётся. Серый помог детям спуститься, посмотрел на Элику виновато-разочарованно. Он пообещал ей лучшую жизнь, а затянул в холод, голод и хрен знает какую даль от родного дома. Юга, на котором они оба родились и выросли.
Люциан окинул взглядом местность. Гора возвышалась над ними, пряча белёсые пики в серых облаках. Их новый дом – лапой подать, но копать до него и копать.. Лавина, сошедшая с вершины, испортила им все планы и прибавила работы. Боги Севера как издевались над ними, а власть Айхею не распространялась на это светом и теплом забытое место. Одиночка не различал очертания входа, но по словам тетеревятника он был. Сомнительная надежда. Оставаться на открытой местности и сидеть задницами в снегу – откровенно хреновый вариант. Копать – хорошо, но сам факт схождения лавин настораживал.
- Здесь часто такое? – он должен знать, на что обрекает свою семью. Им повезло, что лавина сошла с вершин гор до того, как они ступили на чужие земли. В другой раз они сами могут оказаться под толщами снега.
Местность в принципе ему не нравилась. В какой-то момент Люциан почувствовал себя сварливой и недовольной бабкой, которая размахивает клюкой и бурчит на молодёжь. Всё ему не так, всё через жопу и в его молодые годы такого дерьма не было и прочее в этом духе.
- Пусть твой крылатый друг осмотрит местность, - обратился к Кову, подойдя ближе. – Ему с высоты лучше видно, кто и что бороздит просторы севера. Пока мы заняты раскопками, пусть он поднимется выше на гору и оттуда следит за местностью. Если к нам приблизится чужак, я хочу знать о нём раньше, чем забеспокоятся самки.
У них мало львов, чтобы часть из них оставить присматривать за самками и детьми, а другую отправить на патрулирование территории. Кто-то должен побеспокоиться о безопасности и одновременно занять лапы разгребанием снега. На три фронта они при всём желании разорваться не смогут, но раз Кову вызвался организовать им безопасность, пусть его крылатый товарищ напряжёт немного задницу, пока они напрягают мышцы лап.
Двинувшись в сторону карниза, ведущего к расщелине в горе, Люциан остановился. Он почти забыл о не менее важных вещах. Лев бросил взгляд через плечо на похитителя своих дочерей.
- Ты там что-то говорил про лечение, - самец говорил спокойно, без угрозы и попыток запугать подростка – хватит с него одного подзатыльника и скверных воспоминаний об уроке жизни. – Если это в твоих силах, - он кивнул на сына и двинул к горе.
Люциан остановился у снежной насыпи, посмотрел в высоту и, тихо вздохнув, принялся копать.
Какой хернёй я занимаюсь ночью..

Пологий склон ———— >>>

…Мне ещё идти
В мир, забытый прежде,
Чтоб день завтрашний найти.

Шаг за шагом я
Ближе к той надежде,
Что мой путь не будет зря…

© «Анастасия»

Всё когда-нибудь заканчивается. Север с каждым шагом был всё ближе и ближе…
Местность пологого склона постепенно изменялась. На смену противному дождю пришел снег. Границы Северных земель ясно обозначались белым песком, лежавшим на земле. Взгляд Эвальда метнулся к этой самой линии. Шаг назад — сухая, теплая земля. Шаг вперёд — белый снег, обжигающий синим пламенем холода.
Морозный воздух ударил в морду серого, как только тот ступил на белый песок и сделал несколько шагов. Снег под львиными лапами приятно захрустел. До боли знакомое чувство!
«Я наконец-то вернулся домой!» — оглядываясь вокруг, Вальд улыбался  одними глазами — в пасти была Мирай. Уходя отсюда, он и не думал, что вернётся в родные края. Сури вытащила его зад с Севера… И вот теперь, обзаведясь детьми, которые за время путешествия выросли, северянин вернулся обратно домой. На родину.
Эта атмосфера, которую лев уже успел позабыть, была лично для него чудесной. Организму, правда, привыкшему к теплу и жаркому солнцу саванны, казалось, что здесь стало ещё холоднее, чем было, но… прежняя закалка (родился-то парень именно здесь) давала о себе знать — лапы, ступая по холодному снегу, не болели, как у остальных (Люциан, о, да, я вижу твою морду), шерсть была достаточно тёплой, чтобы не мёрзнуть здесь. Наоборот, Вальд очень мучился, когда приходилось подолгу оставаться под солнцепёком, ведь шерсть его была плотнее и лучше согревала от холода. Но под палящим солнцем приходилось страдать.
В памяти всплыли моменты из общего с супругой прошлого. Их такая странная встреча, такие странные занятия после неудачной охоты, переросшие в такую странную любовь…
Он поравнялся с женой и посмотрел сначала на нее, а потом вдаль. Затем снова на неё, спрашивая одними глазами (пасть занята):
Помнишь?
И он имел в виду ту самую охоту, когда Сури выпрыгнула из кустов и повалила на землю его, а не травоядного. Да уж, были деньки.
Вот Эвальду хорошо. А остальным, кажется, погодка была не по вкусу. Непривычно, холодно, больно. Это он родился здесь, не они. Он прожил здесь всё детство, всю юность и встретил зрелость под снегопадами. Не они. Неудивительно, что у них такая реакция. Для них всё это ново. По мордам Эвальд понял, что они сотню раз пожалели о своём решении двинуться сюда. Особенно об этом жалел Люциан — на его морде читалось такое, что лучше вслух не озвучивать…
Снег и сейчас падал с неба, покрывая львиные макушки. Как же давно черная грива не была окрашена белым песком!
Эвальда просто распирало от радости. Ему хотелось бегать, прыгать, словно кузнечик какой-нибудь, плясать и петь. И насчёт последнего лев задумался. Ему вспомнилась песня. И он хотел, чтобы его голос огласил окрестности.
Но в пасти висела серая львёнка, с ней не запоёшь… Так что Эвальд пересадил её на свою спину. Как и Киллиана, который не привык шагать по снегу. Да и шли они немало, так что сын наверняка устал. К тому же, он не откажется проехаться на отцовской спине, да ещё и рядом со своей подружкой. Добро пожаловать, Киллиан.
Остановившись, Вальд окликнул сына и, подхватив в зубы, тем же способом помог мальчишке забраться к себе на спину.
В следующие несколько секунд лев вспоминал слова этой самой песни. И, набрав воздуха в лёгкие, запел сначала тихо, а потом громче:

То ли ветер шумит, то ли птица
Надо мною взмахнула крылом.
Только перышко в небе кружится
Над давно опустевшим гнездом...

Эвальду хотелось петь. Внутри всё бушевало, словно океан в шторм. Снег падал на львиные головы, и от этого у воспитанника Севера становилось хорошо на душе. Здравствуй, родной дом!

Завывает метель свою песню
Над простором уснувших полей.
Или слышится крик в поднебесье
Улетающих вдаль журавлей...

С каждым словом, с каждой строкой сердце серого обливалось горячим огнём. Ведь они сделали это! Дошли. И теперь они все заживут здесь. Заживут новой жизнью…

Пройдет печаль, растает горюшко.
Не плачь, душа, нам не впервой.
Лети легко, как птичье пёрышко.
Лети домой… Лети домой…

В этот момент взгляд самца устремился вверх, на летящего над ними Айвора, который был их проводником почти полпути. Он летел так же легко, как птичье пёрышко в северной песне. И он летел домой. Как и все они.

Вьюга снежными машет крылами,
И следа не отыщешь домой.
Но завет нас с собой птица память
И летит, как стрела, по прямой.

Следа домой и правда не отыщешь — всё замело. Никого не было поблизости. Ни единого животного, ни единой птицы, кроме компаньона Кову. Но это нисколько не пугало Эвальда, нисколько не печалило. Они вместе, а, значит, со всем справятся, как справились сейчас, преодолев такой большой путь с теплого юга, откуда все (возможно) были родом, к холодному северу. Даже сейчас они смогут всё — в этом не было сомнений. Улыбнувшись вновь, северянин затянул последний припев, который был сейчас как нельзя кстати.

Пройдет печаль, растает горюшко.
Не плачь, душа, нам не впервой.
Лети легко, как птичье перышко.
Лети домой… Лети домой…

Последний звук вылетел из пасти белым паром и постепенно растаял в воздухе…
Вдалеке показалась гора. Она выглядела грозно, пугала своими размерами. Наверное. Но на самом деле это не так. Единственное, что было опасным, — это лавины, скатывающиеся с этой самой горы. Их следовало опасаться, только и всего. Хотя это «только и всего» может стоит жизни…
«Так. И?» — мысленно спросил себя Вальд, встав за Кову и Шантэ, которые остановились у подножия годы. Кажется, эти двое, да и вообще все, здесь находящиеся, задавались подобным вопросом.
— Недавно сошла лавина. Вход в логово засыпало, — подал голос Айвор.
— Прекрасно.
С — сарказм. Эвальд поднял бровь, осматривая место и пытаясь понять, где может быть вход.
Вот тебе и спел песню. Вот тебе и «пройдёт печаль, растает горюшко». Ага. Растаяло…
Не только он был озадачен. Все наверняка в очередной раз пожалели, что притащили сюда свои задницы. Кроме, разумеется, самого Эвальда. Ну, может быть, ещё Сури, что провела с ним здесь довольно долгое время. Она должна была успеть привыкнуть к Северу.
— Соберитесь в кучу. Детей в центр — самки по кругу. Согревайте друг друга, пока мы с Люцианом и Эвальдом будем откапывать вход в логово, — быстро и чётко скомандовал Кову, вероятно, отыскав нужное место, где следовало копать.
— Сейчас, — лев подошел к самкам и лёг на землю, чтобы Мирай и Киллиан смогли спрыгнуть вниз. Затем он направился к Кову и Люциану, чтобы помочь им раскопать вход в пещеру.
— Здесь часто такое? — задался весьма важным вопросом Люц.
— Если не будешь орать, как резаный, то всё будет нормально.
На памяти Эвальда лавины были редким явлением. Если только их разбудить своим криком, они разозлятся и сметут обидчика. Насмерть задавят снегом. А так… Хотя кто знает, что творится сейчас? Времени после ухода отсюда прошло достаточно, чтобы здесь что-либо поменялось. Так что Вальд мог и ошибаться, и лавины здесь спадали теперь часто. Ну, как говорится, поживём — увидим.
— Пусть твой крылатый друг, — это было обращено к Кову, соответственно, — осмотрит местность. Ему с высоты лучше видно, кто и что бороздит просторы севера. Пока мы заняты раскопками, пусть он поднимется выше на гору и оттуда следит за местностью. Если к нам приблизится чужак, я хочу знать о нём раньше, чем забеспокоятся самки.
— Согласен. Осмотреть местность не помешает. Когда-нибудь нам в любом случае придётся это делать самим, но лучше пусть на данный момент Айвор разведает окрестности хотя бы немного. Нам нужно знать ситуацию, чтобы, если что, принять меры вовремя.
Самцов мало. Дел много. В одиночку в разведку не отправишься, самок не оставишь и так же в одиночку не защитишь. Не разорваться.
— Ладно, давайте копать. Надеюсь, мы освободим пещеру от снега раньше, чем наступит утро.
И, встав вплотную к снежной стене, завалившей вход, Эвальд вонзил туда когти, словно это была зебра или антилопа. И принялся изо всех сил разгребать снег, раскапывать вход в пещеру.
Луна к тому моменту уже почти зашла за горизонт…

Отредактировано Эвальд (23 Окт 2016 17:34:27)

>>> Пологий склон >>>

Молчание — самая худшая реакция на твои действия.
Фредерик прекрасно видел, что пасть льва-давшего-подзатыльник была занята болтающимся в воздухе детёнышем, но он, по крайней мере, мог кивнуть, или отрицательно помотать головой, или на пару секунд поставить львёнка на землю и прогнать одиночку, дав понять, что тот им не нужен… Но всё, что сделал Люциан — кинул мимолётный взгляд на шоколадного и пошёл дальше, как ни в чём не бывало.
Подросток остановился и стал глядеть вслед уходящим львам. И… что теперь? Уходить? Идти с ними? Спросить ещё раз или просто забыть обо всём произошедшем?.. Фредерик ещё какое-то время стоял истуканом, пока остальная группа направлялась вслед за своими лидерами. Из задумчивости шоколадного вывели голоса Чаки и Атаро — львица оживлённо рассказывала фенеку о своей жизни (той части, которую она помнила, конечно), а лис внимательно и с интересом слушал её, казалось, даже не обращая внимания на отставшего от них друга.
Ну, по крайней мере, никто их не прогонял…
— Эй, подождите меня! — полностью выйдя из оцепенения, Фредерик поспешил догнать уже ушедших вперёд Чаку и их новую знакомую.

Несмотря на то, что последние несколько дней шоколадный провёл в странствиях, он изрядно устал за время перехода. Подростку ещё никогда не приходилось совершать таких тяжёлых и долгих переходов. Поначалу всё было хорошо — они шли ближе к концу группы, но поспевали за всеми. Трудности начались, когда привычная лапам подростка земля, покрытая травой, постепенно начала сменяться чем-то другим.
Чем дальше они двигались, тем больше земля становилась покрыта каким-то белым и холодным слоем непонятно чего. Ни Фредерик, ни Чака никогда не видели ничего подобного, и для них это стало откровением. Будь у них время, лев и фенек с удовольствием бы остановились как следует огляделись вокруг, изучая снег, но всё, что они успели понять — это белое нечто превращается в воду, если зачерпнуть его горсть и согреть теплом тела.
Поначалу восторженные увиденным, вскоре друзья были отнюдь не рады новому для них явлению. Чем дальше шла группа, тем глубже земля уходила из-под их лап. Уже совсем скоро Чака начал проваливаться в снег по уши, так, что ему приходилось в самом прямом смысле прыгать, чтобы продвинуться вперёд; совсем скоро в этом деле его нагнал и Фредерик. Подросток по плечи увязал там, где взрослой части группы было буквально по колено. Львята тоже не испытывали особых проблем — у шоколадного буквально щемило сердце, когда он видел, как родители опускаются на землю, чтобы их чада забрались им на спины и больше не испытывали проблем с передвижением.
Лапы устали и болели от долгой ходьбы, короткая шерсть напару с ледяным ветром, пронзающим до костей, в очередной раз сыграла с Фредериком злую шутку — подросток не чувствовал ни одной части своего тела и то и дело трясся от холода, с трудом заставляя себя идти дальше. Всё было плохо.
На кой чёрт он вообще на это согласился? То есть он, конечно, понимал на кой… но вопрос теперь был в другом: что было бы для них с Чакой лучше — сожительствовать с группой львов (и то не факт!) и иметь пищу и защиту, но при этом находиться в ледяном аду, или же жить ближе к югу, к теплу, но иметь большой шанс умереть от голода или других хищников?..
К тому времени, как Фредерик, низко нагнув голову, чтобы сопротивляться дующему ветру, и едва переставляя лапы, добрался до, очевидно, места их ночлега, вся группа уже расположилась и, похоже, даже придумала какой-то план — львицы с детёнышами собрались в кучу, а двое из самцов уже направлялись в сторону подножья горы (зачем — Фред понятия не имел, да и не хотел знать… наверное).
— Ты там что-то говорил про лечение, — голос льва, так неожиданно для шоколадного раздавшийся прямо рядом с ним, заставил подростка поднять голову и с долей страха посмотреть на льва-давшего-подзатыльник, глядящего на Фредерик из-за плеча. — Если это в твоих силах.
Вот оно, вот!!! Останься у шоколадного хоть немного этих самых сил — он бы тут же пустился в пляс, ей-богу! От прежнего настроения не осталось и следа, и теперь шоколадный ни на секунду не задумался о том, правильно ли он поступил, решив пойти вслед за этими львами. Этот серый громила просто проверял его! Оценивал, достоин ли Фредерик того, чтобы оставаться рядом с ними!
Почти сразу же раздался голос Сури, подзывающей их погреться. Уставший, но теперь жутко счастливый подросток направился в сторону устроившейся в круг группы и сразу же подсел к Луису, намереваясь незамедлительно оказать тому помощь.
— Можно? — Фредерик кивнул на больную лапу львёнка и, получив утвердительный ответ, принялся её осматривать. Лапа опухла, а на коже красовалось несколько царапин — мелких и неглубоких, но всё же; они были покрыты запёкшейся кровью и в каких-то местах грязью.
— Мне нужен… базилик? — подросток пытался шептать на ухо уже стоявшему рядом фенеку так тихо, чтобы этого не услышал Луис. Многое из того, что он знал о целительстве, Фредерик почерпнул от своего дяди, и одной из этих простых истин был тот факт, что чем меньше ты показываешь свою неуверенность перед больными — тем лучше.
— Если хочешь уменьшить его боль от ушиба, так? — шоколадный кивнул, и фенек, поднявшись на уставшие лапы, проговорил уже в полный голос: — Я постараюсь найти. Займись пока царапинами, — после чего направился в ту сторону, откуда они пришли, время от времени копая снег лапами с надеждой добраться до спрятанной под ним травы.
Фредерик же, по совету друга, начал заниматься царапинами Луиса. Вот где ему пригодилось знание, полученное всего несколькими десятками минут ранее — зачерпнув пригоршню снега, шоколадный положил её на царапины львёнка и провёл лапой, стараясь нажимать не слишком сильно, чтобы не сделать Луису больно — царапины располагались совсем рядом с ушибом. Тающий от тепла лап снег водой скатывался с повреждённой конечности, очищая царапины от грязи и крови. К тому моменту, как Чака вернулся с несколькими листочками базилика (вот удача!), лапа Луиса была чиста. Кроме того, теперь Фредерик только радовался тому, что они забрели в это жуткое место — холод облегчит боль от ушиба так же, как и принесённая Чакой трава.
Шоколадный лапой подвинул листики базилика к Луису:
— Тебе надо их съесть, тогда боль уменьшится. Постарайся поменьше опираться на эту лапу в ближайшее время, хотя бы до тех пор, пока не спадёт опухоль.

— Если не будешь орать, как резаный, то всё будет нормально.
Хотел ответить Эвальду – не успел; следом вставил слово Кову.
- Тогда советую не наступать ему на яйца, а то голосить он будет, пока не сойдёт десятая лавина.
Кто-то научился шутить и не тушеваться?
Люциан с удивлением посмотрел на молодого льва. Он не помнил, чтобы этот мальчишка в его присутствии рассыпался язвительными шутками.
Чего ты хотел? Мальчишка вырос.
Их обучение закончилось на территории прайда Фаера – его семья потратила около года на переход; ещё больше он не видел Кову и Шантэ. Эти двое успели вырасти в молодых львов.
Или ты думал, что он до конца своих дней будет относиться к тебе, как к отцу?
Люциан усмехнулся.
- Язык отрастил.
За словом в карман не лез, подзатыльника за неосмотрительность отхватить не боялся. Попробуй дотянись до затылка – это не на как-там-его-ворующего-детей лапу поднимать в воспитательных мерах. Год-другой – он перешагнёт черту взрослой жизни и сам своему обидчику уши на задницу натянет.
Полезное умение – вставить слово, когда надо, и найти эти самые слова, которые будут к месту и ко времени. Раньше перед ним был скромный подросток, который молчал и безоговорочно слушался, сейчас – взрослеющий лев. Хрен покомандуешь и слепишь из него что-то своё.
На это у тебя в распоряжении Луриан с Луисом.
Меньше слов – больше дела. Раз лавины сходят от сильного шума, он уж как-то постарается особо не орать и зевать с осторожностью. Быстрая снежная чистка с гарантией в девять из десяти задохнуться не входила в планы одиночки. Хватило приключений за всё время перехода, на случай скуки Элика, объединившись с природой, подарила ему Луриана (не без помощи Люциана и его генов). В остальном серый лев уповал на спокойную старость где-то в глубине пещеры и чтобы внуки были спокойными и милыми комками шерсти, как Мирай.
Люциан проводил взглядом ястреба. Сам предложил, сам засомневался в качестве дозора птицы. У ястребов острый взор и быстрые крылья – должен успеть доложить об опасности раньше, чем её заметят остальные.
Надеюсь, что со зрением проблем у него нет.
- Надейся, - неутешительно хмыкнул серый на планы Эвальда расправиться с завалом до утра. Люциан о снеге знал мало – одно маленькое ни-че-го. Колко и холодно до скукоженных яиц и отмороженного брюха. Спасибо, детки. Папа в параноидальном стремлении сделать мир безопасным калечил себя.
Самец понятия не имел, какого размера вход в логово – это играло роль, и где конкретно он находится. Абстрактное «тут» звучит неутешительно. Копать можно влево-вправо, что толку? Сверху насыплет ещё больше. Рост никому из самцов не позволял подняться к высшей точке сугроба и раскапывать его сверху. Они подгребали снизу – пласт снега смещался и насыпал снова, сводя проделанную работу к нулю.
Бесполезно.
Люциан хмурился. Окидывал взглядом гору, завал, «волшебный» проход.
Мистический, я бы сказал. Я его вроде видели, а вроде нет.
Придумать, как избавиться от снега быстрее и с меньшими потерями в силах и времени – окей, но извилин не хватит. Тупое и монотонное копание превратилось в рутину Севера с надеждой на лучшее. Люциан посмотрел на свою семью. Самки пытались согреть детей теплом своих тел. Подросток занимался лечением его младшего сына, приводя его в движение, которое могло помочь немного согреться. В кольце тепло не вечное, а без движения оно растворяется и уступает холоду. Серому не нравилось состояние его жены и детей, а завалу не было конца.
Стисни клыки и греби.
Выход найден до него. Изобретать колесо будут при лучших обстоятельствах и с большим количеством времени в запасе. Люциан налёг на снег, отбрасывая с карниза мешающие комья снега, сдвинутые с прохода. Работа шла быстрее, когда они, пробуя несколько вариантов методов разбора завала, выбрали самый оптимальный.
Время шло. Нихрена не менялось. Никто не жаловался – каждый выполнял свою работу. Усталость разбивалась о необходимость выбить лапами логово для всей группы и защитить их от холода.
- Ветер…
Люциан перестал копать, обратил внимание на Кову и осмотрел завал – он нигде просветов не видел. Ни точки.
- Это просто ветер.
Оптимиста никогда не существовало – намёк на него умер вместе с предыдущей семьёй. Серый подступил к завалу и собрался грести дальше. Кову стоял на своём и указал лапой направление. Холод и бесконечное снежное марево дурманили рассудок. Люц бы не удивился, свихнись кто из их группы, пока они копали.
Молодой лев, как безумный, кинулся к проёму разгребать снег. Люциан не мешал ему. Смотрел.
- Назад! – рявкнул Кову и подтолкнул в сторону зазевавшихся львов. В следующую секунду сверху сошёл снег. Белый пласт прошелестел у них за спинами и с рёвом стихии обрушился с карниза, ссыпаясь к их лапам. Не лавина, но приятного мало, окажись они втроём под завалом.
Серый оглянулся, ища взглядом семью. Снег сошёл далеко от них, не задел. Беспокойство спало, когда он убедился, что они далеко от снежной напасти и остались невредимы. Вход волновал его в последнюю очередь.
- С вами всё в порядке?
Убедившись, что с его семьёй и остальными членами группы всё в порядке, Люциан оглянулся на вход. Они не расчистили его полностью – ко входу в пещеру вёл снежный мост, возвышаясь над карнизом. Хватит и этого. Вход открылся достаточно, чтобы к нему смогли подобраться все в их группе, включая самок и детей. Вопрос безопасности логова. Не разобравшись и не уверившись в отсутствии угрозы, Люциан не собирался брать в охапку свою семью и подпускать их к логову на десять шагов – сначала сами проверят.
- Смотри в оба, - обратился к Айвору и шагнул в темноту следом за Кову.

>>> Пещера в скале

Время тянулось. В мучительном ожидании, поражённом холодом. Как бы они ни пытались отогреть детей, получалось плохо. Север не щадит слабых, но каждому даёт шанс показать свою силу – найти её где-то глубоко в себе. Сурия поглядывала в сторону завала – картина едва ли менялась. Самцы отдавали последние силы на то, чтобы защитить свою семью от холода. Вот только не зря ли всё это? Что если никакого входа на самом деле там нет? Что если под толщами снега спрятался завал из камней? Как поступить тогда? Найдутся ли у них силы на другой путь? Или они так и останутся здесь – замерзать в снегах?
- Сури, а где наш красивый, уютный дом?
Атаро задала вполне логичный вопрос и… хотела бы Сури знать на него ответ. Да и как это объяснить тому, что по развитию больше напоминает ребёнка, чем взрослого? Львица задумалась, а потом выдала:
- Воон. Видишь ту скалу? – песочная показала на неё лапой. – В её недрах и будет наш красивый и уютный дом, - в чём Сури пока что сильно сомневалась, но… - Эвальд и другие львы сейчас пытаются откопать в него вход. Мы немного подождёт и вот увидишь, как по волшебству, проход откроется.
Дааа… по волшебствуууу. По волшебству может сойти ещё одна лавина и накрыть их зал ожидания. Но что толку плакаться, когда большая часть пути уже пройдена? Остаётся только ждать, чем же это всё закончится.
Львица окинула взглядом самок с детёнышами. Все пытались держаться, как могли, но с глаз Сурии не укрылся нарастающий недуг некоторых из них.
- Луис? Ты как, малыш?
Выглядел он хуже остальных, хотя, казалось бы, среди детёнышей самым слабым и более подверженным холоду была именно Мирай – как самая хрупкая и мелкая из помёта Элики и Люциана. Малышке доставалось тепла намного больше – её согревала и мать, и тёти, и пристроившийся рядом Киллиан. Возможно, именно поэтому в глазах Сури она выглядела лучше, чем её старший брат. Впрочем, не так давно Луис пострадал в беготне по дебрям – это тоже сказывалось на его общем состоянии. Ничего удивительного. Они все устали.
Фредерик оказался не простым голодным воришкой, а ещё и начинающим целителем по совместительству. Никто из их группы не обладал подобными навыками, что плохо. Зато этот малыш охотно помогал Луису, приводя в порядок его раны. Сури улыбнулась, наблюдая за ними. Приходя в движение, они могли немного согреться, а уж залеченные раны должны были придать Луису немного сил и оптимизма. Если Айхею будет к ним благосклонен, то вскоре они доберутся до пещеры в горе и укроются в её стенах.
Самка слушала разговоры Атаро с Фредериком, удивляясь услышанному. Она подозревала, что где-то в недрах этой светлой черепушки с яркой чёлкой прячется настоящая львица. Не Атаро, которую они нашли, а настоящая.. Временами что-то такое проскальзывало в общении, но всё это казалось такими крохами, что не давало практически ничего.
- Может быть, Фредерик тебя чему-то научит? – улыбнулась Сури. Вполне возможно, что Атаро обладает такими познаниями, о которых ещё сам Фред ни сном, ни духом, но львице казалось, что в тесном контакте с фрагментом её прошлой жизни в голове Атаро могут вспыхнуть новые воспоминания. Почему бы не попробовать?
- Назад!
Крик Кову разнёсся над ними, привлекая внимание всех. Сури оглянулась – снежный завал, встревоженный львами, сдвинулся. Самка резко подскочила на лапы, всматриваясь в происходящее – её беспокоил страх. За те секунды, что она всматривалась в движение снега, боясь, что Эвальд и остальные окажутся под ним, она успела с сотню раз пожалеть, что они вообще сюда пришли. Облегчение настигло её слабостью в подкашивающихся лапах – волна снега не задела никого из них и более того – она открыла проход! Впрочем, после пережитого самка особо не радовалась.
- С вами всё в порядке?
Послышался вопрос Люциана – его беспокойство понятно. Снежная лавина могла дойти и до них. Айхею знает, чем бы то всё закончилось, не будь судьба к ним столь благосклонна.
- Всё хорошо!
Если можно так сказать… Проход открыт, казалось бы, всё остальные действия группы вполне очевидны – идти внутрь и получить долгожданный отдых, но нет. Самцы пошли первыми – разведать логово и проверить, насколько оно безопасно для остальных. В сравнении с ожиданием, когда же исчезнет завал, эта неизвестность оказалась в разы мучительнее для Сури. она всматривалась в чёрный провал входа и нервно размахивала хвостом – долго не было известий. Она уже хотела пойти следом, узнать, что случилось и почему их мужчины так долго не возвращаются.
- Идите сюда! – раздалось из входа в логово, и разбило волнительное ожидание. Всё хорошо. Можно выдохнуть.
Сурия улыбнулась, глянула горящим и искрящимся от радости взглядом на спутников.
- Пойдёмте. Мы, наконец-то, дома, - львица внутрь следом за самцами.

>>> Пещера в скале

Шутки — правда, лучшее, что может быть в ситуации, когда всё плохо. Ну, почти всё. Ну, почти плохо. Ладно, нормальная ситуация, если не считать, что собачий холод и снег мешает всем жить.
— Тогда советую не наступать ему на яйца, а то голосить он будет, пока не сойдёт десятая лавина.
Когда твоя шутеечка зашла, как говорится, — это делает твой день. Вот и сейчас тоже зашла, что заставило Эвальда подавить смешок.
Но шутки шутками, а копать надо. Иначе так и замёрзнут тут все вместе с самками и детьми. Вот будет классно, ага. Ну, ладно, что. Копаем, пока совсем силы не кончатся. Но даже, когда кончатся, Эвальд (да и остальные наверняка тоже) будет копать, копать, копать… до тех пор, пока не покажется вход в пещеру. Ни за что он не позволит ни одному члену их банды замёрзнуть. Ни за что.
Снег летел из под лап, как щепки из-под топора. Взмах, ещё один, третий, четвертый… А завалу хоть бы хны. Эвальда подобное начинало конкретно бесить, если честно. Самки сидят там, ждут, пока они втроем разгребут завал; дети уже окоченели, а снег превращается в гору за ними. Да и вообще, неизвестно, что происходит: убирают они снег или, наоборот, становится только хуже.
Но время идёт, дела делаются. Вот и это дело вскоре дало свои плоды.
— Ветер… Я чувствую его… С той стороны… — отозвался Кову, не переставая работать лапами.
— Значит, надо копать быстрее, пока мы окончательно в лёд не превратились, — в голосе Эвальда послышались нотки раздражения, потому что ситуация и правда складывалась не в лучшую сторону. Копали, копали, а в итоге так ни к чему и не пришли. Кого же это не будет выбешивать?
Пришли сюда в поисках лучшей жизни, а получили… всё, что их окружало. В том числе, и завал, конечно же. Из разряда «здравствуйте, я ваша тётя». Супер.
Все трое устали, это было ясно. Все трое раздражены в какой-то мере. Но при этом они старались держаться, чтобы не обматерить тут всё. Молодцы, парни, давайте, так держать.
— Здесь, — неожиданно для Вальда произнёс Кову, указывая лапой на то место, где следовало копать, чтобы быстрее добраться до цели.
То ли Ахейю сжалился, то ли Эвальд окончательно взбесился, но всё одно: у льва открылось второе дыхание, и он, не замечая ничего вокруг себя, не слыша ни единого шороха,  принялся рыть окоченевшими лапами снег.
Что-то подсказывало Эвальду, что оставалось совсем немного, что ещё чуть-чуть, и…
— Назад!
Кову ринул в сторону, и остальные за ним — снег полетел вниз, накрывая землю по бокам.
— Пронесло, — облегченно вздохнул самец и посмотрел на Кову, — спасибо, парень. Если б не твои действия, я б уже под снегом задыхался.
Правда же. Ведь серый был так увлечён раскапыванием неведомо где находящегося прохода, что он бы не услышал и не предугадал падение снега. Спасибо Кову.
Алилуйя, проход освобожден!
Но теперь встала ещё одна проблема: а вдруг внутри кто-кто есть? Вот они сейчас поведут самок, а там стая голодных и отощавших львов сидит, засыпанная снегом. И что? И прощай, жестокий мир, ага. Нет уж, я не согласен.
Кову и Люциан уже скользнули внутрь, когда Эвальд оглянулся на компанию, сидевшую за ними и пытающуюся согреться. Вальд бы уже сейчас пустил их, но безопасность важнее всего. Лучше посидеть еще пару десятков секунд на холоде, чем умереть от когтей голодного хищника.
Сказав всем лишь виноватым взглядом: «Потерпите, осталось совсем немного», серый повернулся лицом к чёрной дыре и, постояв ещё пару секунд, отправился вслед за двумя самцами, уже скрывшимися во мраке пещеры.
Угрозы внутри, к счастью, не оказалось, ив вскоре голова серого оказалась в проёме пещеры. Не только он уже звал их внутрь.
Сидевшие позади двинулась ко входу в пещеру. Кову и компания вздохнули с облегчением — здравствуй, наш новый дом, до которого все мы так долго добирались.
Развернувшись, лев снова скрылся во мраке пещеры.
«Неужели всё? — спрашивал сам себя Эвальд и сам же отвечал себе, — Да, мы сделали это. Мы дошли. Всё закончилось, и теперь можно вздохнуть спокойно...»
Наверное.

———————- >>> Пещера в скале

Отредактировано Эвальд (12 Ноя 2016 12:34:19)

Пологий склон ———— >>>
Надо сказать, что к тому моменту как львиная процессия достигла цели назначение, даже неутомимой  Луриан успел устать и под утратить, свой энтузиазм. Большую часть пути он прошёл самостоятельно, гордо поглядывая на брата и сестер, свисавших из пастей у взрослых. Однако, к тому времени как они добрались наконец до скалы "лимонный хохолок" стал спотыкаться на каждом шагу. На землю успели спуститься густые сумерки, когда они, наконец, остановились. Уставшие лапы болели и ныли от натуги, и юнец стал тихо поскуливать, стараясь держаться поближе к взрослым. Кажется, сам воздух ополчился против подростка больно "кусая" через шкуру, как бы он не распушал свой короткий мех.
- М-м-м-а-ам! Этот воздух! Он кусается!
Проскулил детёныш, мелко дрожа и жалобно глядя на взрослых. Мелкие, "белые мошки" что кружились в воздухе, оседали на шкуре, стекали по ней ледяными каплями, заставляя ещё больше мёрзнуть и дрожать. "Песок" грудами, лежавший на серых камнях был таким белым, что слепил глаза. Однако он на мгновенье заставил Луриана отвлечься.
Ух ты это как же можно извазюкаться! Круто!
Лювёнок тут же завертел хвостом, готовясь занырнуть в самую большую кучу белой "грязи. Но куда там, папочка как всегда был начеку. Люциан, тут же опустился возле сына, бросив на него многозначительный взгляд. Лури было заупрямился гордо вскинув подбородок, но стоило отцу сдвинуть брови, показывая тем самым что сейчас не время, как светлый послушно вскарабкался на широкую спину отца. Уж кто, кто, а Луриан знал как тяжела бывает отцовская лапа.
Некоторое время он приноравливался, стараясь держать баланс, и в тоже время не выпускать когти. Врядли, отцу понравиться такая "щекотка". Наконец он более-менее комфортно устроился, слегка цепляясь за густую отцовскую гриву. Вечный предмет зависти и надежды подростка, "лимонный" холок которого был лишь жалким подобием отцовской шевелюры.
Даже на отцовский спине колючий ледяной ветер доставал юного льва. Густая грива Люциана, давала хоть какую та защиту, и Лури попробовал зарыться поглубже в густой мех. Однако к тому времени как они достигли пещеры, его зубы выстукивали дробь, и он мелко дрожал, стараясь удержаться на отцовской спине. Он всё плотнее прижимался к Люциану, пытаясь хоть немного согреться.
Вдобавок самой пещеры просто не было, была только очередная гора этой белой-пребелой грязи. Взрослые, что-то говорили про какой то там завал и лавины, но малец не особо прислушивался к их словам, поскольку Люциан наконец остановился, и опустил Луиса на землю. Его братец, как и сам Луриан скулил от холода. Однако Луран не был бы собой, если бы не попытался осуществить задуманное. Улучив момент, когда взрослые отвлекутся, он с радостным визгом нырнул в ближайший сугроб.
Ледяные когти холода тут же вцепись в шкуру львёнка с удвоенной силой, всё тело подростка обожгло холодом и он издав совсем не мальчишеский визг, вынырнул  и рванул обратно к отцу, рискуя получить оплеуху.
Не добежав до Люциана пары метров, детёныш остановился  и стал отряхиваться, обдав всех вокруг брызгами.
Грязь, чудесная грязь облеплявшая тело юного самца, сошла, оставив его шкуру девственно чистой.
Чтооо? Эта грязь, она даже не пачкает?! Она чистит и жжётся! Кошмар! Какой кошмар!
-Мам, пап, мне тут не нравиться! Пойдёмте обратно!
Заныл подросток вопрошающе глядя на родителей. Но к его голосу никто особо не прислушивался. Взрослые львы были заняты, разрывая завал, а его братец вдруг свалился на землю.
- Луис!
Он тут же бросился к брату испугана глядя на распростёрто по снегу близнеца.
- Луис вставай!
Луриан принялся подталкивать брата головой. Он попытался было лизнуть его в щёку, но на ледяном воздухе язык жгло огнём. Когда к ним приблизился шоколадный подросток, с какой-то травой, малец слегка распушился и выпустил когти, готовый защищать брата, но поймав одобрительный взгляд матери отступил.
Попытка отрыть вход вызвала очередную лавину, увидев которую подросток испугано, вжался в землю, снег к счастью, сошёл, никого не задев. Наконец взрослым удалось докопаться до входа, и впереди зачернел тёмный лаз в пещеру.
Взрослые львы поспешили внутрь.
- Пойдём Луис! Пойдём, здесь совсем чуть-чуть!
Подталкивая и поддерживая брата, с непривычной заботой, сорванец двинулся следом за родителями.

——-→>>Пещера в скале

Отредактировано Луриан (15 Ноя 2016 00:23:52)

Пологий склон

Не. Родители вообще народ странный, особенно, когда дело касается будущего их детей. Нет, ну вы покажите Киллиану нормальных взрослых, которые ради лучшей жизни попрут месячных львят в самую жопу мира, на Север, где вечно снег, лютый мороз, к которому ну явно не приспособлены их тела, а сами они привыкли выживать в иных условиях. К нашим взрослым это явно никак не относилось, а если и относилось, то вот через то самое… безрадужное место. Не то что бы Киллиан был против великого путешествия, но он успел порядком подзадолбаться бить лапы ради какой-то общей идеи.
- Угробить себя? – подросток ухмыльнулся.
Чисто теоретически ничего плохого за время их путешествия не случилось. Ну, если не считать того, что разок они потеряли Луиса (да кому он нужен?) и Маргери с Мирай стали жертвами похищения. Что самое забавное, организаторы похищения вполне себе смогли пожрать за их счёт и продолжали жить в их группе, на правах её членов. Ну и где здесь логика? Киллиан не отрицал, что взрослым виднее, но в данном случае пытался понять причины и их не видел. Он с осторожностью и недоверием относился к Фредерику и его подельнику фенеку. Мало что они ещё могут выбрыкнуть, когда еды перестанет хватать – а на это были все шансы, учитывая условия крайнего севера.
Многие начали замечать, что, чем ближе подходили к горе, тем дольше не видели признаков других живых существ. Честно признаться, Киллиан и растительности не видел за этим… снегом. Поначалу ему самому было интересно изваляться в снегу, побить по нему лапами, разбрасывая белые комья, намеренно так, чтобы непременно перепадало Маргери и Луису, но со временем до него начало доходить, что нифига это не весело – колкий и холодный снег лапами месить. Путь до нового дома пролегал через заснеженную долину и с каждым новым шагом хотелось повернуть назад. Девчонкам проще – их отцы несли и жалели. Луиса тоже успели записать в ряды девчонок, а парням, ему и Луриану, доставалось менее радужная перспектива. В любом случае, Киллиан не жаловался и, пока мог, шёл рядом с Мирай, как всё тот же её главный защитник. Он старался выглядеть собранным и так, словно ни холод ему не помеха, ни усталость. Короче, пытался лишний раз показать себя с лучшей стороны и максимально  вывернуться перед серой самочкой.
все усилия разбились о завал. Киллиан хотел бы присоединиться к общим раскопкам, но у него на горизонте оказались занятия важнее – требовалось согреть Мирай и вообще ему выпала отличная возможность притереться к серой малышке. К радости своих родителей всё это время он не путался у них под лапами и не выкидывал никаких гадостей. Сложно быть плохим парнем, когда, втиснувшись между матерью и Мирай, пытаешься согреть свою подружку, и попутно отогреть себя же. Подстилка их снега и холодного камня согреву как-то не способствовала. Тут ещё Луис решился помирать в самый неподходящий момент. Киллиан скептически посмотрел на светлого подростка. Ну поранился в беготне по дебрям и что с того? Ничего смертельного в его пораненной лапе Киллиан не видел, как и необходимости в оказании ему целительской помощи. Грязью бы потёр и всё.
Картинно закатив глаза и вздохнув, подросток отвёл взгляд от картины с Луисом и Фредериком – попытался найти что-то более интересное и привлекательное. Как оказалось, искать что-то в снега, в принципе, бесполезно. Все белое, а кругом одинокие горы. Разве что тетеревятник маячит на одном из отрогов, создавая видимость охранной деятельности. С другой стороны пыжатся отцы, чтобы согреть задницы всего семейства. Киллиан в утомительном ожидании не мог найти себе места и предпочёл бы чем-то занять лапы, чтобы выпустить копящуюся в нём злость, но вынужденно оставался рядом с хрупкой самкой, нуждающейся в опеке и тепле.
Картина изменилась, когда сошла лавина. Киллиан бросил взгляд в сторону источника шума, присмотрелся и, различив в спадающей пелене снега отца и других львов, расслабил булки. И дураку понятно, что никого из них не пустят в увлекательную экспедицию по новому логову, пока такие дотошные педанты, как Люциан, не осмотрят её вдоль и поперёк, чтобы никто из его дитачек (да-да, Киллиан снова грешил на Луиса) не поранил лапу от острый камень.
Прошло время, прежде чем появилась возможность лично осмотреть новый дом. Без особого энтузиазма и с явно подпорченным настроением Киллиан поднялся, не заботясь уже о том, что на снегу может мёрзнуть Мирай и её лапы могли настолько коченеть от холода, что ей бы потребовалась его помощь, чтобы встать, он двинулся за матерью и остальными в самую глубь пещеры.

Пещера в скале >>>

Пологий склон

Побурчав для видимости, что её в пасти тянет какой-то незнакомый лев, Маргери скуксилась, скривила недовольную мордашку с демонстративным «фи» позволяя Кову свести клыки на её холке и занять позицию личного транспорта принцессы. Мало ли где эти клыки бывали! Вдруг у него пасть грязная или он обслюнявит её безупречно чистую шерстку? Меньше всего Маргери хотелось потом вылизываться и часами приводить себя в порядок, пока всё вновь не станет идеальным в её понимании, но… в условиях Севера выбирать особо не приходилось.
За весь переход они успели изрядно устать, а перспектива идти на своих четверых – хуже, чем необходимость сглаживать все нюансы испорченного внешнего вида. Лучше уж поболтаться в пасти незнакомого льва, раз уж отец с матерью заняты, чем идти вровень с остальными львятами.
- Что это? – удивлённо выдохнула Герри, не отрывая взгляда от представшего перед ними вида. За всю свою жизнь (а она не была такой уж длинной) юная львица не видела ничего подобного.
Картина снега в первую очередь поразила Маргери своей… чистотой и безупречностью. Да. Именно так. Всё было такое белое, кристально чистое, что ступать на него грязными лапами казалось смертельным преступлением. Герри с восхищением оглядывала незнакомые земли, испытывая удовлетворение от увиденного, но тут что-то пошло не так…
Её носильщик предпочёл раскрыть пасть и приземли Маргери рядом с этой белоснежной красотой. Находясь на расстоянии от снега, она не успела ощутить значительных изменений в температуре и холода, шедшего от земли. Несмотря на то, что шерстка малышки была пушистой и густой, даже она не была приспособлена к испытанию холодом. Да и сами взрослые с непривычки ёжились и не скрывали своего недовольства новыми погодными условиями.
Заметив краем взора Луриана, замышляющего очередную пакость, Маргери нахмурилась.
- Луриан! Не пачкай снег своими грязными лапами! – звучало так, словно её старший брат должен перелететь все снежные холмы и никогда в жизни не показывать носа из их нового логова, но в понимании Маргери именно Луриан – рассадник грязь везде и всюду и от его поведения могла испортить такая прекрасная картина.
Впрочем, спустя небольшой промежуток времени сидения попой в близости со снегом малышка пришла к выводу, что не так уж тут и прекрасно. Она начала порядком замерзать, а первое прикосновение лапы к снегу совершенно её не порадовало. Вознамерившись напомнить о своей высокопочтенной персоне, Маргери демонстративно покашляла, пытаясь привлечь внимание Кову к себе, но не получила желанной реакции. Недовольно нахмурившись (как вообще кто-то смеет её игнорировать?), львица потыкала льва лапой с выражением морды: «Алё-ё!», но и тогда ничего не изменилось. Набрав в лёгкие воздуха и решительно поднявшись на лапы, она уже собралась сказать что-то в духе: «Ты вообще собираешься меня нести?», когда несостоявшийся разговор прервался вмешательством отца.
Остаток пути до горы Маргери вновь провела, болтая в пасти Кову. Изрядно вымотав своих носильщиков постоянной необходимостью защищать потомство от холода любыми способами, юная львица с чистой совестью и не скрытым неудовольствием опустилась на снег, когда их процессия остановилась у подножия горы.
- И это наш новый дом? Вы серьёзно? – Маргери скептически посмотрела на родителей.
Перспектива жить где-то далеко от тёплого центра саванны, да ещё и с таким скудным видом на белые барханы и на километры вокруг ни души, не радовала подрастающую львицу. А что говорить о самом доме? Серо-чёрные пики, которые торчат как-то несуразно и напоминают чью-то кривую зубастую пасть. Герри боялась представить, что ждёт их внутри при таком раскладе, но, кажется, никто не брал во внимание её недовольство. Малышке пришлось пристроиться возле матери, и постоянно недовольно фыркая то на холод, то на судьбу, ждать, когда же всё разрешится.
- Убери лапы от моего брата, - шикнула Маргери, замечая, как Фредерик пытается помочь Луису. В её глазах этот шоколадный подросток наделал достаточно бед, чтобы ухудшить ситуацию ещё одним своим вмешательством, но, увы, её опять никто не слушал – добро дал сам глава семейства, а мать поддержала.
Маргери высокомерно хмыкнула и отвернула морду, время от времени свысока поглядывая в сторону горе-лекаря.
- Долго там ещё? – устало вздохнула она, пытаясь сохранять всё величие, с которым, казалось, родилась. Однако в условиях холода, когда тряслась от легчайшего порыва ветра и прикосновения к снегу, сделать это очень и очень сложно даже для такой театральной особы, как Маргери.
К её радости, в относительно скором времени взрослые расправились с завалом и пригласили остальных пройти во внутрь. Маргери не разделяла радости остальных по этому поводу.
- Ну что так долго… - не скрывая раздражения, буркнула она, с неохотой подходя к проходу. С неодобрением и сомнением всматриваясь в темноту, она не решалась последовать за остальными, но холод напоминал о себе задувающим в спину ветром. Ничего не поделаешь.
Смотря себе под лапы и осматривая каждый закуток с неодобрением, Герри начала спускаться в логово следом за остальными членами семьи.
- Надеюсь, что внутри вид лучше, чем снаружи.

>> Пещера в скале