— Осторожнее.
— Брось, я не настолько беспомощна.
Ласковые голоса разносились по пещере уже несколько дней, что складывались в аж целую неделю... Для Онийолы же прошло заметно меньше времени, словно "лишние моменты" перематывались. За минувшие секунды она успела привязаться к этим стенам, к запаху и атмосфере. Успела начать забывать, что она... не из этого времени. Не отсюда. Что она тут чужая и что, возможно, ее ждут в реальности. Ола забывалась и Ола забывала.
Вальх легла рядом, устроив голову на боку любимого, пока Кайтаро с блаженной улыбкой позволял себе отдыхать и думать лишь о приятном. Безмятежность накрывала их, отгоняя хмурые тучи сомнений и опасений по поводу потенциальных опасностей. Они все еще не сменили место жительства, хотя могли это сделать после утраты. Но, то ли ощутив себя в относительной безопасности с подобным укрытием, то ли прознав о последних событиях с Юга, они никуда не торопились. «Пусть все уляжется» — повторяла Вальх, успевшая освоиться и убедившаяся, что соседи тут не бродят.
Онийола зевнула тоже, выбрав себе местечко в темном углу, пока мама принялась ухаживать за косматыми щеками супруга.
— Ты уже думал, как мы могли бы назвать нашего котенка? — игриво полюбопытствовала она, еще раз лизнув его скулу до самого уха. — Или котят.
— Хочу отдать дань традициям твоей родной земли, — прикрыв один глаз, усмехнулся в ответ он.
Онийола не могла сдержать улыбку, кладя подбородок на сложенные лапы. Какая идиллия. Вот бы так было всегда...
...Но о том, что так быть не могло, ей напомнил стук и шорох снаружи.
Напряглись все трое. Йола подняла голову, всматриваясь в проход.
— Кто-то идет.
— Вальх, я... Если что — беги.
— Но-..
— Ты слышала, — Кайтаро настороженно посмотрел ровно туда же, куда глядела Онийола. — Я не позволю, чтобы с вами что-то случилось. Уже никогда.
Сердце Йолы забилось сильнее, когда мама кивнула. Ни она, ни папа не успели начать бояться по-настоящему, но страх настиг Онийолу раньше, чем она могла представить. Потому что она знала, что будет происходить здесь — в этой самой пещере. Она знала, что случится, и от того... становилось еще страшнее.
Но они... Они не знали. Еще. Не знали.
Когда в проходе появился огромный силуэт, Йола поняла, что это... Конец.
«Иные...»
Могильный холод, исходящий от белоснежной шерсти... Твердые, как камень, мышцы... Высокие, как исполины... В их голубых, ярких глазах видно лишь одно — смерть. К которой их направленные взгляды полностью равнодушны. Иные не похожи ни на кого, они сулят муки и скорбь. Словно пришедшие из другого мира, чтобы уничтожить все живое. Сошедшие с гор, чтобы навсегда растоптать свет и тепло.
Видя, как папа поднимается на лапы, полный решимости броситься в бой, Онийола подорвалась с места. Она была готова загородить его, пожертвовать собой, если бы только это имело вес. Она была готова на все, лишь бы... Лишь бы не видеть этот его полный уверенности взгляд.
— Папа, не надо!
Вальх плотно прижала уши, выпустив когти на всех четырех лапах и присев в готовности прыжка. Ее северная альтруистичная натура не позволяла ей просто покинуть поле боя, она готовилась дать отпор, сразиться, даже если придется чем-то рисковать. Она не хотела оставлять Кайтаро.
— Папа! — бесполезно. — Мама не переживет без тебя!
Душа Йолы обледенела, содрогнувшись, когда она почувствовала холодный взгляд. Взгляд смерти на себе, самый настоящий. Иной словно видел ее воочию, и словно именно к ней обращался, говоря нечто на непонятном языке. Мгновения растянулись, и Вальх отреагировала на легкий жест хвоста, на то, что говорило ей тело возлюбленного. На миг ее взгляд исказился под сомнениями, переходящими в отрицание, гнев и торг. Не доходящими до главного. До принятия.
— Беги, — произнес Кайтаро и, прежде, чем кто-либо успел опомниться, набросился с рыком на шею белого монстра.
Это выиграло им время. Буквально несколько секунд, позволивших Вальх вырваться и побежать вниз по склону. Онийола помчалась за ней, бросив последний взгляд на отца, отчаянно сражающегося на благо семьи. Семьи, ради которой он погибнет здесь и сейчас.
Внизу их поджидал еще один. Йола успела только выкрикнуть нечто невнятное, когда мама на полном ходу спрыгнула с возвышенного уступа, перепрыгнула льва и приземлилась, продолжив бежать.
Бежать. Только бежать. Быстрее и быстрее. Прочь, прочь от этого места. Туда, где темнота и покой. Куда-нибудь. Даже если придется оставить всё. Все мечты, все чувства, все надежды. Как можно дальше. Лапы несли вперед, и иногда становилось страшно, что они оступятся, запутаются, и кубарем придется полететь вниз. Пока преследование продолжается, а враг и не намерен отступать. Он намерен убить, и обе это знали. Задыхаться, не оглядываться и продолжать. Продолжать побег ради собственной жизни... И не только своей. Вальх спасала память, когда не могла спасти Кайтаро. Не могла, не могла... Ничего не могла. Только бежать.
Преследование на хвосте, на спине, до загривка... На счастье львицы, ее небольшие размеры и ловкость позволяли ей держать дистанцию и не спускать скорость. Но она никогда еще... Так быстро не бежала.
В глазах уже двоится. Или троится. Йола знает, что мама теряет силы, но сдаваться еще рано. Йола знает, что ничем не может ей помочь.
Лесистая местность оставляет их. Вальх перепрыгивает через глубокий овраг, Вальх держится, чтобы не упасть от потери равновесия и воздуха разом. Вальх побеждает в этом забеге. Но проигрывает во всем остальном.
Ее больше не преследуют. Иной уходит, напоследок хищно пройдясь слева-направо. Казалось бы... Нужно радоваться, разве нет?
Но от Вальх исходит лишь скорбный рык, смешанный с воем. Полный сожаления и напрасного ожидания.
Она прождет Его еще пару дней, пока не услышит рычание патруля Иных вдали. И окончательно не поймет, что Он... Больше не вернется. Никогда.
——>Онийола приходит в себя (Цветущие луга)
Отредактировано Онийола (26 Ноя 2023 05:17:51)
